Э. Захариас - Секретные миссии

— Давайте посмотрим, — сказал я, — что должны защищать Япония и Соединенные Штаты? Со времени заключения последнего договора торговый оборот Соединенных Штатов на Дальнем Востоке, включая Австралию, достиг двух миллиардов долларов. С тех пор торговля в этой части света снизилась значительно меньше, чем на других рынках. Япония имела и все еще имеет слишком низкий объем торговли по сравнению с Соединенными Штатами. Как морской стратег, вы, несомненно, понимаете, что наши военно-морские силы не смогут обеспечить защиту линий коммуникаций, находящихся за семь тысяч миль от берегов своей страны, если только мы не будем иметь более мощный флот, чем страна, угрожающая нашей торговле, как бы мала эта угроза ни была. Соединенные Штаты имеют на Дальнем Востоке два миллиарда долларов, которые они должны защищать, в то время как Японии нечего защищать на этой стороне Тихого океана. Разве не является благоразумным требовать такого соотношения, которое необходимо для нашей обороны?

Я не убедил Ёкояма.

— Но почему вы не требуете для себя большего коэффициента, чем у Англии? — спросил он. — Почему вы непременно хотите иметь больший коэффициент, чем Япония?

— Потому, что Англии нечего терять на этой стороне Атлантического океана, как Соединенным Штатам — на той стороне. Действительно, английский флот очень мал по сравнению с морскими путями, которые он должен охранять. Теперь вы согласитесь со мной, что состав каждого военного флота должен исчисляться в сравнительных цифрах, я имею в виду — в зависимости от протяженности линий коммуникаций, которые он охраняет.

— Ну, хорошо, — сказал Ёкояма, — а будут ли Соединенные Штаты удовлетворены существующими соотношениями по остальным категориям?

— Я думаю, да, — ответил я и затем спросил после некоторой паузы, — а вторая причина вашего страха?

— Вы-внезапно начали осуществлять большую программу строительства флота. Почему?

— Трудно поверить, чтобы какая-нибудь страна, ваша или наша, например, не воспользовалась для строительства тем моральным правом, которое она получила по договору, тем более, если такое строительство необходимо стране. Разве это не так?

— Так.

— В Японии и Англии строительство кораблей началось сразу после заключения договора, — продолжал я, — в то время как Соединенные Штаты практически ничего не построили, возможно, по той причине, что они желали показать пример другим странам. Внезапно мы обнаружили, что наша страна находится в состоянии депрессии и расширение судостроения может значительно облегчить положение ряда отраслей промышленности. Таким образом, мы решили построить корабли некоторых типов, на что мы имели право согласно договору. И теперь наше строительство вызывает вой в Англии и Японии, несмотря на то что обе эти страны занимались строительством кораблей в то время, когда наши верфи бездействовали. Можно ли найти какое-нибудь оправдание их недовольству? При существующем положении даже к 1935 году у Соединенных Штатов не будет хватать ста одного корабля до положенной нормы, в то время как у Англии — шестидесяти четырех, а у Японии всего только восьми кораблей. Разве это не так?

— Мне думается, так, — ответил Ёкояма, явно пораженный моими цифрами и фактами. Он забыл, что в колледже я изучал морскую дипломатию.

— В таком случае, если вы согласны со мной, неужели вы все еще думаете, что могут быть какие-нибудь опасения на этот счет?

— Нет, — ответил он, — но ваш флот находится в Тихом океане, и в Японии считают, что его задача — действовать против Японии.

— Да, наш флот находится в Тихом океане. Но позвольте мне открыть вам причины. На протяжении нескольких лет военно-морское ведомство пыталось объединить флот в целях организации должного обучения, но определенные круги выступили против этих усилий и добились расчленения нашего флота с тем расчетом, чтобы нужные им районы и порты находились в более выгодном положении. Вы не встретите этого в Японии. Но что сделали бы вы с вашей профессиональной гордостью, если бы у вас в стране существовало подобное положение? Вы бы поступили точно так же, как и мы: объединили бы флот и извлекли из этого определенную пользу. Это ваша профессия и работа всей вашей жизни. Стояли бы вы в этом случае в стороне сложа руки и спокойно глядя на то, как дельцы, используя флот в своих эгоистических целях, делают его бессильным? Я уверен, вы бы так не поступили. А теперь, когда наконец впервые в истории мы объединили наш флот, Япония хочет, чтобы мы снова разъединили его и часть отослали к восточным берегам. Вы видите, какая погода стоит в Ньюпорте? Такая же или еще хуже стоит на всем побережье. С тех пор, как я нахожусь здесь, беспрерывно дождь и туман. Далеко ли вы можете видеть в такую погоду? А этот порт является одной из наших «прекрасных» баз на Восточном побережье. Изрезанные берега Виргинии имеют те же самые климатические условия: туман, резкий ветер, дымка. Нашему флоту негде проводить учения.

