Олег Горяйнов - Дежурный по континенту
Касильдо эту практику прекратил. Теперь один из охранников постоянно топтался с “ремингтоном” возле шлагбаума, второй же находился при рации, лелея в железном шкафу за ширмой целый арсенал всякого стрелятельного барахла. Чтобы держать дисциплину на должном уровне, Касильдо сам время от времени вставал на шлагбаум, показывая легкомысленной молодежи пример солдатской стойкости и ответственного отношения к обязанностям.
Как раз Касильдо-то и оказался возле шлагбаума, когда неприметная «мазда» свернула с шоссе и подрулила к посту. Сидевший внутри джентльмен заглушил мотор и, не вылезая из машины, вперил в часового тяжёлый взгляд маленьких свинячьих глазок. Физиономия его была такова, что Касильдо невольно фыркнул.
– Эй, весельчак! – сказал визитёр, нарушив продолжительное молчание. – Подними-ка этот полосатый палка – я проеду!
Касильдо, как бывало с ним всегда, когда на него буром пёрли, теперь чувствовал знакомый зуд в ладонях, и сердцебиение его едва заметно участилось, а внизу живота забурлила и закипела молодая кровь, взъендрённая доброй порцией молодецкого адреналина.
– Ты, cabrón, ты глухой? – с угрозой в голосе сказала образина в “мазде”. – Я сказал: поднимай свой сраный палка!
– Qué va![26] – усмехнулся Касильдо. – Ещё чего-нибудь хочешь, красавец?..
Визитёр вылез из «мазды» и осторожно закрыл за собою дверцу. Размеры дерзкого господина вполне могли вогнать в трепет. Кого угодно. Только не Касильдо на службе у уважаемого человека.
– Я тебя сейчас научу хорошим манерам! – рыкнул приезжий.
– Ой, боюсь, боюсь!.. – дурашливо заверещал Касильдо.
– Думаешь, ты крутой, если у тебя пукалка в руках?.. – сурово спросил визитёр, сделав шаг в сторону Касильдо. – Так она тебя не спасёт.
Распахнулось окошко поста, и оттуда высунулась красная ряха.
– Нужна помощь, superior?[27] – спросил sicario.
– Qué salga el toro![28] – воскликнул Касильдо. – Публика ждет.
– Какая публика? – взволновался sicario. – Какого быка?..
– Шутка, брат! – сказал Касильдо и бросил ему свой «ремингтон». – Подержи пока. Публикой будешь ты. И часы прими.
– Что это? – sicario побледнел, рассмотрев жуткую рожу в пиджаке и галстуке, стремительно передвигавшуюся от машины к бригадиру.
– Он меня козлом назвал, – пояснил Касильдо своему напарнику. – Я это не могу оставить без внимания.
– Ясное дело, – сказал напарник и тайком перекрестился. – Задай ему как ты умеешь, superior! Жалко, увезли видеокамеру.
В следующую секунду Касильдо перелетел через шлагбаум и грохнулся на асфальт. Кости у него были крепкие, и он тут же вскочил на ноги, впрочем, сморщившись от боли в крестце, которым в полёте задел шлагбаум. Свирепый джентльмен с неожиданной для его туши прыткостью перепрыгнул вслед за бригадиром на ту сторону «полосатый палка», уклонился от свинга в лицо и всадил кулачище ему в солнечное сплетение. У Касильдо подогнулись ноги и в глазах потемнело. Так больно его ещё никогда в жизни не колотили. Теперь ему захотелось заснуть и проснуться когда джентльмена и его «мазды» здесь, на нижнем посту, уже бы и след простыл. Противник, однако, не дал ему упасть. Поймав боевика за ухо, он повернул задохшегося Касильдо задом к дренажной канаве вдоль дороги, к счастью, пустой по случаю жаркого времени года, и нанёс ему строго отмеренный апперкот, от которого бедолага поднялся в воздух и приземлился на отбитый крестец ровно посередине канавы, после чего признаков жизни более не подавал.
Sicario в будке, ошалевший от того, с какою лёгкостью расправились на его глазах с его бригадиром, забыл про «ремингтон», про арсенал за шкафом, вообще про свои должностные обязанности. Громила повернулся к нему и сказал:
– После того, как откроешь мне шлагбаум, позвони дону Фелипе, предупреди, что его приехал повидать посланец от его старых друзей, которым он многим обязан, один, без оружия, с добрыми вестями и хорошими деловыми предложениями. Ты, надеюсь, понимаешь на слух маньянское наречие испанского языка?..
Sicario нажал кнопку в стене, и полосатый палка поперёк дороги встал вертикально. У него всё было в порядке и с языком, и со слухом, и с пальцем для нажимания кнопки.
Ольварра, встречая гостя в своём кабинете, никакой радости на своём лице не отобразил. Обычно гонцы с добрыми вестями и хорошими деловыми предложениями не лупят смертным боем начальников охраны на въезде в охраняемую зону.
