Дэвид Игнатиус - Эскорт для предателя
Когда остальные вышли, Марсия осталась за столом. Она закурила вопреки запрету. Голубые струйки дыма завивались вокруг ее головы.
— Что происходит, Гарри? Хватит пороть чушь. Я слишком хорошо знаю тебя. Где ты был на выходных?
— Между нами?
— Еще бы. Сколько лет я здесь. Кому мне рассказывать? Коту своему?
— Я был в Лондоне. Работал с Секретной разведывательной службой. У них есть возможности сделать то, чего не можем мы. Теперь мы знаем имя и адрес этого доктора Али. Надо срочно пообщаться с ним лично. Без вопросов. Иначе придурки из правительства добьются того, что его убьют.
— Адмирал в курсе того, что ты хочешь сделать?
— В некотором роде. Достаточно, чтобы дать мне фиговый листок для прикрытия.
— Хорошо, тогда постарайся не попасться. Вот и все, что я хочу сказать. Кстати, я могу чем-то помочь?
— Прикрывай меня, так, как сделала это сегодня. Мне еще придется попутешествовать. Попробуй сдержать Фокса и его дружков, чтобы они не наломали дров. И молчи.
— А если заварится каша?
— О какой каше ты говоришь? О войне с Ираном?
— Нет, я говорю о тебе, Гарри. Как мне поступить, если тебя поймают на том, чего тебе не положено было делать, что бы это ни было?
— Лгать.
Улыбнувшись, Марсия затянулась в последний раз и выпустила клуб дыма.
— Заметано.
Паппас позвонил Артуру Фоксу. Секретарь сказал, что Фокс на восьмом этаже, у директора. Тогда Гарри набрал личный номер шефа и спросил, дозволено ли будет ему прийти. Конечно же, ответил адмирал, он сам хотел позвонить Гарри и пригласить его к себе. Но говорил он так, будто ощущал какую-то неловкость.
Из окна кабинета директора открывался вид на парк, автостоянки и купол конференц-зала, в котором обычно проходили скучные и утомительные общие собрания. Давным-давно, когда ЦРУ находилось на пике своей мощи, для Аллена Даллеса и его клики это, возможно, выглядело как последний писк модерна. Своеобразный кампус на берегах Потомака. Теперь же это стало памятником бездарности. Любой средний университет штата мог похвастаться большим количеством незаурядных личностей, чем все Управление с его дивизиями шпионов.
Когда Гарри вошел, шеф вертел в руках модель корабля из своей коллекции — линкор с длинным и массивным корпусом. Очевидно, директор дожидался Гарри. Фокс сидел на диване, спиной к окну. Он был без пиджака, но при галстуке «Айви клаб» в зеленую полоску, будто на случай, если ему встретится другой выпускник Принстона. На лице у него была кислая мина, словно он только что съел лимон.
— Гарри Паппас воскрес из мертвых. Жаль, что ты простудился. Нам тебя не хватало, — сказал он.
— Уверен в этом, Артур. Но мне почему-то кажется, что вы тут управились и без меня.
— Тише, экипаж. Мы здесь одна большая дружная семья, — перебил их директор. — Мы только что обсуждали, к чему идем. Белый дом издал приказ о переходе на новый протокол секретности по Ирану.
— И в чем суть? — спросил Гарри. — Если мне будет позволено узнать.
— А, это ты тоже упустил, — сказал Фокс. — Вчера состоялась еще одна встреча членов Совета национальной безопасности. Там спрашивали о тебе. «Он скоро поправится», — вот и все, что нам пришлось ответить.
Гарри не обратил внимания на шутки Фокса. Просто пустолайка. Чем громче тявкает, тем сильнее хочется достать пистолет и пристрелить его.
— Совет планирует через неделю-другую обнародовать полученные сведения о ядерной программе. Провести большую пресс-конференцию в прайм-тайм, а затем объявить блокаду Ирана. Сначала морскую, а потом и воздушную, — ответил директор.
— Как во время Карибского кризиса, — сказал Паппас.
— Именно, — подтвердил Фокс.
— Это не будут обсуждать в ООН? — спросил Гарри.
— Нет. Слишком свежи воспоминания. Никто не хочет еще одного шоу, как с Колином Пауэллом.
Гарри покачал головой. Он понимал, что все идет к этому, но терпеть не мог спешки.
— И насколько подробно Белый дом планирует изложить сведения о ядерной военной программе?
Хотя вопрос был адресован директору, за него ответил Фокс.
— Все, что у нас есть. Приказ Эпплмена.
— Но сведения ненадежны. Не говоря о том, что это убьет нашего агента.
— Ничего не поделаешь. На войне всегда есть потери.
