Роберт Ладлэм - Патрульные апокалипсиса
— Вы охраняли мертвого брата, как и живого, — заметила де Фрис. — Тут нет ничего странного. Вы оберегали его имя...
— Кажется, так я себе и говорил, но это не выдерживает критики. При нынешних возможностях науки его личность установят за считанные часы... Если только тело его не увезут и не спрячут.
— После того, как вы узнали в посольстве фамилию врача...
— От полковника, — уточнил Дру.
— Вы звонили опять, попросив у доктора номер его личного телефона. И разговор был долгим.
— Опять с Витковски. Он знает, к кому обратиться и как делаются такие вещи.
— Какие?
— Как увезти тело, чтобы его никто не видел.
— Тело Гарри?
— Да. После того как мы ушли, там не осталось никого, кто мог бы опознать его. Вот тут — где-то между нашим уходом и моим вторым звонком полковнику — я кое-что и сообразил. Мне приказывал поступать так Гарри, он говорил мне, что делать.
— Пожалуйста, яснее.
—Я должен стать им, занять его место. Теперь я -Гарри Лэтем.
Глава 10
Полковник Витковски быстро разбирался со старыми долгами, накопившимися за годы «холодной войны». Он позвонил заместителю шефа парижской Сюртэ, в прошлом начальнику французского гарнизона в Берлине. Витковски, в ту пору майор американской военной разведки, обходя правила, считал возможным обмениваться с ним информацией. («Я думал, мы были по одну сторону, сенатор!») В результате полковник получил в свое личное распоряжение не только тело убитого Гарри Лэтема, но и тела двух его убийц. Всех их под чужими именами отправили в морг на рю Фонтенэ. В интересах обеих стран было решено сохранить в тайне этот террористический акт с целью получить дополнительную информацию, что с готовностью поддержал заместитель шефа Сюртэ.
Витковски сразу понял все, о чем лишь смутно догадывался Дру Лэтем. Исчезновение тела его брата вызовет некоторое смятение, а исчезновение трупов убийц — при соблюдении полной секретности — повергнет организаторов этой акции в полное смятение.
* * *Человек в очках со стальной оправой собирался вылететь в Мюнхен рейсом в 3.30. Он нервно расхаживал перед окном в номере отеля при аэропорте Орли, отвлекаемый шумом идущих на посадку и взлетающих самолетов. Приглушенный грохот реактивных двигателей только увеличивал его беспокойство. Он не отрывал сердитого взгляда от телефона, злясь, что ему до сих пор не сообщили о выполненном задании, а только это оправдывало бы его возвращение в Мюнхен. Провал совершенно исключен. В Париже он связался с отделением мейхельмёрден, элитарной службы-Братства, убийцами высокой квалификации и подготовки, мастерами своего дела. Эти находящиеся в полной готовности хищники, которых насчитывалось менее двухсот, орудовали в Европе, Южной Америке и Соединенных Штатах. Дрозд имел официальную информацию, что за четыре года их работы в этих странах схватили только троих — двое предпочли смерть допросам, а одного убили в Париже во время выполнения задания. Подробностей никто не знал: все, что касалось мейхельмёрден, было окружено глубочайшей тайной.
Даже Дрозду пришлось обратиться за разрешением использовать этих элитных убийц ко второму по старшинству лидеру Братства, грозному генералу фон Шнабе.
Так почему же не звонит телефон? В чем дело? Гарри Лэтем был зажат в тиски слежки с момента прибытия в 10.28 утра в аэропорт де Голля и отъезда оттуда на машине в одиннадцать часов. А сейчас 13.30! Не выдержав напряжения. Дрозд подошел к телефону и набрал номер службы ликвидации.
— Склад «Авиньон», — ответил по-французски женский голос. — С кем вас соединить?
— Секция замороженных продуктов, пожалуйста. Мсье Жиру.
— Боюсь, его линия занята.
— Я подожду ровно тридцать секунд и, если линия не освободится, отменю разговор.
— Понятно... В этом нет необходимости, мсье, я соединю вас сейчас.
— Дрозд? — спросил мужской голос.
— Я сказал все как надо. Что, черт возьми, происходит? Почему вы не звоните?
—Потому что не о чем докладывать.
— Что за бред! Прошло более трех часов!
— Мы беспокоимся не меньше вашего, так что не повышайте на меня голос. Наш последний контакт состоялся час двенадцать минут назад; все шло по плану. Двое наших людей следовали за «рено», в котором находился Лэтем; за рулем сидела женщина. Последнее, что они сказали: «Все под контролем, задание скоро будет выполнено».
— И все? Часназад?