— В Гуантанамо, — ответил Ёкояма без промедления.

— Это верно. Но многие ли из наших офицеров и моряков согласятся остаться там больше трех месяцев в году? Большинство из них имеет семью, их жены и дети привыкли жить дома, а не в других странах. Таким образом, проводя три месяца в Гуантанамо, девять месяцев мы теряли бы на безделье. Можете ли вы просить нас об этом?

Я помолчал, дав Ёкояма минуту на размышление, и затем спросил:

— Есть ли еще какие-нибудь причины вашего страха?

Вопрос был задан в полушутливом тоне, но Ёкояма воспринял его серьезно. Он ответил:

— История показывает, что Соединенные Штаты неуклонно распространяют свое влияние все дальше на Запад. Не представляет ли это некоторой опасности для Японии?

— Нет, конечно, нет, — ответил я. — Давайте рассмотрим наше так называемое продвижение на Запад. Наша страна была вовлечена в войну с Испанией; и однажды, проснувшись, мы столкнулись бы с вопросом — как поступить с Филиппинами? Если бы не агрессивная политика Испании, втянувшей нас в войну, мы бы сразу вернули ей Филиппины. Но мы предпочли позаботиться о Филиппинах и помогли им встать на путь самоуправления. И даже в этом случае мы заплатили Испании двадцать миллионов долларов. Дальше идет Гуам. Вы так же, как и я, хорошо знаете, что о нем и говорить не стоит.

Натянутая атмосфера была сломлена взрывом смеха, которым разразился Ёкояма.

— Да, — сказал он, — об этом не стоит говорить.

— Затем мы пришли на Гавайи, — продолжал я. — Мы вступили туда по просьбе гавайского народа. Таким образом, вы видите, что инициатива исходила не от нас[29].

— Все это очень интересно, — сказал Ёкояма с заметным облегчением, — но как лучше передать японскому народу все то, о чем вы мне только что рассказали? Страх японцев имеет под собой реальную почву, и он постоянно подогревается так называемыми патриотами-ораторами и прессой.

— Это надо делать постепенно, — ответил я, — ибо при настоящем образе мыслей японцев поспешность может не дать желаемого результата. Я думаю, что ваши государственные и политические деятели в своем большинстве всё отлично понимают, но убеждать свой народ не желают.

— Не думаете ли вы, — сказал Ёкояма, — что этот вопрос помогут разрешить некоторые видные деятели Японии, приезжающие в Соединенные Штаты на конференцию по разоружению? До начала заседания они встретятся с нашими соответствующими лицами, чтобы обсудить вопросы, волнующие нас с вами. Так не думаете ли вы, что они, вернувшись домой, расскажут японскому народу о своих впечатлениях?

— Например, адмирал Номура? — спросил я.

— Да, адмирал Номура подойдет для этой цели, — сказал Ёкояма с воодушевлением.

— На мой взгляд, было бы замечательно, если бы Номура и другие деятели смогли прибыть к нам для переговоров на эту тему. Они не должны касаться вопросов вооружения, они должны строго придерживаться тех вопросов, которые мы с вами обсуждали. И вести разговоры открыто, не скрывая ничего.

Мой собеседник задумался на несколько секунд, затем повернулся ко мне и сказал с чувством:

— Наш разговор очень интересен и полезен. Мне бы хотелось еще не раз побеседовать в таком духе прежде, чем я вернусь в Японию. Я хочу сделать все зависящее от меня для установления более дружественных отношений между Японией и Соединенными Штатами.

— Это единственный способ достигнуть разрешения вопроса, — сказал я. — Я уверен, что вы заметили, с какими дружественными чувствами встречали вас вчера американцы — мужчины и женщины. Они рады встретиться и побеседовать с вами. Некоторые из них бывали в Японии, некоторые — нет, но у всех у них одно чувство. Вы хорошо знаете, что чувство людей на Западном побережье определяется чисто экономическими проблемами. Мы обращаемся с рабочими так же, как и вы в Японии, но ваше отношение к корейским и китайским рабочим резко отличается от нашего. Таким образом, те из вас, кто понимает стоящую перед Японией проблему и нашел пути к ее разрешению, обязаны не допустить такой постановки вопроса, которая бы вела к разжиганию ненависти между народами наших стран.