Чингиз Абдуллаев - Тайна венской ночи
– Все это пока только ваши предположения, – вмешался Штреллер. – У вас есть конкретные доказательства, кроме заказанного заранее номера или этих, как вы считаете, украденных в парикмахерской волосков?
– Разумеется, есть. Прежде всего я хотел понять мотивы. Ведь, по логике вещей, Галимов был нужен Яцунскому и как президент компании, и как прикрытие от всякого рода проверок. Но дело Фаркаша натолкнуло меня на мысль провести небольшое параллельное расследование. Господин Фаркаш, вы напрасно считали, что после смерти Галимова ваше дело будет решено положительно. Наоборот, теперь ваши проблемы не будут решены никогда. Дело в том, что господин Яцунский договорился с испанской фирмой в обход своего шефа. Именно он в первую очередь был против реструктуризации долга, ведь он имел совсем другой план, отличный от плана Галимова. Об этом знала Айша, которая слышала разговор между своим мужем и его заместителем. И вот, опасаясь, что Галимов может узнать о приватной сделке самого Яцунского, и он потеряет сразу пять миллионов долларов, Иосиф Александрович спланировал и осуществил убийство президента компании. Поэтому, господин Фаркаш, вы проиграли окончательно. Теперь вы просто обязаны выплатить всю сумму.
Фаркаш раскрыл рот, но так ничего и не сказал, растерянно глядя на Яцунского. Тот по-прежнему молчал, презрительно скривив губы.
– Откуда вы знаете про испанскую фирму? – спросил Давид, поднимаясь с места.
– Сядьте и успокойтесь, – посоветовал Дронго, – мои сведения вполне точны. Я сегодня разговаривал с их представителем. Сделка уже заключена, и ее подписал сам господин Яцунский, который уже успел основать небольшую частную фирму. Но именно его подпись стоит на этих документах. Дело даже не в этой фирме. Возможно, Яцунский полагал, что после смерти Галимова именно его сделают руководителем компании, что наверняка и произошло бы. Ведь главные держатели контрольного пакета акций сидят здесь – это вдова покойного и уважаемая супруга посла. Они не стали бы возражать против подобного назначения.
– И снова у вас нет никаких доказательств. Заключение контракта с испанцами не является доказательством вины господина Яцунского, – напомнил Штреллер, – это всего лишь нарушение правил корпоративной этики.
– Да, – сказал Дронго, – все верно. Но остается еще один, самый важный вопрос. Каким образом Яцунский рассчитывал нанести смертельный удар такому подготовленному человеку, как его шеф? Если бы я сам не присутствовал рядом, то мог бы не услышать слова Галимова о том, что его минеральная вода горчит. А ваши патологоанатомы нашли снотворное в крови погибшего. Ничего страшного – ведь от этого невозможно умереть, и поэтому любой эксперт не сочтет концентрацию снотворного опасной. Ведь это не яд и не токсическое вещество. Всего лишь большая доза снотворного. Так вот, господа. Сидящая здесь супруга убитого может подтвердить, что Галимов никогда в жизни не принимал снотворного. Как оно могло попасть к нему в кровь? И еще – Амалия обратила внимание, что в последние минуты перед своей гибелью ее босс находился словно бы в состоянии сильного алкогольного опьянения.
Все потрясенно молчали.
– Супруга Галимова находится среди нас, – продолжал Дронго, – да и вы все хорошо его знали. Он не жаловался на здоровье, не говоря уж о том, что по утрам он делал большие пробежки и был в хорошей физической форме. Зачем человеку в новогоднюю ночь принимать такую дозу снотворного, если он собирается гулять эту ночь с друзьями? Чтобы уснуть и потерять контроль? Но это же просто глупо? Тогда откуда у него в крови это снотворное? Только не говорите, что патологоанатомы могли ошибиться.
Дронго сделал эффектную паузу и снова посмотрел на Джил. Она слушала его затаив дыхание и по-прежнему держала ладони Амалии в своих ладонях.
– А теперь я расскажу вам историю, которая произошла примерно полгода назад. На известную испанскую фирму вышел посредник – герр Брекхауз, который должен был встретиться с Галимовым. Сначала с ним встретилась присутствующая здесь Вероника Вурцель. Они ждали Галимова, но тот не сумел приехать и прислал вместо себя господина Яцунского. Фройляйн Вероника Вурцель может подтвердить мои слова. Яцунский и Брекхауз встретились и собирались заключить договор. Но ночью герр Брекхауз неожиданно умер. У него было больное сердце, и оказалось, что он принял большую дозу снотворного. Я сумел дозвониться до его семьи и поговорить с его дочерью. Ему запрещено было принимать подобные лекарства. Вскрытие показало, что накануне смерти он принимал снотворное, лекарство для поддержания сердечной мышцы и алкоголь. Эта смесь его и убила.
