Эндрю Каплан - Homeland. Игра Саула

Игра продолжалась в том же духе: иранцы смазано работали в полузащите, тогда как агрессивные нападающие Австралии били по воротам. И только умница Хеджази спасал ситуацию. Прошла половина времени, а счет так и не размочили.

Зато после перерыва Геличкани перехватил мяч у австралийского форварда и передал его Хасану Рошану. Тот проскользнул мимо двух австралийцев и нанес внезапный удар. Страна затаила дыхание. Против всех чаяний, мяч оказался в воротах. Гол! Народ Ирана безумствовал.

От криков стадион задрожал. Иранцы, которые в силу воспитания даже никогда не жали руки, обнимались и целовались. Их щеки блестели от слез. Сын шаха, совершенно забывшись, принялся обнимать всех подряд, будто членов монаршей семьи.

Саул и Крокер сами принялись брататься с совершенными незнакомцами по соседству, плясали от радости. Момент настал один из самых невероятных.

Однако матч на том не закончился. Австралийцы будто сорвались с цепи: играть начали очень жестко, но раз за разом их атаки пропадали втуне – благодаря таланту Хеджази. Юный голкипер будто отрастил дополнительную пару рук, а гравитация над ним уж была не властна.

Когда прозвучал финальный свисток, стадион вновь взорвался. Австралийцы бежали, спасаясь от толпы, когда болельщики хлынули на поле. Живой ураган накрыл Саула и Крокера, их разделило.

Течением толпы Саула вынесло со стадиона на улицу Фирдоуси. Кругом царило чистое безумие: люди высыпали из домов, гудели клаксоны, гремели крики радости, перекрывая мелодии в исполнении уличных музыкантов.

Мужчины и женщины, позабыв про стыд и запреты, обнимались у всех на виду. Казалось, до этого они были мертвы, и вот наконец ожили. В такой момент ждать можно было всего. Даже революции.

Саула обнял заплаканный старик.

– Львы Персии, – сказал он. – Я жил ради того, чтобы увидеть львов Персии.

– Bale[39], брат, – ответил Саул, пытаясь вырваться из давки и пробиться к переполненному кафе. – Я был там и все видел.

Прямо сквозь толпу, сигналя, ехал автомобиль с откидным верхом. Парни в нем орали и размахивали флагами с символикой сборной Ирана и собственными рубашками. Внезапно кто-то толкнул Саула, и он упал прямо под колеса. Погибнуть бы ему, если бы не аккуратный юноша, который вытянул Саула на тротуар. Кадиллак как ни в чем не бывало продолжил путь.

Саул кое-как встал на ноги и поблагодарил спасителя.

– Мерси, благодарю вас. Вы спасли мне… – Саул умолк при виде лица юноши. Тот смотрел на него как на призрака.

– Ты был там, Baradar? – спросил юноша, назвав Саула братом. – На стадионе? Ты все видел?

– Да, я там был. Это второе незабываемое событие в моей жизни – после встречи с будущей женой.

Юноша крепко обнял его.

– И для меня. Ну разве Нассер Хеджази не волшебник?

– Волшебник? Да он просто лучший!

– Ты американец?

– Bale, да, я американец.

– Я американцам никогда не доверял, но мы с тобой отныне братья.

Это был Маджид Джавади. Офицер САВАК и – что куда важнее – человек, связанный с революционерами. Они стали дружить семьями: Саул и Мира, Джавади и его супруга Фариба.

Начались странные брачные игры оперативника ЦРУ и агента разведки. Могу я тебе доверять? Это не опасно? Какой мне прок? Что перепадет? Контрразведка. Явки. «Случайные встречи», которые отнюдь не случайны. Коды. Заученные назубок телефонные номера. Тайники для обмена сообщениями. Ритуалы разведки, особого закрытого культа ЦРУ.

Мира все отдалялась, Саул становился еще более одиноким.

Завербовав Джавади, он сделался одним из самых важных оперативников ЦРУ на Ближнем Востоке. Барлоу и Уитман могли презирать его сколько угодно, однако без инфы, которую добывал через Джавади Саул, обойтись были не в силах. Теперь его отпускать не хотели. Впрочем, Саул порой сомневался, кто кого завербовал: он – Джавади или Джавади – его? Это был какой-то дзэнский коан по-ирански: кто тут игрок и с кем играют?

Слишком поздно Саул нашел верный ответ.

Ну все, теперь это в прошлом. Собаки лают – караван идет. «А что же мы, бедные человеки? Мы тени на песке», – думал Саул, поднимаясь на борт самолета. Выкрашенная в белый обшивка сияла на солнце так ослепительно, что Саул не мог смотреть на нее. Не мог прикоснуться к нагретым поручням трапа.