— Да.
— И больше ничего?
—Нет. Это была последняя связь с ними.
— Ладно, где они?
— Хотели бы и мы это знать.
— Куда они направлялись?
—На север от Парижа, без уточнения.
— Почему?
—При передаче на этой частоте это было бы глупо. Кроме того, эти двое — первоклассная команда, у них ни разу не случалось провала.
— А могут они сегодня потерпеть неудачу?
— Очень маловероятно.
— "Очень маловероятно" — ответ двусмысленный. Вы представляете себе серьезность этого задания?
— Все наши задания серьезны, иначе мы бы не получали их. Разрешите напомнить вам, что к нашей помощи прибегают как к последнему средству.
— Что мне сказать фон Шнабе?
— Ну, что мы. Дрозд, в данный момент можем ему сказать? — проговорил руководитель парижского отделения службы ликвидации, вешая трубку.
Прошло еще полчаса, и человек, называвший себя Дроздом, снова не выдержал. Он соединился с местом, находившимся в глубине лесов Ваклабрюка в Германии.
* * *— Этого я не желаю слушать, — ледяным тоном произнес генерал Ульрих фон Шнабе. — Цели должны были быть ликвидированы при первом удобном случае. Я одобрил распоряжения доктора Крёгера, потому что вы, вы сами сказали ему, что трудностей не возникнет, ибо вам известен маршрут. Только на этом основании я разрешил вам обратиться к мейхельмёрден.
— Что я могу сказать, герр генерал? Никакой информации, связи нет. Ничего.
— Справьтесь у нашего человека в американском посольстве. Возможно, он что-то слышал.
— Я узнавал, майн герр, звонил из автоматов, конечно. Его последний перехват подтвердил, что брат Лэтема находится под охраной антинейцев.
— Этих подонков, которые любят черных и целуются с жидами. Место нахождения, конечно, неизвестно.
— Конечно.
— Оставайтесь в Париже. Поддерживайте связь со службой ликвидации и держите меня в курсе.
* * *— Да вы просто рехнулись! — воскликнула Карин де Фрис. — Они видели вас, знают вас, вы не можете стать Гарри!
— Безусловно могу, если они меня больше не увидят, а они меня не увидят, — сказал Дру. — Я буду действовать in absentia[52], перебираясь из одного места в другое, поддерживая связь с вами и полковником, поскольку не рискую показаться в посольстве. Раз уж нам известно, что в посольство проникли шпионы, а мы узнали об этом в ту ночь, когда мой шофер оказался Маленьким Адольфом, — следовало бы выяснить, кто он такой.
— Но как?
— Железнодорожная ловушка.
— Что?
— Ну, вы же знаете, что среди железнодорожных вагонов с пассажирами есть один, в котором везут бешеных собак.
— Пожалуйста...
— Раза три-четыре я позвоню вам, назовусь Гарри, попрошу передать мне документы из досье моего умершего брата Дру и скажу, чтобы курьер Витковски такой-то встретился со мной в указанное время и в указанном месте — людном, конечно. Вы передадите мои просьбы, и я приду туда, но буду там, где меня не увидят. Если появится настоящий курьер — а я знаю их всех, — и без «хвоста», прекрасно. Я выброшу все, что вы пришлете. Затем, спустя некоторое время, я позвоню снова уже с другой просьбой и скажу, что это срочно: я, мол, кое-что узнал. Это будет означать, что вы должны повесить трубку и никому ничего не говорить.
— И если кто-то появится, вы поймете, что это нео, а мой телефон прослушивается изнутри, — перебила его Карин.
— Точно. Если обстоятельства сложатся благоприятно, возможно, я смогу захватить его и передать нашим дикарям.
— А если он придет не один?
— Я сказал «если».Я не собираюсь бросать вызов целой толпе со свастикой.
— Я нахожу вашу идею очень уязвимой, как вы любите выражаться. Почему Гарри Лэтем решил остаться здесь, в Париже?
— Потому что он -Гарри Лэтем. Цепкий, непреклонный в достижении своей цели, словом — Гарри. Прибавьте к этому тяжелое горе: ведь его младшего брата убили здесь, в Париже.
— Да, мотив убедительный, — согласилась де Фрис. — С вашей позиции... Но как вы сделаете это достоянием других? Это не просто!
— Рискованно, — нахмурившись, кивнул Дру. — Прежде всего потому, что Управление единодушно возопят: «грязная игра». Но если мы уже начнем действовать, то останавливать нас будет слишком поздно, и я полагаю, полковник что-нибудь разнюхает. Я встречаюсь с ним позже, в кафе на Монмартре.
