Чингиз Абдуллаев - Зло в имени твоем
— Да, — кивнула Милена, — Аугуста сочетает в себе славянское и скандинавское начала. Мама у нее была чешкой, а среди предков отца есть и англичане, и шведы.
— Я сразу обратил на это внимание, — кивнул Гвидо, — такое редкое сочетание холодной скандинавской красоты и жизнелюбия славян. Вы не боитесь, что ее украдут?
— Не боюсь, — засмеялась Милена, — надеюсь, ей не захочется оставить меня одну в этих местах. Вы бывали раньше в Йоханнесбурге?
— Много раз, синьора, — оживился Гвидо, — и могу быть даже вашим гидом в этом городе.
— Как это мило с вашей стороны, — улыбнулась Милена, — мы совсем не знаем города. А доверять местным жителям я бы не хотела. Они здесь столько лет живут с этими черными, что постепенно сами стали немного папуасами. Разве не так?
— Папуасов здесь нет, — терпеливо объяснил Гвидо, — здесь зулусы и бушмены.
— Какая разница, — отмахнулась Милена, — я все равно никому не верю.
— Синьора, я буду сопровождать вас до самого Солсбери. Обещаю вам это.
— Как это любезно с вашей стороны.
В вагон-ресторан вошел высокий мужчина. Перебитый нос свидетельствовал о его былом увлечении боксом. Либо вошедший просто обладал дурным характером. Он сел в углу, рядом с веселившимися бюргерами, и заказал себе двойное виски, иногда поглядывая в сторону столика синьоры Спадони. Милена не могла его видеть, сидя спиной к дверям, но по лицу Аврутина поняла, что в вагоне появился еще один незнакомец. И нечаянно уронила вилку, попросив Марину поднять ее. А сама оглянулась назад. Мгновенного взгляда было достаточно, чтобы составить мнение. Она незаметно покачала головой. Это был явно не тот, кого они искали.
— А в Южной Родезии вы тоже бывали? — спросила Милена.
— У меня даже есть там небольшое поместье моего брата, хотя оно не такое большое, как мое ранчо в Аргентине. У меня в Пеуако самое большое ранчо во всей округе. — Очевидно, последние слова предназначались Марине. Гвидо произносил их, глядя в лицо молодой женщине.
А Марина вдруг вспомнила слова Милены и содрогнулась от отвращения. Даже во имя выполнения своего задания она не сможет встретиться с таким мерзким типом, как этот Гвидо с бегающими маленькими глазками на крысином лице.
— В Пеуако, — оживилась Милена, — я там несколько раз проезжала. У моих знакомых есть ранчо совсем рядом, в Тренке-Лаукене. Может, вы знаете семью Санчес. Они достаточно известны в нашей стране.
— К сожалению, нет, синьора, — развел руками Гвидо, — я не так часто бываю на своем ранчо. Дела вынуждают меня отвлекаться от него и постоянно находиться либо в Буэнос-Айресе, либо в Париже.
— Ах, Париж! — сразу уцепилась за последнее слово Милена. — Вы любите бывать в этом городе?
Гвидо Алтьери явно смутился. Он говорил с Миленой, рассчитывая произвести впечатление на ее спутницу. И несколько ослабил контроль за своей речью. Ему было неприятно, что у него сорвалось название именно этого города — Париж. Это было заметно и по его лицу.
— Иногда в Париже, иногда в Мадриде. Я люблю прилетать в Европу.
— Конечно, — оживленно болтала Милена, делая вид, что не заметила его оплошности.
Мрачный «боксер», сидевший в конце вагона, заказал чашку кофе. Он явно не собирался уходить раньше, чем освободится весь ресторан. Аврутину он совсем не нравился.
Они беседовали еще минут пятнадцать, пока наконец Милена не решила, что пора заканчивать поздний ужин. Она поднялась первой. За ней вскочили все остальные. Проходя мимо незнакомца, Аврутин постарался рассмотреть его лицо. Нет, это был явно не тот, кого они искали. У этого были совсем другие глаза, хотя майор понимал, что все равно нужно будет все проверить.
Ночь прошла спокойно. Правда, Марине показалось, что несколько раз у ее купе останавливался кто-то, спешивший по коридору. Она поднялась рано, в седьмом часу, когда все еще спали. Скоро была остановка в Кимберли, откуда уже был заказан разговор с Буэнос-Айресом. Марина спешно умылась, оделась и вышла в коридор. Несмотря на то что в вагоне первого класса хорошо отапливались все купе, в коридоре было достаточно прохладно. Из своего купе вышел Аврутин. Он был уже выбрит и, как всегда, одет в строгий темный костюм.
— Встала уже, — улыбнулся он, — скоро станция.
Через десять минут поезд остановился в городе Кимберли, крупном железнодорожном порту, расположенном в треугольнике между реками Оранжевой, Вааль и Маддер.
