Дональд Гамильтон - Отравители
Когда я вышел на улицу, ни одно из пугливых лос-анджелесских такси не обнаружилось. Не имея возможности узнать, каковы мои шансы натолкнуться на свободную машину в этой части города, я счел за благо двинуться назад пешком. Я извлек из-за пояса свой курносый револьвер, сунул его в карман и, не убирая руки, двинулся в путь.
Потрепанный бронзовый "форд" был на боевом дежурстве. Он проехал мимо, когда я шел через парк, где был пруд, полный уток. Конечно, среди них могли затесаться и приблудные чайки с океана, но в темноте их было трудно распознать. По крайней мере их не было среди птиц, ковылявших по берегу пруда. Старина "форд" еще раз проехал мимо, когда я дошел до проспекта, на котором был расположен мотель. Я повернул налево и пошел в гору, туда, где примерно в трех кварталах от меня сияла неоновая вывеска.
Никто не поливал меня смертоносным свинцом - ни из обреза, ни из автомата Томпсона, ни на худой конец из переростка-"магнума". Я был разочарован. Я ожидал боевых действий еще до того, как окажусь на этой хорошо освещенной улице. Тем не менее вечер был приятно-прохладный, и, проведя день в перелетах и переездах, а также в ожидании смерти в больничной палате - не моей, но рыжеволосой девицы, я был рад дать немного поразмяться ногам и легким, хотя, конечно, лос-анджелесский воздух мне не очень хотелось бы вдыхать всю оставшуюся жизнь.
В последний раз "форд" проехал мимо меня, когда я стоял на перекрестке в ожидании зеленого света уже у мотеля. Когда я получил право перехода, то увидел, что бронзовое средство передвижения припарковалось у тротуара на расстоянии полуквартала от перекрестка. Передумав, я снова вернулся на тротуар и направил свои шаги к автомобилю. Водитель наклонился и открыл мне дверцу.
- Залезайте, - сказал он. - Хозяин хочет вас видеть.
Я вздохнул. Господи, сколько же их развелось! На каждой кочке по человеку, и каждый мнит себя Хозяином. Интересно, с кем же эта конкретная шишка - с нами или с нашими оппонентами? Разумеется, он вовсе не обязан был принадлежать к синдикату или иной преступной группировке лишь потому, что его курьер называл его Хозяином.
- Садитесь, - нетерпеливо повторил водитель. - Господи, ну что надо сделать, чтобы вы обратили внимание, мистер? Я, наверно, проехал миль пятьдесят, чтобы вы наконец меня заметили. Быстрее. Он не любит ждать.
Да уж, они никогда не любят ждать, эти маленькие императоры преступного мира, если, конечно, этот самый Хозяин был из преступного мира. В машине никого, кроме шофера, не было. Я сел, закрыв за собой дверь. Когда машина тронулась, я не мог удержаться от смеха.
- Что случилось? - водитель быстро и подозрительно оглянулся.
- Ничего, поехали.
Я-то ломал голову, как навлечь на себя внимание Беды, а она, бедняжка, не знала, как поскорее вручить мне конверт с приглашением. Я посмотрел на водителя. Это был крупный тип с тяжелым подбородком, грубой кожей и курчавыми каштановыми волосами. На нем были грубые серые штаны и рубашка и зеленая куртка. Я рискнул классифицировать его как чернорабочего. Годится для простых поручений, например, наружное наблюдение, но совершенно не подходит для таких тонких дел, как убийство. Впрочем, я вполне мог и ошибиться.
Машину водил он скверно и всегда оказывался не на той полосе, когда необходимо было сделать поворот. Когда другие водители выказывали неудовольствие его неожиданными маневрами, он по-детски обижался. Похоже, ему никогда до этого не приходило в голову, что он на улице не один и нужно согласовывать свои действия с другими водителями.
Я и не пытался понять, куда он меня везет. Я лишь запомнил несколько ориентиров - вдруг еще пригодятся. Жизнь слишком коротка, чтобы перегружать память подробностями географии бесформенного Лос-Анджелеса. Наконец мы остановились у многоквартирного дома в районе, состоявшем сплошь из таких домов.
- Войдите в вестибюль и поверните налево к лифтам, - сказал мой шофер. - Там тип в форме, он знает, куда вас поднять.
- И никакой свиты? - удивленно покосился я на водителя.
- Но вы же сами хотели с ним встретиться. Мне так сказали. И он тоже хочет. Зачем же тут мускулы? А я буду ждать на колесах, чтобы отвезти вас обратно.
- Это разве колеса? - удивился я.
- А чем не колеса? Но если вы попросите, он, может, отправит вас домой и в "кадиллаке".
Я ухмыльнулся и вошел в подъезд мимо привратника, который не задал мне никаких вопросов, а потом по устланному ковром вестибюлю к открытому лифту. Лифтер, опять же не задавая никаких вопросов, поднял меня на седьмой этаж, где меня уже ждал крупный человек в аккуратном темном костюме.
