Автограф президента. Роман-воспоминание - Игорь Николаевич Прелин
На основании этой докладной записки консулу было поручено провести административное расследование, он побеседовал с Авдеевым, и тот не стал запираться. Из его рассказа следовало, что действительно у него произошло столкновение с автобусом, однако он в этом не был виноват, потому что ехал справа, а автобус ударил его слева, о чем свидетельствуют повреждения на левом крыле и левой передней дверце его автомашины, поэтому виновным был признан водитель автобуса, но он не хотел терять времени на полицейские формальности и поэтому отказался от составления протокола, решив отремонтировать автомашину за свой счет, после чего участники инцидента разъехались с миром.
Никакие полицейские участки, анализы на алкоголь, мольбы, деньги и беседы с заместителем начальника Управления национальной безопасности, которому подчинялся «русский отдел», в рассказе Авдеева не фигурировали, и консул, следуя нашим рекомендациям, добиваться его признания не стал, чтобы не подтолкнуть Авдеева на необдуманные поступки. Он только спросил, зачем ему понадобилось скрывать от руководства посольства данный инцидент и тратить собственные деньги на ремонт автомашины, если она застрахована от всех возможных неприятностей и он к тому же ни в чем не виноват.
Последний вопрос не был лишен определенного смысла, потому что все посольство знало, что Авдеев чрезвычайно скуп: за все время пребывания в стране он никого ни разу не пригласил к себе в гости, считал каждую копейку, то есть местные «пиастры», из-за чего его жена Лариса Васильевна вынуждена была работать уборщицей, чтобы иметь хоть какую-то свободную наличность на собственные нужды, а тут вдруг такие расходы!
Авдеев помялся-помялся и ответил, что поступил таким недостойным советского дипломата образом потому, что у него уже было несколько дорожных происшествий, и хоть в последнем он и не был виноват, но все же не без оснований опасался, что посол наложит на него взыскание и из-за этого ему задержат присвоение очередного ранга.
Такие доводы хоть и объясняли, и притом довольно логично, существо дела, но никакой ясности в него не внесли, потому что кто-то из двоих был, мягко говоря, неточен в изложении фактов. И если неточность Авдеева была бы самым настоящим враньем и могла бы свидетельствовать о его полной неискренности, что в данной ситуации было равносильно стремлению скрыть факт вербовочного подхода, то неточность Рольфа, никоим образом лично не заинтересованного в сокрытии или искажении фактов, имела бы другое объяснение: либо он не все знал, а это было вполне допустимо, потому что все знать в контрразведке нельзя, тем более когда не являешься непосредственным исполнителем или участником той или иной акции, либо сознательно вводил нас в заблуждение, что тоже было вполне допустимо, по крайней мере, до тех пор, пока у нас не было абсолютной уверенности в его надежности.
Мы долго размышляли над всеми этими головоломками, пока Скворцов наконец не сказал:
— У нас нет оснований не верить Авдееву и нет оснований не верить Рольфу. Рассудить их может только тщательная проверка каждого из них! И начинать надо с Рольфа…
Глава 6
Проверка Авдеева входила в компетенцию Федорина, мне же предстояло провести мероприятие по проверке надежности Рольфа.
Может быть, я заблуждался, но моя задача казалась мне все же несколько проще той, что стояла перед Федориным. По крайней мере, пути ее решения были более очевидными, в то время как Авдеев рассказал Федорину все, что знал или что хотел рассказать, и ничего другого уже не скажет. Независимо оттого, всю ли правду он рассказал или только часть ее, или вообще сказал неправду, теперь он будет упорно стоять на своем, во всяком случае, до тех пор, пока его не уличат во лжи.
Поэтому шеф был сто раз прав: начинать надо было с Рольфа! И вот почему. Во-первых, он уже имел задание «копать» дальше, и мы очень надеялись, что Рольф «раскопает» что-нибудь еще, какие-нибудь документы или фотографии, и поможет выбраться из создавшейся тупиковой ситуации.
Во-вторых, даже если ему не удастся больше ничего выяснить, все равно у нас оставался шанс во всем разобраться, и сделать это можно было, проверив надежность самого Рольфа.
Если он честно сотрудничает с нами, значит, всему, что он нам сообщает, можно верить. Если он нас обманывает, значит, нельзя верить и его информации.
Всего два варианта, и третьего не дано!..
Не для того, чтобы сделать себе рекламу или как-то поднять свой авторитет или авторитет моих коллег по разведывательной работе в глазах читателя, а исключительно исходя из своего и чужого, притом не всегда достойного одной лишь похвалы, опыта, должен заметить, что проверка агентов из числа сотрудников секретных служб, как, впрочем, и многие другие аспекты повседневной работы с ними, требует высочайшего профессионализма. Все, кому хоть раз в жизни приходилось этим заниматься, отлично знают, насколько это непросто — убедиться в надежности такого человека. И тому есть несколько причин.
Прежде всего, любой сотрудник секретной службы, даже из самых искренних побуждений установивший деловой контакт с иностранной разведкой, отлично понимает, что рано или поздно его будут проверять, потому что в разведках всех стран мира существует непреложное правило, можно даже сказать, железный закон: как только интересующий разведку человек попадает в ее поле зрения или с ним устанавливается личный контакт, сразу же начинается его проверка и не прекращается на протяжении всей последующей с ним работы. Причем этот закон, как и положено закону, действует независимо от того, возникают ли у разведки какие-либо сомнения в его искренности и надежности или нет.
И дело здесь не в каком-то патологическом недоверии со стороны разведки к каждому, кто с ней сотрудничает, а в самых порой прозаических обстоятельствах, не считаться с которыми никак нельзя. Можно найти очень надежного человека и в течение многих лет плодотворно с ним работать, а потом в один прекрасный день эта идиллия может кончиться большими неприятностями: вчера вы еще встречались с ним и он был предан вам душой и телом, а сегодня провалился или его перевербовала контрразведка, и с этого момента он стал «двойником». Теперь ради спасения собственной жизни он будет предавать вас столь же искренне и с таким же энтузиазмом, с каким до этого работал на вас.
И вот, понимая неизбежность проверки и не
