Колин Форбс - Атлантический экспресс
Когда поезд остановился у специальной платформы, Анна посмотрела на часы — 20.46. Поезд, как всегда, пришел точно по расписанию. Взяв чемодан, она вышла на платформу и быстрым шагом направилась на главную станцию. Анна ни разу не оглянулась назад.
21. Гёшенен, Цюрих
К тому времени, как «Атлантический экспресс» прибыл в Айрало, Уогрейв посадил «Аллуэт» на ближайшем аэродроме, окруженном швейцарскими солдатами. Когда Роберта Фрея вывели из вертолета, солдаты смотрели на него с такой злобой, что полковнику Шпрингеру пришлось лично сопровождать известного альпиниста к полицейскому фургону. Оставив вертолет на аэродроме, Уогрейв, Эльза, Брудер и Шпрингер направились на станцию. Поезд тронулся, как только они вошли в вагон.
«Атлантический экспресс» зашел в Готтхардский туннель, и Гарри Уогрейв созвал «военный совет» в купе Маренкова.
— Боюсь, что это только начало, — начал, как всегда иронично, Уогрейв. — Как говорят, после супа идет основное блюдо…
Что мне в тебе нравится, — заметила Эльза, — «Так это неистребимый оптимизм.
— Мой неистребимый реализм, — поправил ее англичанин. — Мы знаем, что сейчас в Цюрихе находится полковник Шарпинский, а это очень настырный джентльмен.
— Я могу дать вам его описание, — внезапно предложил Маренков.
Шпрингер посмотрел на русского генерала. После лавины он уже не настаивал на том, чтобы передать всю информацию только в Соединенных Штатах.
— Это поможет нам, — ответил полковник Шпрингер. — На Западе он известен, как полковник Тень, потому что никому еще не удавалось сфотографировать его…
— А я смогу нарисовать его портрет по вашему описанию, — предложила Эльза. Она вытащила из сумочки блокнот. — Когда я работала гримершей на киностудии, в свободное время рисовала портреты людей…
— Займемся этим чуть позже, — сказал полковник Шпрингер. — У нас до Цюриха еще два часа. Мне не дает покоя одна загадка. Я стрелял в человека, который напал на машинистов, но всего лишь ранил его. Когда он спрыгнул с другой стороны локомотива и бежал к ожидавшей его машине, кто-то выстрелил в него и убил наповал. Тот же снайпер убил и водителя.
— Можёт, это кто-нибудь из ваших людей? — предположил Халлер.
— В том то и дело, что нет. Я проверил. Но один из офицеров утверждает, что стрелял кто-то из пассажиров экспресса.
— А вы не знаете, с какого расстояния могли быть произведены выстрелы? — спросил Уогрейв.
— Согласно утверждению офицера, стреляли с расстояния ста метров, причем первая цель двигалась…
— Вот это да! — воскликнула Эльза.
— Именно это и волнует меня, — продолжал Шпрингер. — . Среди трехсот пятидесяти пассажиров находится первоклассный снайпер. Кто он? Что он здесь делает?
— Но если он убил людей Шарпинского, значит, он на нашей стороне, — заметила Эльза.
— Я просто в восторге от твоей логики, — сухо ответил Уогрейв.
— Мне показалось, что в твоем голосе сквозит ирония, — сказала Эльза. — Надеюсь, я ошибаюсь?
Уогрейв ухмыльнулся.
— Какая наивность! Но у неизвестного снайпера могли быть и другие причины, чтобы убить этих людей. Например, чтобы они ничего не рассказали на допросе. Мало того, что он должен быть бездушным, он еще и…
— Он еще должен обладать достаточной властью, — спокойным голосом сказал Шпрингер. — Не каждому разрешено убивать своих же людей, чтобы не выдать себя противнику…
— Таких людей немного, — заявил генерал Маренков.
— Назовите их, — попросил Халлер.
— Из русских — Борис Волков, затем болгарин Симович и немец Лейтерманн. Все они первоклассные снайперы, состоящие на службе в КГБ.
— Остается только узнать, кто из них находится среди пассажиров „Атлантического экспресса“, — сказал Халлер.
— Лейтерманн сейчас в Штатах, — сказал Маренков. — Как только мы вылетим из Схипхола, я сообщу вам его адрес, и вы сможете арестовать его. Волков находится на излечении в одной из московских больниц.
— Значит, остается Симович, — подытожил Халлер.
Исключено, — вмешался Уогрейв. — По заданию британской секретной службы Симович был убит в Брюсселе полтора года назад.
— Кто же тогда этот снайпер? — раздраженно спросил Халлер.
— Есть еще и четвертый человек, — спокойно ответил русский. Он повернулся к Уогрейву. — Вы ведь одно время работали в Греции, не так ли?
— Предположим, — ответил англичанин.
