Питер Джеймс - Шпионский тайник
Мы поговорили еще немного, но я уже больше не проявлял интереса к их рассказам, к тому же за это время алкоголь успел глубоко всосаться в мою кровеносную систему, так что я изрядно осоловел. Слова плавали в голове, и мне приходилось напрягаться, чтобы уловить смысл.
– Вы остаетесь здесь и ночуете у нас, – неожиданно объявила миссис Йоффе, и ее решительный тон вытащил меня из глубин сна.
– Нет-нет, все в порядке, спасибо… я должен идти.
– Вы никуда не пойдете. Вы останетесь здесь. Розита приготовила для вас постель наверху, в свободной спальне, и вы хорошенько выспитесь. Вам приготовили туалетные принадлежности и все прочее. Мы вас никуда не отпустим, чего доброго, на вас ночью опять где-нибудь нападут.
Я не стал особенно сопротивляться, и, кроме того, мне действительно было некуда больше идти. Сил, чтобы добраться до какого-нибудь отеля, не осталось, да меня и вряд ли куда-нибудь пустили бы, принимая во внимание все обстоятельства.
Через полчаса я лежал на чистых белых простынях в огромной мягкой постели. Мне было тепло и уютно, и я вскоре погрузился в желанный глубокий и столь необходимый сон.
Утром я получил плотный завтрак и кое-что из одежды мистера Йоффе. Все выданное пришлось впору. Хозяин уже уехал на работу, и я сидел и разговаривал с его женой.
Мать Сампи была очень встревожена, но сохраняла здравомыслие, и мне стало ее жаль.
– Мэри-Эллен – очень независимая девушка, – говорила она. – Скорее всего, с ней все в порядке и, наверное, причина, побудившая ее к этим поступкам, очень проста.
– Да, скорее всего, – согласился я.
Миссис Йоффе спросила, как со мной можно связаться. Я ответил, что мне снова придется уехать из города на пару дней, но я непременно позвоню ей вечером, чтобы узнать, есть ли какие-то новости. Я убедил ее, что пока нет смысла обращаться в полицию, ведь продажа квартиры не является преступлением, да и отсутствие продолжительностью всего в несколько дней не стоит считать исчезновением.
Я уехал от миссис Йоффе около десяти утра, чувствуя, что впереди трудный день. Первый визит я нанес в парикмахерский салон, где купил накладные усы соломенного цвета и густую бородку им в пару.
– Вам придется покрасить волосы, иначе будете жутко выглядеть, – посоветовал парикмахер.
– Все в порядке, благодарю вас, это для моего друга.
Он смерил меня сомнительным взглядом, который я, бесспорно, заслужил.
Затем я зашел в аптеку, где купил бутылочку темно-коричневой краски для волос и флакончик перекиси, решив, что перекись осветлит мои темно-каштановые волосы в тон бородке и усам. Парикмахер сделал бы все лучше, но мне не хотелось заводить свидетеля моей маскировки. Я заглянул в магазин и купил пальто, шляпу и пару матерчатых перчаток на шелковой подкладке. Подкладка должна была сохранить руки в тепле, ткань же не мешала тонкой работе пальцами. Последней покупкой стали солнцезащитные очки.
Зайдя в банк, я обналичил дорожные чеки на две с половиной тысячи долларов и отправился на поиски подходящего отеля. Долго искать не пришлось. Подходящим оказался «Мэдисон-Парк-Ист». Если вам когда-нибудь понадобится дешевое и мрачное убежище, отправляйтесь в Нью-Йорк – в этом городе и вправду немало самого лучшего, но все же специализируется он на худшем.
У человека за стойкой портье был такой вид, будто он обосновался здесь раньше отеля. Взгляд его застыл на стене, к губе прилипла недокуренная сигарета. Он не смотрел на меня и за время всего диалога ни на дюйм не сдвинулся со своего места. Впрочем, и диалог получился коротким.
– У вас есть комната?
– Двадцать пять баксов с душем, тридцать с ванной, два бакса за этаж.
– Два бакса за этаж?
– На этаж выше, на два бакса дороже.
– За что?
– За вид из окна.
Я выбрал номер на втором этаже и, выглянув в окно, увидел еще одно здание на другой стороне улицы. Я тут же произвел быстрый подсчет. Здание, в котором находился я, имело пятнадцать этажей, в доме напротив их было не меньше сорока. Так что насчет вида из окна я ничего не потерял.
Номер оказался стандартный и очень скромный. Руководство отеля оставило пару тараканов на полу в ванной – очевидно, для встречи гостя. Меня этот не слишком обеспокоило – я заплатил авансом за неделю, но не собирался проводить здесь много времени.
Покраска волос – паршивое занятие, но оно того стоило. Теперь у меня были светло-желтые волосы и пшеничные усы и бородка.
