Игорь Фроянов - Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX — начала XIII столетия

И. Я. Фроянов

Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX — начала XIII столетия

ПАМЯТИ БРАТА ВЛАДИМИРА ЯКОВЛЕВИЧА ФРОЯНОВА

ВВЕДЕНИЕ

В древнерусской истории Новгород выступал соперником «матери градов русских» — Киева. Причина столь заметной роли волховской столицы заключалась отнюдь не в своеобразии и неповторимости новгородской государственности, о чем говорят некоторые современные исследователи.{1} Историческое развитие Новгорода происходило в едином потоке и на общей основе с другими землями Древней Руси, отличаясь лишь местными особенностями и вариациями.{2} Эта причина состояла в том, что Новгород, наряду с Киевом, являясь древнейшим очагом восточнославянской государственности, вырос в один из крупнейших экономических, политических и культурных центров Руси XI — начала XIII столетия. И вряд ли обоснованы попытки новейших историков отдать целиком в созидании государства первенство Киеву, отодвинув Новгород на второй план.{3} Исторические источники, находящиеся в научном обороте, скорее склоняют к мысли об известном паритете двух великих городов России в формировании отечественной государственности. Это по-своему сознавали уже древнерусские политики и интеллектуалы. И именно поэтому «в русской исторической литературе XI в. существовали и боролись между собой два взгляда на происхождение Русского государства. Согласно одному взгляду центром Руси и собирателем славянских земель являлся Киев, согласно второму — Новгород».{4}

Соперничество Новгорода с Киевом имело самые различные конкретные проявления. Оно выражалось в организации собственного летописания, противопоставляемого по идейным установкам киевскому, строительстве собора св. Софии, конкурирующего со знаменитым киевским храмом. Иногда в идейной борьбе новгородцы настолько увлекались, что теряли чувство меры. Они объявили родоначальника киевских князей Кия перевозчиком-лодочником, который сновал от одного берега Днепра к другому, покрикивая: «На перевоз, на Киев!» Автор Повести временных лет с негодованием отверг этот обидный для киевлян навет. Но новгородские патриоты пошли еще дальше, представив Кия и его братьев как лютых разбойников, которых князь заточил в темницу, а потом, сжалившись, отпустил на свободу. Те ушли на Днепр, где и основали город Киев.{5} «Сказка эта, — писал С. М. Соловьев, — произошла от смешения двух преданий — об основании Киева и о первых варяжских князьях его».{6}

Весьма показателен, хотя и недостаточно оценен современной наукой, тот факт, что, кроме Киева, только в Новгороде мы встречаем представителей всех ветвей разросшегося в XII в. Рюрикова древа. Ключ к разгадке такой популярности Новгорода у древнерусских князей находим в словах Всеволода Юрьевича Большое Гнездо, обращенных к сыну своему Константину, отъезжающему на княжение в Новгород: «На тобе Бог положил переже стареишиньство во всей братьи твоей, а Новъгород Великыи стареишиньство имать княженью во всей Руськои земли».{7} Характерно и высказывание новгородского летописца, заявлявшего о том, что «преже Новгородчкая волость и потом Кыевская».{8} Как бы там ни было, Новгород, подобно Киеву, неудержимо манил к себе князей, в чем он вместе с Киевом резко выделялся среди остальных волостных центров Руси XI–XII вв.

События, происходившие в Новгороде во второй половине IX в., многим дореволюционным историкам казались поворотными в судьбах государства и политической власти в России. Рюрик, по словам В. Н. Татищева, «наипаче самовластие утвердил, которое до кончины Мстислава Петра, Великого от его дел имянованного, ненарушимо содержалось… По кончине же оного Мстислава Петра Мономахова сына все оное чрез междоусобие наследников разорилось; князи, бывшии прежде под властию, так усилились, что великого князя за равного себе почитать стали, и ему ничто более, как титул к преимуществу остался, а силы никакой не имели. И тако учинилась аристократия, но безпорядочная»{9}. И лишь Иван III, «опровергнув власть татарскую, паки совершенную монархию возставил…».{10}

Н. М. Карамзин с приходом варягов в Новгород связывал «начало Российской истории».{11} Главная заслуга Рюрика — «основание монархии», благодаря чему Русь за один только век шагнула «от колыбели до величия редкого».{12}