Что ж, похоже, комиссар сдержал своё обещание. Странно, что сам не позвонил, не предупредил партнёра о визите «старых друзей». «Партнёра», мать его так. Значит, предстоит серьёзный разговор, и самая важная тема этого разговора – чем предстоит Ольварре расплачиваться со «старыми друзьями» за помощь в решении небольших проблем с обнаглевшим Бермудесом.
Правда, гость уже везёт ему какие-то «хорошие деловые предложения». Хотя это Ольварра ему собирался что-то предложить. Ладно, значит, сперва послушаем его.
Возможно, они уже в курсе моих проблем с Бермудесом, подумал Ольварра. И готовы ввязаться во внутриманьянские разборки. Чтобы norteamericanos, да не были готовы ввязаться в чужие разборки?
Но не бесплатно, конечно. Что же потребуют от него norteamericanos?
Чего-нибудь да потребуют. Вряд ли Ольварре зачтётся в качестве платы предательство Лопеса, благодаря которому они смогли взять парочку террористов и увезти их к себе в Штаты.
Ладно, поторгуемся. Ольварра решил быть строг и неуступчив. Он не вышел под колонны лично встречать гостя у парадного подъезда. Он даже не выслал свиту встретить и проводить драчуна, да и свиты-то никакой у него в этот момент под рукой не оказалось. Дон Фелипе ограничился тем, что послал на крыльцо слугу-индейца и велел ему рта не раскрывать, а дать понять знаками: визитёру – пройти в кабинет, эскорту на “джипе” – вернуться к патрулированию дороги. И всё.
Гость вошёл без поклона, без велеречивых излияний, однако сесть позволения попросил. Ольварра кивнул на кушетку напротив стола.
Типичный гринго, подумал он, настороженно глядя на громилу. Гангстер из Чикаго.
– We can speak English, if it easy you, my friend,[29] – сказал дон Фелипе.
– Qué? – спросил посетитель.
– Ты что, не понимаешь английского? – удивился дон Фелипе.
– Почему я должен его понимать? – удивился, в свою очередь, гость.
– На каком же наречии говорят в тех краях, откуда ты приехал к нам в Маньяну?
Визитёр озадаченно пожал плечами.
– Вообще-то, к делу, с которым я к вам пришёл, это не имеет никакого отношения. Но я вам скажу, если вы считаете, что вам действительно важно это знать. Но – потом.
– Ну, хорошо, – сказал Дон, вполне удовлетворённый ответом. – Перейдём прямо к делу, или хочешь ещё поболтать на отвлечённые темы?
– К делу, – сказал громила. – Меня послали к вам с предупреждением.
– Так. Кому же и о чём понадобилось меня предупреждать?
– У вас недавно чуть было не случилось маленького недоразумения с некими горячими молодыми людьми, полагающими себя искренними радетелями за полное и окончательное счастье маньянского народа…
Этот парень умеет говорить, подумал Ольварра. Не хуже покойника Зуриты. Шпарит как профессиональный агитатор из ИРП. Жалко, нельзя взять его к себе на службу. Дела неважнецкие, но не настолько, чтобы нанимать себе грингос.
– …К несчастью, эти горячие молодые люди до сих пор пребывают в роковом для себя заблуждении относительно своей роли в мировом историческом процессе, и некому на сегодняшний день их разубедить в этом. Более того, к их заблуждениям прибавилось ещё одно, а именно то, что уважаемый дон Фелипе Ольварра является основным препятствием на пути маньянского народа к счастью и процветанию. Как вы сами понимаете, дон Фелипе, горячность и недоумие этих молодых людей могут в самом скором времени заставить их совершить непоправимую глупость, попытавшись посягнуть на вашу, дон Фелипе, персону.
– Это всё? – спросил Ольварра, помолчав.
– Всё.
– И это называется “добрая весть”?.. – с горечью спросил Ольварра. – Представляю себе, каковы будут твои “хорошие деловые предложения”… Впрочем, что ж, за предупреждение – спасибо, в нашем деле оно никогда лишним не бывает. Перейдём к деловой части разговора, или приказать подать кофе?..
– Перейдём, – сказал гость. – А кофе – что ж, пускай принесут. Это дело хорошее.
– Я слушаю, – сказал Ольварра, когда слуга их покинул. – И прошу без обиняков, без цветастых оборотов. Твоя речь, сынок, так изыскана, что иной раз от меня ускользает смысл сказанного. Я ведь университетов не кончал, не говоря об академиях словесности. Простой деревенский парень.
– Хорошо, я буду без обиняков. Мне нужна одна девка.
– Какая девка? – вытаращился на гостя Ольварра.
– Которая придёт к вам на этой неделе, дон Фелипе, – сказал гость и погрузил исковерканную зверским шрамом губу в чашку с ароматным дымящимся кофе.
Ольварре понадобилось полминуты, чтобы осознать сказанное. Маскируя растерянность, он тоже прислонил сухой рот к горячей чашке.