Марина в сопровождении Аврутина сошла с поезда, поспешив в здание железнодорожного вокзала. Ее уже ждали. Телефонистка была готова соединить Кимберли с Буэнос-Айресом, где еще не наступило утро. Аврутин остался на улице. Марина терпеливо ждала, пока дадут нужный ей номер телефона. И вот наконец телефонистка, сидевшая в другой комнате, разрешила:
— Можете говорить.
— Алло, — раздался в трубке незнакомый мужской голос, — слушаю вас.
— Это говорит Аугуста Перри, — торопливо начала Марина, — личный секретарь синьоры Спадони. Мы хотели бы получить информацию по интересующему нас вопросу.
— Да, конечно, — сказали на другом конце света, — записывайте. Названный вами субъект не проживает в Буэнос-Айресе. Выданные ему документы заверены в Парагвае. Он оттуда. По некоторым сведениям, занимается поставками оружия и наркотиков в третьи страны. Был посредником французского Иностранного легиона, вербовал для него наемников в Аргентине и Парагвае. Его настоящее имя Джакомо Пиперно.
— Джакомо Пиперно, — тихо произнесла Марина. И, обернувшись, вдруг увидела стоявшего совсем рядом с ней мрачного «боксера» из вагона-ресторана. Она замерла. И осторожно положила трубку.
— Получили интересные сведения? — прохрипел незнакомец, подходя ближе.
Рядом никого не было. Она нашла в себе силы улыбнуться неизвестному и, когда он оказался совсем близко, ударила его в пах. Незнакомец согнулся от боли. Она выбежала из зала на улицу. Аврутина нигде не было. Куда теперь? Она побежала в сторону от вокзала, слыша за своей спиной тяжелое дыхание преследовавшего ее незнакомца. Бежать на каблуках было неудобно, и, пока она сбрасывала туфли, преследователь почти догнал ее и в прыжке сумел зацепить за ноги. Она упала. Он тяжело навис над ней, поднимая ее с земли и прижимая к стене дома. В этот утренний час на улице никого не было.
— Говори, — потребовал он, — дохнув ей в лицо неприятным запахом, — иначе сейчас придушу.
— Вы с ума сошли, — попыталась она изобразить возмущение.
Но ничего не получилось. Незнакомец сжал ей горло огромной ладонью, придавливая ее еще сильнее к стене.
— На кого ты работаешь? — спросил он.
И в этот момент она просто разозлилась. И даже не столько на него, сколько на себя и свою собственную неосторожность.
— Иди ты к дьяволу, — пробормотала она по-испански и попыталась вторично нанести ему удар, но он сжал ей горло так сильно, что она почувствовала, как теряет сознание. А потом вдруг незнакомец странно икнул и медленно, тяжело осел на землю. За его спиной стоял бледный Аврутин. Он убрал свой немецкий нож, наклонился и быстро обыскал карманы убитого, вытащил крупную пачку денег и, тяжело дыша, приказал женщине:
— Быстрее в поезд.
Они побежали к вокзалу. Поезд все еще стоял на перроне. Аврутин помог ей войти первой, сам вошел следом. На вокзале все было спокойно.
— Что они сказали? — спросил Аврутин.
— Его настоящее имя Джакомо Пиперно, — сообщила Марина, тяжело дыша, — он был посредником Иностранного легиона.
— Значит, Милена не ошиблась, — сказал Аврутин, — он действительно связан с нашим клиентом. А этот тип что хотел от тебя?
— Узнавал, с кем я связана.
— Он его охранник, — вздохнул Аврутин. — Надеюсь, нас никто не увидел. Иначе оставшиеся годы мы с тобой проведем в их тюрьме. Только убийства нам и не хватало. Постучись к Милене и расскажи ей все. И не выходи больше одна из купе. Я пойду в вагон-ресторан, мне нужно срочно что-нибудь придумать, какое-нибудь алиби. И избавиться от его денег. Мы ведь с тобой, кажется, единственные, кто сходил с поезда в это утро. Телефонистка нас не могла видеть?
— Она видела меня, когда я входила в здание и с ней говорила. Но в самой комнате никого не было. Она была в соседней, — подумав, сказала Марина.
— Хорошо, а теперь поднимай Милену. Хотя она не любит, когда ее будят утром.
Марина постучала в дверь.
— Кто там? — раздался недовольный голос Милены.
— Это я, — негромко сказала Марина.
Аврутин, кивнув на прощание, пошел по коридору в вагон-ресторан.
— Сейчас открою, — заспанным голосом отозвалась Милена, — семь утра только. Обязательно меня будить в такое время?
Она, видимо, искала свой халат.
Марина оглянулась. Ее била нервная дрожь. Впервые у нее на глазах так хладнокровно был зарезан человек. Правда, его зарезали, чтобы спасти ей жизнь. Но от этого волнение было не меньше. Даже больше. Нападавшего убили из-за ее ошибки. Она даже не закрыла за собой дверь в комнате, откуда говорила с Буэнос-Айресом.