Теперь все слушали Дронго затаив дыхание. Никто не решался нарушить тяжелое молчание. Дронго оглядел всех, взглянул на сотрудников полиции и прокуратуры.
– Все остальное легко проверить, – продолжал он. – Господин Яцунский решил повториться, и этим совершил вторую, роковую для себя ошибку. Ведь преступник попадается именно тогда, когда начинает верить в свою безнаказанность. Иосиф Александрович влил в стакан своего президента лошадиную дозу снотворного, которая не могла не подействовать на Галимова. Естественно, он был не совсем адекватен, когда Яцунский предложил ему снова встретиться в том самом туалете, куда уже ходил Галимов.
В самом туалете Галимов уже наверняка был в полубессознательном состоянии. И тогда Яцунский нанес свой расчетливый удар, уже зная, что несчастная жертва не сможет оказать ему никакого сопротивления. Все остальное вы знаете…
– Доказательства! – крикнул, уже не сдерживаясь, Набатов. – Или у вас опять одни предположения?
– Нет. Доказательства должны быть у сотрудников полиции. Вскрытие показало, что доза снотворного превышает все мыслимые пределы. Остается только одно: эксгумировать труп Брекхауза. И если выяснится, что в обоих случаях применялось одно и то же снотворное, это будет абсолютным доказательством вины сидящего здесь господина Иосифа Яцунского.
Дронго во второй раз показал на вице-президента компании и затем подвел итог:
– Сделка в пять миллионов долларов за спиной Галимова, заказанный заранее сьют, парикмахерская, куда отвел Руслана убийца, и, наконец, дважды примененное снотворное – все эти факты свидетельствуют против господина вице-президента. Полагаю, что уже бывшего. А теперь, дамы и господа, я наконец закончил свою речь. Делайте выводы, – сказал он, повернувшись к сотрудникам прокуратуры и полиции.
В абсолютной тишине первым опомнился генеральный комиссар Морбитцер. Он взглянул на сидевших рядом сотрудников, торжествующе улыбнулся и начал хлопать в ладоши. За ним захлопали и все остальные, словно Дронго выступал на сцене и теперь ему аплодировали, как настоящему актеру.
– Мы пошлем срочный запрос в Германию на предмет эксгумации трупа Брекхауза, – решил Морбитцер, – а пока попросим герра Яцунского остаться в Вене.
И только тогда Яцунский впервые открыл рот.
– Нет, – прохрипел он, – нет… Я не думал, что он здесь будет… я не мог даже предположить… Все получилось так глупо…
Это было почти признание. Амалия расплакалась, уже не скрывая своих слез. Джил обняла ее, наконец отпустив ее ладони. Все разом повскакали со своих мест и начали что-то вразнобой кричать. Набатов растерянно оглядывался по сторонам. Ему так не хотелось, чтобы этот эксперт оказался прав, но спорить с очевидными фактами было сложно. Баграмов, сидевший рядом, усмехнулся. Он всегда не доверял очень богатым и известным людям. Они гораздо хуже обычных людей. Чем больше у них денег, тем они опаснее, искренне считал он.
Рахиля посмотрела на Айшу и сжала ей руку, потом тяжело вздохнула. Она была сильной женщиной и умела признавать свои ошибки. В этом она была похожа на своего отца. Ведь признавать публично свои ошибки – это признак большого ума и подлинно королевского достоинства. Она встала и медленно подошла к Руслану. Тот попытался подняться, вместе с ним поднялись и двое сотрудников полиции. Они не понимали, о чем говорил Дронго, но догадались, что их подозреваемый почти оправдан. Правда, команду на снятие наручников они еще не получили.
– Ты молодец, – сказала Рахиля с чувством, – показал себя настоящим мужчиной. Делал все, чтобы защитить свою подружку. Я думаю, что из тебя получится хороший президент компании. Ты согласен на мое предложение?
Руслан улыбнулся и кивнул головой, все еще растерянно улыбаясь. Джил поднялась и подошла к Дронго.
– Ты вернул ребенку, которого она ждет, живого отца, – сказала она, глядя на мужа. – Если даже ты больше ничего в своей жизни не сделаешь, то и сегодняшнего очень много. Спас невиновного, нашел убийцу и заставил нас поверить, что справедливость иногда возможна. Даже в наше время. Если я скажу, что ты молодец, ты не очень сильно будешь этим гордиться?
– Нет, – ответил он, – конечно, не буду.
