Данил Корецкий - Спасти шпиона
Зато Оксане судьба пощекотала нервы: на втором кону первый выигрыш, потом неожиданно свалился еще один, потом под испуганное попискивание Джессики она в течение часа нервозно превратила три тысячи долларов со своих карточных счетов в фишки, а фишки уже почти проиграла, когда фортуна повернулась к ней лицом, – один выигрыш, второй, третий и, наконец, победный блэк джек! Она отыграла свое, плюс чистый выигрыш с коэффициентом 3:1! То-то же, чопорные и скучные америкосы! Враг будет разбит, победа будет за нами. От Флориды до Одессы наш «Спартак» на первом месте!
Подали шампанское. Празднично хлопнули пробки, пенный напиток полился в широкие бокалы, похожие на вазочки для мороженого. Икры в наличии не оказалось.
– Ну и дыра, – Оксана продемонстрировала бармену оскал божественной красоты. – Тогда всем за мой счет по одному виски! Только вот этому…
Она отыскала глазами в дальнем конце стойки ковбоя с королевскими бровями и ткнула в него пальцем.
– Этому не наливать!… И тебе тоже. Ты на рабочем месте, тебе пить нельзя.
Официанты понесли по залу подносы с «Джеком Дэниелсом». Народ улыбался и, поднимая стаканы, приветствовал Оксану. Она чувствовала себя королевой бала.
– Он такой хорошенький, – чуть не плакала распаренная, раскрасневшаяся от спиртного Джессика.
– Кто? – Оксана озадаченно качнулась на высоком табурете.
– Этот. Ковбой. У него такие… – Она наклонилась к уху Оксаны и, то и дело всхихикивая, зашептала что-то на непристойно-медицинском сленге, из чего Оксана половины не поняла. Но общий смысл кое-как уловила.
– Ну, ты и развратная баба, – сказала она, с удивлением разглядывая жирную пьяную Джессику. Та запунцовела до синеватого оттенка.
– Это ж надо, сквозь штаны все рассмотреть… Так чего не пойдешь и не трахнешь его?
– О, нет, нет! Нехорошо! Я замужем! Я такого не позволяю! – Глаза Джессики нервно косили по сторонам, словно она обращалась не к Оксане, а ко всем присутствующим.
– Я пойду сама ему скажу, – придерживаясь руками за край стойки, Оксана стала сползать с табурета. – Тш-ш-ш, очень тихо, шепотом, никто не узнает.
– Нет! – Джессика вцепилась в нее так, что они обе едва не сверзились на пол.
– Я ему заплачу, он тебе и не то еще сделает, америкос твой… Знаешь, что такое куннилингус?
– Стоп! Нет! Нельзя! Я сейчас же уйду! Ты пьяна, ты ничего не соображаешь! За кого ты меня принимаешь? Я хожу в церковь!
Оксана замерла, уставившись в пол, подумала с минуту, потом сбросила ее руку с плеча и с трудом взгромоздилась на место.
– Ну и хрен с тобой, – сказала она, смахивая бокал с шампанским за стойку. – Ты просто дура…
И, повернувшись к бармену, приказала:
– Еще шампанского!
И, выпив очередной бокал, добавила:
– Жирная американская дура.
Еще через минуту уточнила:
– Похотливая лицемерная сучка. Все вы здесь такие.
Потом, спустя какое-то время, сделала вывод:
– Прямо не Америка, а Узбекистан какой-то.
Потом… Кто-то тронул Оксану за плечо, и она очнулась. Джессики рядом не было. Оксана обвела мутным взглядом бар, все прыгало и расплывалось перед глазами. В поле зрения попало знакомое бровастое лицо, оно склонилось к ней и смотрело так, будто ожидало ответа на какой-то вопрос.
– Чего надо, ковбой? – сказала Оксана, и собственный голос показался ей неожиданно низким и хриплым. – Трахнула, да? Она тебя все-таки трахнула?
– Меня зовут Барклай. Я начальник службы безопасности казино, – проговорило лицо, трогая беджик у себя на груди. – Вас очень развезло, и у вас при себе большие деньги. Наличные деньги. Вам нужно отправляться домой. Хотите, я вас подвезу?
Деньги. Сумка. Где сумка?! Оксана вскочила, огляделась. Сумка стояла на полу у стойки, три пачки пятидесятидолларовых купюр были на месте – две пухлые и одна потоньше. Она перевела дух.
– Нет, ковбой, я как-нибудь сама, – сказала Оксана, занимая прежнее место. – Я устала. Ты слишком похож на моего мужа. Ты мне надоел!… – прокричала уже вслед ему. – …И не наступи себе на яйца, – проговорила она в бокал.
В бокале раздалось эхо, как в пещере. Это ее рассмешило.
Она выпила еще шампанского. Кто-то подходил, поздравлял ее с выигрышем, она посматривала под ноги, чтобы не стащили деньги. Джессика не появлялась, наверное, укатила на свое ранчо, оседлав свой честный немецкий «Ауди». Дура! Начала вечер с замечания: и юбка у Оксаны чересчур короткая, и макияж слишком яркий. Подруга, называется! И бросила ее здесь одну…
Через силу Оксана сделала еще глоток. Шампанское испортилось – стало кислым, с горчинкой. Наверное, прокисло.