Отвечая на вопрос о значении призвания Рюрика с братьями в истории России, С. М. Соловьев утверждал: «Призвание первых князей имеет великое значение в нашей истории, есть событие всероссийское, и с него справедливо начинают русскую историю. Главное, начальное явление в основании государства — это соединение разрозненных племен через появление среди них сосредоточивающего начала, власти. Северные племена, славянские и финские, соединились и призвали к себе это сосредоточивающее начало, эту власть. Здесь, в сосредоточении нескольких северных племен, положено начало сосредоточению и всех остальных племен, потому что призванное начало пользуется силою первых сосредоточившихся племен, чтобы посредством их сосредоточивать и другие; соединенные впервые силы начинают действовать».{13}

Наконец, В. О. Ключевский появлением норманнских князей на берегах Волхова, а затем и в других местах обусловил возникновение таких новых политических образований, как варяжские княжества, послужившие строительным материалом для создания Великого Княжества Киевского — первой формы русского государства.{14}

Советские историки неоднократно занимались изучением истории государства и политических учреждений в Новгороде. Труды Б. Д. Грекова, И. М. Троцкого, Д. А. Введенского, А. Н. Насонова, В. Л. Янина, Л. В. Даниловой, Б. А. Рыбакова, М. Х. Алешковского, А. В. Кузы, Н. Е. Носова, В. Ф. Андреева и других авторов внесли серьезный вклад в разработку названной проблемы.{15}

Дальнейшее углубление познаний в данной области невозможно без освобождения от некоторых теоретических стереотипов и догм, оказывавших и оказывающих вредное влияние на исследование процессов возникновения и развития государства в истории обществ. Речь идет о соотнесенности классообразования и политогенеза.

Еще в 30-е годы в сознание ученых прочно вошла мысль о том, что государство являлось производным от классового общества. В одной из рецензий на книгу Б. Д. Грекова «Киевская Русь» безапелляционно заявлялось: «Как известно, государство возникает после разложения родового строя, с возникновением классов».{16} Сам же Б. Д. Греков писал: «Государство могло образоваться только после распада родового строя, когда на смену родовому бесклассовому обществу пришли классы со своими противоречивыми интересами и сложными взаимоотношениями».{17} По Б. Д. Грекову, имущественное неравенство — вот та основа, на которой всегда и везде зиждилось государство.{18} Эти идеи надолго сковали историческую науку. Шли годы, десятилетия. Но до сих пор убеждение в том, что зарождение государства на Руси есть следствие разложения восточнославянского общества на классы, что государственная власть изначально служила потребностям феодалов, будучи инструментом классового господства и подчинения, широко бытует в исторической литературе. Оно — результат прямолинейного, нетворческого восприятия высказываний классиков марксизма.

В. И. Ленин в лекции «О государстве» подчеркивал, что до деления общества на классы «не существовало и государства. Но по мере того, как возникает и упрочивается общественное разделение на классы, по мере того, как возникает общество классовое, по мере этого возникает и упрочивается государство»{19}. Определяя функциональное назначение государства, В. И. Ленин говорил: «Государство — это есть машина для поддержания господства одного класса над другим».{20} Нельзя забывать, что эти мысли В. И. Ленин формулировал в лекции перед аудиторией Коммунистического университета им. Я. М. Свердлова. Лекционное выступление требовало предельной четкости, ясности, заостренности и сосредоточенности прежде всего на насильственных функциях государства как аппарата подавления угнетенных классов. Это было тем более необходимо, что уровень подготовленности слушателей к восприятию подобного материала являлся невысоким. В. И. Ленин говорил: «Я не знаю, насколько знакомы вы уже с этим вопросом. Если я не ошибаюсь, курсы ваши только что открыты, и вам приходится в первый раз систематически к этому вопросу подходить. Если это так, то очень может быть, что в первой лекции об этом трудном вопросе мне не удастся достигнуть достаточной ясности изложения и понимания для многих из слушателей»{21}. В. И. Ленин раскрыл тайные пружины классового государства, снял покров с одного «из самых сложных, трудных и едва не более всего запутанных буржуазными учеными, писателями и философами» вопросов. Что касается проблемы возникновения государства, то здесь она в меньшей мере была обозначена, что, собственно, и невозможно было сделать в одной лекции. Справедливость нашего предположения подтверждают высказывания Ф. Энгельса о государстве. Он обращал внимание на классовую сущность государства, являвшегося, «по общему правилу… государством самого могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи государства становится также политически господствующим классом и приобретает таким образом новые средства для подавления и эксплуатации угнетенного класса»{22}. Государство, будучи машиной «для подавления угнетенного эксплуатируемого класса», в качестве таковой действует «во все типичные периоды»{23}.