Чингиз Абдуллаев - Клан новых амазонок
Раздался звонок мобильного телефона Вейдеманиса. Выслушав сообщение, он обратился к Дронго:
– Звонит Леонид Кружков. Номер телефона вдовы Леонтовича он нашел. И еще узнал насчет финансового положения компании Царедворцева, о чем ты просил. У них за прошлый год прибыль выросла на двадцать два процента. Рекордные показатели.
– Поэтому дочка сидит в компании и не дает отцу даже дышать, – покачал головой Дронго. – Боится потерять свои миллионы. Только если она так активно будет мешать отцу, он действительно потеряет гораздо больше. Запиши номер телефона, мы позвоним вдове Леонтовича, когда я закончу разговор с Кирой Пашковой. Какой оборот фирмы мог быть у самого Пашкова?
– Мы точно узнали, – ответил Вейдеманис, – оборот был уже за сто миллионов долларов, а чистый доход за прошлый год – больше шести миллионов. Можешь себе представить его доходы за прошлые годы, до финансового кризиса, если он покупает квартиру в таком месте? Представляю, как переживает его вдова! Потерять такого мужа в самый разгар его взлета…
– Я поеду к ней, – сообщил Дронго, – а ты позвони и договорись о встрече с вдовой Леонтовича. Сразу после Пашковых я постараюсь заехать к ним.
В Гранатном переулке дежурный долго проверял его документы, звонил хозяйке квартиры, затем к нему приставили провожатого, с которым он поднялся на четвертый этаж в квартиру, купленную Всеволодом Пашковым шесть месяцев назад. Провожатый позвонил в дверь, дождался, пока ее откроют, и вежливо удалился. Миловидная девушка провела Дронго в большой кабинет, обставленный тяжелой итальянской мебелью и полками до потолка, заставленными книгами с золоченым тиснением. Было сразу понятно, что эти книги скорее для антуража, чем для конкретного использования. Уже появились новые типографии, специализирующиеся исключительно на обложках книг, которые подбирались в тон обоям или мебели. Мещанство не просто торжествовало, оно победило культуру, литературу и вообще здравый смысл. Два дивана и два кресла из натуральной кожи стояли правильным квадратом внутри кабинета. У стола – кресло такого же цвета, на столе – копия статуэтки Родена и прибор из красного дерева с золотом.
Кира вошла в кабинет, одетая в строгий черный брючный костюм. Было заметно, как она осунулась и похудела за последние дни. Но короткая стильная прическа, привычный «затуманенный взгляд» кошачьих глаз и стильный макияж выгодно подчеркивали ее молодость и красоту. Она села на диван, достала пачку сигарет, положила рядом пепельницу и золотую зажигалку.
– Вы курите? – поинтересовалась она.
– Нет, спасибо, – ответил Дронго.
– Я вас слушаю. – Она щелкнула зажигалкой, закурила.
– Еще раз примите мои соболезнования, – начал Дронго. – Понимаю, как вам тяжело и как вы не хотите говорить со мной об этом преступлении. Но у меня такая профессия. Я обязан найти убийцу, нанесшего удар вашему мужу.
– И как вы собираетесь его найти? – поинтересовалась Кира.
– Используя все современные методы науки и практики, – ответил Дронго. – Скажите, вашему мужу никто не угрожал?
– Нет. Насколько я знаю, нет. Но точнее сказать не могу. Он все дни проводил на работе, а я сидела дома.
– Это ваш муж предложил отмечать старый Новый год в коттедже?
– Ему необходимо было встретиться с нужными людьми, а коттедж идеально подходил для этого. Может, вам не сказали, но мы поехали туда не столько встретить старый Новый год, сколько устроить банкет на следующий день для очень важных персон. Пашков должен был подписать с ними большой и важный контракт. Собирались приехать французский посол, двое наших чиновников, или даже трое – один министр и два заместителя министра.
– Вы осматривали этот коттедж до того, как его забронировать?
– Да, мы поехали вместе и все осмотрели, – ответила она, выпуская струю дыма.
– И вы выбрали себе угловую спальню?
– Она была самая большая и удобная, – пояснила Кира.
– А с остальными договаривался ваш супруг?
– Конечно. У него были деловые отношения с каждым из них. Царедворцев немного плохо себя чувствовал, но он тоже согласился. А Харазов был только рад этому общению.
– Почему рад?
– Он собирался уходить из своей кооперации и переходить в компанию Пашкова. Насколько я знаю, все было уже обговорено.
– Вы пригласили еще и румынского посла с супругой.
– Это не я их пригласила, – достаточно резко ответила Кира, – а сам Пашков.
– Можно узнать, зачем?