Изменив внешность черными очками, шляпой и поднятым воротником пальто, я был вынужден признать, что с трудом узнал бы самого себя.
Я вышел из отеля, постаравшись не смотреть на внука Квазимодо. Он не заметил бы меня в любом случае – я проскользнул вне поля его зрения.
Он по-прежнему сидел неподвижно, устремив незрячий взгляд на противоположную стену, заляпанную кляксами никотинового дыма, которая поднималась к столь же непрезентабельному потолку. Не исключено, что стена выполняла для него некую функцию – возможно, портье видел на ней волшебные образы, чудесные хеппенинги, космические фильмы. Или, может быть, он созерцал обычную стену.
Я посмотрел на часы – полдень уже миновал. Я опоздал на мою первую встречу. В какой-то момент у меня возникло опасение по поводу нового облика, но никто не смотрел на меня с подозрением, и вскоре, шагая по оживленной улице, я совершенно расслабился, взял такси и зачитал водителю адрес, который заранее записал на страничке блокнота.
Место находилось за Лексингтоном, севернее Девяносто шестой улицы, на демаркационной линии Гарлема, где примерно в радиусе двухсот ярдов город превращается из богатого жилого квартала в самое зловещее черное гетто на свете.
Агент по недвижимости уже нетерпеливо ожидал меня на улице. Обе его руки были заняты. Одной он выскребал из уха серу, другой расчесывал себе задницу. Это был здоровенный чернокожий, лицо и одежду которого покрывал слой грязи. Он протянул мне мятую визитную карточку со смазанной надписью «Уинстон Дж. Десото, риелтор». Потом сжал мою руку своей огромной корявой лапищей. Разжать клешню он успел раньше, чем я ответил на рукопожатие.
Я последовал за Уинстоном Дж. Десото по лестнице, поднявшись на три марша мимо дерущихся в коридорах чумазых детей и развешанного для просушки белья. Место оказалось ни в коем случае не тем, что требовалось, и я поспешил перебраться в другое. Следующие четыре часа я безрадостно кружил по Манхэттену и уже начал подумывать, что, может быть, того, что мне нужно, в этом городе просто нет.
Удачной оказалась последняя попытка. Я нашел идеальное место: восьмиэтажное здание в самом сердце Нижнего Ист-Сайда на Восточной Пятой улице. Свободный офис отыскался на восьмом этаже, и из его окон открывался отличный вид на улицу по обе стороны центрального входа. За исключением офиса, все здание пустовало, поскольку пребывало в плачевном состоянии и давно нуждалось в ремонте. Судя по всему, здесь уже несколько лет никто не жил.
– Если нужен офис, это будет лучшая сделка во всем Манхэттене, – заявил риелтор, белая копия Десото. Он жевал резинку, которую время от времени вынимал изо рта, скатывал в шарик, разглядывал и снова запускал в рот.
– Давно пустует?
– Он всего несколько дней на рынке недвижимости, – фыркнул риелтор. – Если не возьмешь, уйдет моментально. Такой с руками оторвут.
– А все здание?
– Делали фены да вылетели в трубу. Владелец скоро выставит его на рынок. Вот тогда дела и пойдут вверх. Будет клево – новый вход, новые лифты. Типа Всемирного торгового центра в миниатюре.
Чтобы представить, как эта унылая развалина преобразится во что-то отдаленно напоминающее Всемирный торговый центр, требовалось богатое воображение. На мой неискушенный взгляд, здание достигло состояния, ниже которого падать уже нельзя. На каждом этаже в стенах и потолке змеились широкие трещины. Оконные рамы жутко покорежены. Пожарная лестница не выдержала бы веса недокормленной кошки. В целом дом был построен небрежно, явно на скорую руку. По всей видимости, его смастерили наспех в первые годы после окончания Великой депрессии, экономя самым бессовестным образом на всем, что можно. Единственное, что, как мне показалось, сохранилось здесь в приличном состоянии, – это лифт. Риелтор несколько раз прогнал кабину вверх и вниз, чтобы я убедился в его исправности.
Мне также сообщили, что, хотя здешнего уборщика давно уволили, сюда приходит иногда его коллега, другой уборщик, следящий за чистотой в здании, расположенном в паре кварталов отсюда.
Судя по количеству накопившейся пыли, я слегка усомнился в этом, но, поскольку офис нужен был не для того, чтобы производить впечатление на клиентов, я не стал придираться.
За тысячу сто долларов аванса, что составляло четверть арендной платы, и за сто долларов залога я приобрел офис на Манхэттене – не на Уолл-стрит, конечно, но и не так уж далеко от нее, не в миллионе световых миль. Я не думал об игре на бирже, меня больше привлекал тот факт, что здание пустовало, как и соседние дома. По всей видимости, существовал некий план перестройки квартала, но команда на старт еще не поступила.