Паппас повернулся к директору. Тот отставил линкор и взял в руки модель подлодки, похожую на большую серую сосиску. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Боюсь, что так, Гарри. Наступил решающий момент. Иранцы должны понять, что мы настроены серьезно.
— А что, если иранцы попытаются прорвать блокаду? А ведь они попытаются. Какой-нибудь рехнувшийся придурок из Корпуса стражей исламской революции решит заработать пропуск в рай, пустив ко дну один из наших кораблей в Заливе. Что тогда?
— Безусловно, мы нанесем ответный удар! — воскликнул Фокс.
— Понял, — сказал Гарри. — Вы сами хотите, чтобы нас атаковали. Нужен повод для войны.
— Скажем так, это ничуть не огорчит Белый дом.
— Вот черт! Это страшная ошибка. Судя по всему, вы все неправильно поняли, адмирал, — сказал Паппас.
Директор промолчал. Гарри не знал, что творится в его душе, но подозревал, что примерно то же самое, что у него самого.
— Послушай-ка, — перебил его Фокс. — Твое мнение не имеет значения, Гарри. Поздно. Решение принято. Сейчас мы говорим о том, как выполнить его. Тебе следует обдумать вопросы ведения тактической разведки, чтобы поддержать наших отважных солдат и летчиков, которым, возможно, скоро придется идти в бой.
— Сколько времени у нас осталось? — спросил Паппас.
— До пресс-конференции? Неделя, может, две.
— Это безумие, — сказал Гарри. — Зачем такая спешка? Чтобы опять наделать ошибок?
— Затем, что президент готов проявить твердость. Эта проблема не исчезнет сама собой, а власть заставляет людей принимать сложные решения. Это не в твоем стиле, Гарри? Вам всегда не хватает времени. Но у нас оно кончилось.
— Господи, почему же? Никто еще не разобрался в новых данных, которые мы получили. Почему нельзя немного подождать хотя бы ради того, чтобы понять их истинный смысл?
— В том, что никто толком не разобрался, ты не совсем прав, Гарри. У Израиля тоже есть определенная информация. На выходных премьер-министр звонил президенту. Сказал, что если США не начнут действовать, то это сделают они.
— Вот черт! Откуда они узнали? — спросил Паппас, сверля взглядом Фокса.
— Не будь наивным, Гарри. Это Вашингтон. Здесь невозможно хранить что-то в тайне долго.
Выражение лица Фокса было настолько самодовольным, что Гарри заподозрил, что каналом утечки стал именно он.
— Адмирал? — обратился Паппас к директору.
Но тот лишь демонстративно смахнул пушинку со своего накрахмаленного флотского мундира. О таких вещах он просто не желал слышать.
Они разговаривали еще сорок пять минут, обсуждая приказы, выданные Особой межведомственной группой, которая, помимо Совета национальной безопасности, теперь руководила политикой в отношении Ирана. Гарри спросил о том, как директор намерен использовать оперативников, прикомандированных к отделу по операциям в Иране, но шеф не дал внятного ответа. Он просто хотел подстраховаться на тот случай, если впоследствии его спросят, достаточно ли было сотрудников для выполнения заданий. У Фокса на этот счет тоже не оказалось никаких предложений. Гарри сказал, что займется составлением плана, пробормотав под нос, что лучше было бы сначала разобраться, а потом отправлять людей.
Основной темой разговора было ведение тактической разведки в интересах операции по установлению морской и воздушной блокады, а также возможной последующей военной кампании. В Белом доме хотели, чтобы Управление привело в действие все имеющиеся источники в иранской армии и Корпусе стражей исламской революции. К сожалению, их было очень мало, и дискуссия на эту тему не заняла много времени. Когда они окончили обсуждение запросов и текущих задач, Гарри поинтересовался, нельзя ли ему поговорить с директором наедине. Фокс запротестовал, но адмирал проявил твердость и попросил начальника Комитета по нераспространению выйти.
Они сидели рядом на диване. До глупости интимная обстановка, но сейчас было не до условностей.
— Вы должны хоть как-то затормозить это, — сказал Паппас. — Нам нужно время. Спешка тут совершенно ни к чему. Конечно, нашего парня убьют, но это я как-нибудь переживу. Дело в том, что может погибнуть куда больше людей, и совершенно бессмысленно.
— Понимаю, — тихо ответил директор. — Сколько тебе нужно времени?
— Месяц. А лучше — два.
— Даже не думай. Не выйдет. Ты слышал, что сказал Фокс. Эти люди готовы действовать.
— Три недели, — попросил Гарри, лихорадочно думая, насколько быстро получится у Эдриана и его ребят проникнуть в страну, найти Карима Молави и вывезти его куда-нибудь, где с ним можно будет поговорить без помех.