– Он хотел через румынского посла выйти на французского. Они, кажется, близкие друзья, я точно не знаю. Но если бы от меня зависело это приглашение, я бы никогда в жизни их не позвала.
– Почему?
– Вы его жену видели? Эту прошмандовку Илону, которая давно всякий стыд и совесть потеряла? Я ее давно знаю. Таких особ просто опасно пускать в свой дом. Либо мужа уведет, либо ложки серебряные украдет.
– Вам не кажется, что не совсем корректно говорить так о супруге иностранного посла?
– Это она сейчас стала супругой иностранного посла, а до этого была самым известным «пылесосом» нашего города. У нее список мужчин такой, что первый том «Войны и мира» позавидует, если их всех переписать. Она бессовестный человек, с которым нельзя иметь дело, – убежденно произнесла Кира.
– И тем не менее вы оказались в одной компании…
– О чем очень сожалела.
– Вы приехали туда раньше всех?
– Да. Я поднялась наверх, а Пашков обошел дом и еще поговорил с кухаркой.
– О чем?
– Он интересовался, какие блюда будут приготовлены на вечер. Ведь на предполагаемый банкет должны были привезти блюда из города, он заказал целую гору всякой снеди.
– Что было потом?
– Пашков встречал гостей внизу. Сначала приехали Харазов со своей Терезой – тоже цыпочка себе на уме, считает себя самой умной и ловкой. Потом Царедворцев с Виолеттой…
– Они, кажется, официально не зарегистрированы?
– Нет. Они живут в гражданском браке. Старшая дочь Царедворцева не разрешает отцу жениться. Боится, что его миллионы ей не достанутся. Дурочка, думает о себе и деньгах больше, чем о счастье собственного отца!
– А вы считаете, что ее отец будет счастлив с Виолеттой?
– Уверена в этом. Виолетта – чуткий человек, отзывчивый, добрый. И самое главное – умный. В наши дни это редкое качество. – Кира достала вторую сигарету и снова щелкнула зажигалкой.
– Что было дальше? – поинтересовался Дронго.
– Потом приехал посол со своей половиной, и они тоже поднялись в свою спальню. Последним прибыл Турелин. Он был без жены, но и для него выделили отдельную комнату. Пашков поднялся наверх, умылся, и как раз тогда позвонил наш водитель. Он был внизу, ждал еще двух приглашенных. Но не гостей. Два певца должны были выступать вечером двенадцатого и на следующий день – Роберт Криманов и Марек Лихоносов. Они приехали по одному и прошли в отведенные им комнаты.
– Вы давно их знаете?
– Давно, – кивнула Кира, – я работала с ними. Вы, наверное, не в курсе, но я окончила Гнесинку и работала в труппе самого Наума Мавзона.
– Да, мне говорили об этом.
– Поэтому я всех знаю. А Марек вообще был тогда в танцевальной группе. Молодой, худой, голова торчала на шее словно на палочке… Мы его даже подкармливали. Это потом он переквалифицировался в певца.
– Деньги должен был заплатить ваш муж?
– Да, конечно. А кто еще? Царедворцев не посмеет тратить деньги без согласия своей дочери. У Харазова неприятности на службе, а румынский посол и Турелин вообще приехали на халяву.
Между ее внешним видом, этой обстановкой и речью была огромная дистанция, и это чувствовалось сразу.
– Когда вы планировали собраться за столом?
– Мы договорились к девяти часам вечера, – ответила Кира, – чтобы проводить старый год и встретить новый. Старый Новый год, как его обычно называют.
– Но вы спустились вниз?
– Да. Я пошла вниз, чтобы поговорить с Робертом Кримановым. Ему мы платили больше других.
– Договорились?
– Во всяком случае, он всегда готов был нам уступить, – сказала Кира.
– И когда спускались вниз, никого не видели?
– Нет, никого.
– С Лихоносовым случайно не встретились?
– Если бы встретилась, я бы вспомнила, – раздраженно заметила Кира. – Я прошла к Роберту и была там несколько минут. Потом мы услышали крик, топот, затем еще один крик. Это уже кричал Турелин. И мы вдвоем побежали наверх. За нами прибежала Илона, потом еще кто-то, и все собрались в этой комнате. Остальное я плохо помню. Как только увидела Пашкова, сразу почувствовала себя плохо, словно провалилась куда-то. Мне даже укол сделали приехавшие врачи, чтобы я успокоилась и заснула. – Она потушила сигарету и взглянула на гостя: – Еще вопросы есть?
– Совсем немного. Как давно вы сюда переехали?
– Недавно. Гостиная еще пустая стоит. Приходится обживаться.
– Я читал, что здесь очень дорогие квартиры.