— Тогда вам известно имя Никоса Леонидеса…
— Нет.
— Это наемный убийца, выполняющий приказы Шарпинского. Впрочем, насколько мне известно, он работает только в Греции. Мне о нем ничего не известно, но нельзя не принимать его во внимание.
— Может, вам известно, как он выглядит, его вкусы, привязанности? — спросила Эльза.
— Ничего, — покачал головой русский. — Единственное, в чем я уверен, что полковник Шарпинский, узнав, что я до сих пор жив, проникнет в „Атлантический экспресс“. Он сядет на него в Цюрихе. — Маренков сжал руки в кулаки. — В этом нет никаких мнений.
— Значит, нам срочно понадобится его портрет, — с жаром сказала Эльза.
— Вряд ли это поможет — он прирожденный артист и умеет до неузнаваемости менять свою внешность. Но он обязательно сядет в поезд. Могу спорить на свою жизнь. — Он мрачно улыбнулся. — Впрочем, я уже поставил ее на кон.
Когда „Атлантический экспресс“ прибыл в Гёшенен, Уогрейв вышел из купе и направился в вагон первого класса. В отличие от других ночных поездов, следующих в Голландию через Люцерн и Базель, „Атлантический экспресс“ делал остановку в Цюрихе. Несмотря на то что проводники успокаивали пассажиров, те еще не могли прийти в себя после того, как чуть не погибли, погребенные лавиной.
Проходя по вагонам, Уогрейв заметил, что многие пассажиры еще не спали. За окном бушевала метель, и перрон был покрыт снегом. Только один пассажир сел в „Атлантический экспресс“ в Гёшенене.
У Анны Маркое был билет в вагон первого класса, и она облегченно вздохнула, что в ее купе не было других пассажиров. Сидевший в соседнем купе Хорхе Сантос видел, как она прошла по коридору. Когда поезд тронулся, он встал и с трубкой в зубах вышел из купе. Стоя в коридоре, он наблюдал, как Анна Маркое снимает с себя пальто. Почувствовав на себе взгляд, она обернулась. Испанец подмигнул ей. Анна отвернулась.
Через несколько секунд она села и вновь посмотрела в коридор, — там никого не было. Через две минуты в ее купе вошел Гарри Уогрейв. Задернув штору со стороны коридора, он сел напротив Анны.
— Спасибо, Анна, — сказал он.
— Ты получил мое сообщение? — Как и Уогрейв, Анна разговаривала шепотом.
— Как раз вовремя, слава Богу. Только благодаря тебе все мы избежали гибели. Фрей вызвал лавину с Вассерхорна…
— О, Господи!
— Ты спасла нас, Анна, — ласково повторил Уогрейв. — Тебе пришлось нелегко в Андерматте? — Он наклонился к ней поближе. — Ты выглядишь измученной. Что-нибудь случилось?
— Да, кое-что случилось. — Она принялась рассказывать англичанину, как она вышла на Роберта Фрея. — Он слишком много брал яа себя, считался цветным героем. Но это ничего не значило. Я Проверила, кто был рядом с Ронским ледником, когда там обнаружили мертвым агента Шпрингера. Оказалось, что в тот день там приземлялся на вертолете Фрей со своими помощниками. Но это тоже не доказательство… — Анна продолжала свой рассказ. — Я обнаружила спрятанный передатчик, но никаких кодов не видела. Поэтому решила вызвать огонь на себя. Когда Фрей направил меня в ловушку, где меня должна была сбить машина, все стало на свои места…
— И тот человек, который хотел убить тебя в Шолленене, — напомнил ей Уогрейв. Он положил ей руку на колено. — Я ведь приказал тебе быть осторожной, а не подвергать себя опасности…
— Ты ведь сам признал, что я спасла экспресс, Гарри. Помнишь, как мы работали вместе в Афинах? — Ей было приятно чувствовать его руку на своем колене. Когда-то она предложила ему стать любовниками, но он отказался, говоря, что эмоции могут помешать их работе. — Что Я должна делать теперь? — спросила она, когда он убрал руку.
— Оставайся здесь. Я никому не говорил, что ты в „Атлантическом экспрессе“. Возможно, мне еще понадобится твоя помощь. — Наклонившись, он нежно снял шарф с Анны. — Тебе надо показаться врачу.
— Потом. Что еще?
— Полковник Шарпинский где-то в Цюрихе…
— Сволочь! Сколько времени мы потратили, выслеживая его в Афинах…
Уогрейв рассказал ей, как бригадиру Траберу сообщили о том, что Шарпинский прибыл в Цюрих, и что генерал Маренков уверен, что тот обязательно сядет в Цюрихе на „Атлантический экспресс“.
— По крайней мере нам известно» как он выглядит, — продолжал Уогрейв. — Эльза Лэнг заканчивает его портрет.