По правде говоря, ковбой говорит дело. Хмель из легкого кудрявого юноши превратился в толстого удава, покрытого холодной липкой слизью. Надо топать домой. Оксана дернулась было встать, но тут вспомнила свой дом, свой уютный американский дом, полную чашу, мать его, семейное гнездышко, провались оно под землю… И осталась сидеть.
Вдруг вспомнился родной Тиходонск, липы и тополя на проспекте Маркса, шумные улицы, яркие наряды, раскованные веселые люди, плывущие по Дону прогулочные катера и теплоходы… Неожиданно вспомнился Сурен – могущественный и щедрый туз, вот уж кто не стал бы экономить на дюбелях… Он красиво ухаживал, водил ее в лучшие рестораны и клубы, покупал украшения, накрывал столы на палубе арендованного кораблика… Конечно, в постели он не мог тягаться с этими молодыми жеребцами, ну и что? Она всегда могла довести его до финала, да и он, надо признать, умел доставить ей удовольствие. Зато молодые думали только о себе, а Сурен заботился о ней, даже не пожадничал и оплатил ей шикарную свадьбу с лейтенантом Кудасовым, в то время как жених не затратил на это ни копейки. Кстати, и Билл устроил очень скромную свадьбу, объяснив, что в Америке так принято… Ну почему ей так не везет?! Ведь по большому счету, самыми лучшими мужчинами в ее жизни были не мужья, а любовники!
Оксане вдруг стало так жалко себя, что она расплакалась. Лицемерные америкосы полезли со всех сторон: бармен, официант, ковбой, кто-то еще…
Вам плохо, мисс? Вам помочь? Может быть, вызвать врача?
Нет, все нормально.
Отстаньте.
Аат-стань-те, русским языком вам сказано!
…И тут ее осенило. Нет никакой надобности возвращаться в эту разбитую ураганом халупу. Можно вообще никогда туда не возвращаться: если сделать первый взнос в десять тысяч долларов, то любой банк даст кредит на остальную сумму, и можно переехать в нормальный человеческий дом, как у Моники… Или даже лучше… В город! Город! Клубы и бутики! Люди! Ночная жизнь! Дорогой кондоминиум! Пентхаус с видом на океан!… Все очень просто. Билл вернется, он просто обалдеет. Дорогая женушка, откуда все это?… От верблюда, дорогой. Учись, как надо зарабатывать деньги! Умелой игрой. Двенадцать тысяч в час. Сколько выйдет в день? За восемь часов девяносто шесть тысяч, почти сто! А в месяц?
– Простите, мадам! А ваш счет? – крикнул вслед бармен. – Тысяча пятьсот пятьдесят четыре доллара…
Оксана вернулась, долго отсчитывала деньги, путалась, сбивалась и начинала сначала. Наконец у нее получилось.
– Здесь тысяча шестьсот, – гордо сказала она. – Сдачи не надо! И охлади шампанского, я скоро вернусь…
* * *Проснулась Оксана после полудня. Открыла глаза и сразу зажмурилась. В распахнутое окно врывался белый огонь пожара, тело томилось странной истомой, болели предплечья… Где-то неподалеку слышались глухие взрывы и длинные автоматные очереди. И чужая, торопливая, как стрекот насекомых, речь. Кто-то смеялся. Надо было бежать, что-то делать, но сил не было. Ранена, подумала Оксана. Или связана. Во всяком случае, ни вставать, ни шевелиться даже не хотелось. Она лежала какое-то время без мыслей и сна.
Снова открыла глаза. Она была в своей комнате, на смятых простынях, совершенно голая. Нейтрализованные кондиционером жаркие солнечные квадраты дрожали на полу. Вокруг в беспорядке валялась одежда. Оксана приподнялась, села. Тяжелая голова едва не опрокинула ее в исходное положение, она кое-как удержалась, вцепившись ногтями в матрац. Вся простыня внизу была в мокрых пятнах. А центр странной истомы находился внизу живота, и что-то мешало между ног, будто кто-то вставил в интимное место круглый школьный пенал: золотистый, с красными и синими узорами – такой был у нее в первом классе… Что это?! Она сунула руку, но никакого пенала, конечно, не нашла, школьное детство давно закончилось. Однако нежные складки саднили, и именно из них сочилась влага… Оксана понюхала пальцы, ощутив сырой запах спермы. Что за черт?!
В доме слышались тяжелые шаги, визжала дрель, где-то стучала тяжелая кувалда. «Строители, – вспомнила Оксана. – Пуэрты. Работают». Даже думать получалось лишь коротким односложным пунктиром. Еще через минуту она встала, прошла к окну, выглянула наружу. Во дворе, наехав правым колесом на крыльцо, стоял Биллов «Лексус» с разбитой радиаторной решеткой и вздыбившимся капотом.