- Мистер Хелм? - осведомился он, провожая меня в маленький холл или фойе. - Пожалуйста, повернитесь. Руки на стену. Повыше. Ничего персонального, не обижайтесь. Обычная проверка.
- Не надо, Джейк, - услышал я голос. - Мистера Хелма можно не обыскивать.
Я обернулся. Еще один крупный с мощной челюстью человек. Он стоял в проеме открытой двери через холл. Его отличие от всех остальных заключалось в том, что он был лучше выбрит, пользовался лосьонами и прочей косметикой. На нем была униформа, принятая нынче на Западном побережье: спортивная рубашка и легкие брюки.
Человек по имени Джейк сказал:
- Он вооружен, мистер Уорфел. У него есть и нож, и пушка. - Что ж, глаз у него был острый, но с другой стороны, такая уж у него работа. Но человек в спортивной рубашке махнул рукой:
- Неважно.
Обернувшись ко мне, он сказал:
- Входите, мистер Хелм, у меня для вас есть подарок. - Когда я подошел ближе, он протянул руку и представился: - Я Френк Уорфел. Вы, наверно, слышали обо мне.
Они всегда считают, что о них слышали. Пожимая руку, я ответил, пытаясь не очень грешить против истины:
- Может быть. Но почему Френк Уорфел вручает мне подарок месяцы спустя после Рождества?
- Входите; - проговорил он, не ответив на мой вопрос, а затем продолжил совершенно серьезным тоном: - Все, мистер Хелм, совершают ошибки. И порой в нашем деле, а возможно, и в вашем тоже, их бывает трудно исправить. Надеюсь, вы меня правильно понимаете...
Он замолчал, потому что понял, что я смотрю не на него. Я увидел девушку в голубоватой атласной пижаме, блондинку, появившуюся в дверях за его спиной. Она и сама по себе была не маленькой, а выглядела очень даже высокой, благодаря прическе и туфлям на каблуке. Немодные прическа и обувь красноречиво поведали мне ее историю. Она вполне понимала, что это птичье гнездо, которое она носила на голове, уже два года как вышло из моды, но если это нравилось Хозяину, она не собиралась менять фасон.
Она тоже представляла, что голубые атласные туфельки на шпильках тоже устарели. В Париже и Нью-Йорке было решено, что женщины отныне будут передвигаться на менее шатких и более приземистых приспособлениях, избегая тем самым опасностей, подстерегающих их на ступеньках или коврах. Но эта женщина, прекрасно зная моду, понимала и то, что мужчины, вроде Френка Уорфела, не считают женщину женщиной, если последняя не щеголяет в туфлях на каблуках в четыре дюйма, и черт с ней, с этой модой. Несмотря на все мои заметные разногласия с людьми типа Уорфела, я был вынужден признать, что в этом вопросе мы солидарны.
- Ты нас не познакомишь, милый? - хриплым голосом осведомилась у него девица.
Широкая атласная пижама заколыхалась, когда девица, изгибаясь, шагнула вперед. Ее голос, как и пластика, был вполне голливудского образца, с искусственно сексуальными интонациями. Эта искусственная добавка была необходимой, потому как у девицы был весьма бесполый вид. У нее не было ни талии, ни бедер, да и верхняя часть не отличалась пышностью форм.
Прошу понять меня правильно. Я не склонен придираться. Я никогда не стоял за коровообразный эталон женской привлекательности. Я очень рад, что в наши дни нет необходимости скрывать то обстоятельство, что чье-то вымя не соответствует стандартам Сельскохозяйственной выставки.
Но факт остается фактом. Эта блондинка была такой тощей, что ее вряд ли можно было использовать для согревания постели или для производства детей. По крайней мере она производила такое впечатление. Впрочем, оно, наверное, было обманчивым. Уорфел, конечно, мог проявлять равнодушие к деторождению, но вряд ли он стал бы держать особу женского пола, от которой не было бы никакого толка в постели. Ну, а девица явно считала себя самой сексуальной штучкой со времен Джин Харлоу или, по крайней мере, Мерилин Монро.
Я посмотрел на Уорфела и хмыкнул.
- Хорош подарочек, - сказал я с совершенно серьезным лицом. - Напомните мне сказать вам, когда у меня будет день рождения, мистер Уорфел.
Ему это не понравилось. Как я и ожидал. Я поймал себя на том, что дразню животных и получаю от этого удовольствие. Нехорошо.
А может, я ставил научный эксперимент, пытаясь определить, на сколько хватит его скользкого дружелюбия, или, иначе выражаясь, насколько ему было необходимо по причинам, пока мне непонятным, проявлять ко мне снисходительность? Похоже, такая необходимость действительно существовала. Они все одинаковы, эти мелкие бандиты. Они очень не любят, когда кто-то посягает на их собственность, даже в шутку, но Уорфел выдержал мою наглость и даже испустил смешок.