Перелет предстоял недолгий – минут пятнадцать-двадцать.

Львы Персии… Саул вспомнил слова заплаканного старика, когда самолет поднялся над пальмовыми рощами и городскими постройками у бурых вод реки Шатт. Теперь все зависело только от Кэрри. Пришел ее черед войти в логово льва.

26 апреля 2009 года

– Видала? – спросил Верджил.

– Не уверена, – призналась Кэрри. – Можно замедлить?

Она, Перри Драйер и Верджил заперлись в отдельной комнате при переговорке во Дворце Республики. Смотрели видеозапись конференции по вопросам безопасности: вице-премьер Мохаммед Али Фадель, де Брюйн, генерал Алленфорд, Эрик Сандерсон и прочие представители коалиции и иракского правительства. Рядом с вице-премьером сидел его помощник Али Хамза, которому Верджил присвоил кодовое имя Эрроухэд[40]. Это был тощий мужчина с узким лицом и напоминающим клюв попугая (или топор) носом. Его мордочкой можно было дрова колоть.

Кэрри в открытую заявилась на конференцию на пару с Перри, тогда как Верджил тайно установил в комнате скрытые камеры.

Перри Драйер представил доказательства, что Иран увеличил поставки современного оружия шиитской «Армии Махди». И ни слова про «Железный гром».

– Замедли, – попросила Кэрри. Они просматривали момент, когда встреча закончилась.

– Вон! Гляди! – воскликнул Верджил, нажимая на паузу и едва заметно, всего на долю секунды перематывая запись вперед. Де Брюйн оставил на столе ручку, которую через мгновение забрал Али Хамза.

– Давай заново, – сказала Кэрри. – Надо удостовериться.

– Кэрри, это явная передача инфы, и мы ее засняли. Перри позаботится, чтобы запись попала к Саулу как можно скорее. Так, Перри? – спросил Верджил у Драйера, и тот кивнул. – Знаете, что в ручке?

– Десять к одному, там инфа о «Железном громе», которую вытянула из моего мобильника мелкая шавка де Брюйна. Отлично, Али Хамза – пардон, Эрроухэд – и есть недостающее звено в цепочке. Попался!

Кэрри вернулась в переговорку и подошла к месту, на котором сидел Али Хамза. Блокнот помощник вице-премьера забрал, зато оставил стакан, из которого пил воду. Кэрри аккуратно взяла его, обернув салфеткой, и отнесла Верджилу.

– Что это? – спросил Перри.

– Улика.

– На что она нам? Снять отпечатки?

– Снять отпечатки, взять образец слюны на анализ ДНК. Али Хамза – продажная шкура, проработаем эту сволочь по полной.

– Выходит, утечка происходит напрямую из иракского правительства? – сказал Перри.

– Отчасти, не полностью. Помните: они не знали про миссию в Эль-Атибе, это была секретная инфа. Однако Али Хамза – звено в цепочке передачи, он сливает инфу как от иракского правительства, так и от Брюйна – армии Абу Назира и иранцам, через шиитов, с которыми встречается в чайхане. Иначе он в Эль-Хабибию соваться не стал бы.

– Почему ты так уверена? – спросил Перри.

– Сам смотри: Али Хамза – суннит, помощник одного из главных суннитов во всей стране. И тем не менее преспокойно сидит в чайной посреди шиитской твердыни, попивает чаек, и местные его не трогают. Должно быть, инфа уходит не последнему человеку в «Армии Махди». Остается проследить за Али Хамзой и выяснить, кому именно он сливает данные.

Договорив, Кэрри встала. Совещание подошло к концу.

Перри вернулся к себе в кабинет, а Кэрри вышла на улицу и подождала Верджила – он должен был сменить машину (курьерским фургоном пользоваться было уже небезопасно).

У дворца пролегала боковая улица. Кэрри ждала на тротуаре около пересечения с улицей Хайфы. Глядя на великолепное здание, на статуи, зеленую траву и пальмы, она думала: еще немного, и они накроют всю сеть. Эрроухэд – он же Али Хамза – в самой ее середине, и если его прижать, он всех сдаст.

Сзади подъехала машина, Кэрри обернулась… но это был не Верджил. Пожаловал де Брюйн, на черном «мерседесе».

– Залезай, – сказал он, опустив тонированное стекло.

– Я занята, правда, – ответила Кэрри, чувствуя, как сильно колотится сердце. – Давай позже.

Она огляделась, ища пути к отступлению. Планы серьезно менялись.

– Это не приглашение, Энн – или как там тебя? Кэрри? – произнес де Брюйн, и в этот момент из салона вышел здоровенный перуанец и навел на нее крупнокалиберный пистолет. – Залезай.