Андрей Троицкий - Шпион особого назначения
Еще через десять минут Стеглик сидела на полу номера и дико озиралась по сторонам. Кровь из раны над левой бровью, тонким ручейком лилась по лбу, с кончика носа попадала на подбородок и капала на юбку и грязный пол. Яна не могла понять, не могла вспомнить, что же случилось с ней несколько минут назад. Кажется, она попала под поезд. Но откуда взялись железнодорожные пути в гостиничном номере? И куда подевался любовник вместе с авиабилетами до Мадрида? Вместе с деньгами?
– Вы заказывали моравские колбаски? – в третий раз спросил человек в белой куртке.
– Колбаски? Засунь себе эти колбаски, знаешь куда? – заорала Яна. – Придурок чертов. Кретин. Колбаски…
Москва, Ясенево, штаб-квартира Службы внешней разведки. 7 октября.
Генерал Антипов получил сообщение от Войтеха из Праги в шестнадцать сорок. Донесение не то чтобы разозлило Антипова, эмоции в таких делах уходят на второй план, просто окружающий мир поплыл перед глазами. Антипову показалось, будто он с откоса нырнул в неглубокую речушку и сильно ударился головой о ее дно. Но то была лишь короткая минута слабости.
Антипов выкурил подряд две сигареты, положил перед собой чистый лист бумаги и стал составлять план действий. С минуты на минуту его вызовет начальство, нужно придти не с пустыми руками. Провалов, подобного этому, не случалось давно. Застрелили Пачека, нелегала, кадрового старого оперативника, отдавшего разведке всего себя. Погиб Анри Буфо, отчаянный малый. Возможно, смелости у него было больше, чем извилин в мозгу, но и этот парень по-своему незаменим. Донцов получил пулевое ранение в руку. Только Колчину чудом удалось спастись. Но и это не все потери. Списка нелегальной резидентуры получить не удалось. Документы, что принесли покупатели во главе с таинственным паном Петером, оказались подлинными. Но они уплыли в неизвестном направлении. Ушел и чемодан со «смешными» деньгами.
Та информация, что удалось получить скудна и противоречива. Колчин утверждает, что Петер – русский. Дает словесное описание этого Петера. Ну, и что? Ничего, почти ничего эта информация не вносит в актив. И еще Колчин утверждает, что выйдет на след Бареша в ближайшее время. А через Бареша выяснит личности остальных действующих лиц. Понятно, Колчин чувствует свою вину, свою ответственность за провал, хочет как-то исправить положение. Его можно понять.
Но что делать Антипову, как куратору всей операции?
На листе бумаги Антипов нарисовал единицу. В этих условиях он обязан сворачивать дело – это первое. Далее: нужно эвакуировать из страны Донцова и Колчина. Причем немедленно – это второе. Колчин доберется до Москвы тем же маршрутом, каким прибыл в Прагу. То есть через Болгарию. С Донцовым сложнее, потому что он ранен и не известно еще, как будет чувствовать себя после операции. Если ему станет хуже, возникнут осложнения, Донцова придется переправить в Варшаву, а оттуда в багажнике посольской машины его вывезут на территорию Белоруссии. Итак, с этим решено.
Третье… Что делать с агентами нелегалами, чьи имена попали в тот самый проклятый черный список? Чтобы вывести людей из-под удара, придется сворачивать работу всей агентурной сети. Но агентов просто так за пять минут не сдернишь с места, не вывезешь в соседнюю страну, не спрячешь все концы. Предстоит решить массу крупных и мелких проблем, это большая кропотливая работа, которую не сделаешь за пару дней, даже за неделю.
Антипов взял исписанный листок, разорвал его вдоль и поперек, скатал в шарик и бросил в корзину. Никуда не годится этот план с его пунктами и подпунктами.
В восемнадцать ноль пять Антипова вызвал заместитель начальника Службы внешней разведки, начальник европейского управления Егоров. Тяжелый муторный разговор длился около полутора часов. Беседа вертелась вокруг той злосчастной магнитофонной пленки, записанной в посольстве Польше.
На пленке фрагмент разговора между Барешем и помощником американского военного атташе Крисом Коэном. Бареш предлагает купить у него важные документы и просит своего собеседника свести его с заинтересованными людьми. Если раньше в подлинности пленки не было сомнений, теперь, после последних событий в Праге, можно предположить, что запись – фальшивка. Дезинформация, которую скормили русским.
– Пленку получили через нашего агента, технического работника польского посольства, – сказал Антипов. – Источник не вызывает сомнений. Такой разговор действительно состоялся, запись подлинная. Ее проанализировали эксперты. Другое дело, что Бареш или его компаньоны могли знать, что в польском посольстве работает наш человек. Они хотели, чтобы запись разговора попала не только в Лэнгли, но и в Москву. Продавцы вели двойную игру. Если бы первыми клюнули американцы, то документы получили они.
– Но американцы не пошли на контакт, – продолжил Егоров. – А мы проявили активность. Наши люди выдавали себя за американцев или сотрудников дружественных американцам спецслужб. Но были раскрыты. Продавцы поняли, с кем имеют дело. Так? Почему же они просто не взяли наши деньги и не разошлись миром? Ваша версия?
– Петеру не нужны свидетели, – ответил Антипов. – Не нужны люди, русские агенты, которые знают его в лицо. Если бы деньги принесли американцы, в замке «Водичков» все закончилось полюбовно. Но русские… Очевидно, их план Петера изначально в этом и состоял: с американцами – честная игра, с русскими – силовая акция. Петер понимал, что ему недолго жить после того, как мы получим документы. Наши агенты раскрыли в нем русского – и это он тоже понял. Словом, все логично… На его месте так поступил бы любой профессионал.
– Но мы оказались не готовы к такому развитию событий, – нахмурился Егоров.
– У нас было мало времени на подготовку операции, – кивнул Антипов. – Мы торопились, чтобы опередить американцев. Судьба операции решалась в замке «Водичков». Мы не могли трогать Яночку и Бареша до того момента, пока они не вывели нас на организатора дела, на своего хозяина. Иначе мы спугнули бы Петера. Он надолго бы затаился. Мы разработали вполне добротный план. И, кажется, просчитали все варианты, но…
– Но провалились с этим планом, – добавил Егоров.
– Как куратор операции, я лично отвечаю за провал.
Егоров не ответил, задал следующий вопрос.
– Каковы, по-вашему, дальнейшие действия группы этого Петера?
Антипов вытащил и распечатал пачку сигарет, но вспомнил, что начальник бросил курить. Сунул сигареты в карман пиджака.
– Они ведь хорошо понимают, что играют в смертельно опасную игру, поэтому на время постараются уйти в тень, выдержат паузу, – сказал он. – Когда узнают, что деньги фальшивые, попробуют найти новых покупателей на документы. Сделают попытку войти в контакт с одной из западных спецслужб. Например, с немцами.
– Наши действия?
– Я обдумал сложившуюся ситуацию, – сказал Антипов. – Предлагаю оставить Донцова и Колчина в Праге. Если мы эвакуируем агентов, пришлем других людей, то потеряем слишком много времени. В своем сообщении Колчин утверждает, что выйдет на Бареша. Надо дать Донцову и Колчину шанс.
– Слишком расковано, – покачал головой Егоров.
– Наши люди не дети, – возразил Антипов. – Они знают, что делают. Колчин оперативник, боевик с богатым профессиональным опытом. Донцов отлично знает Европу. Многие годы он посвятил специфическому ремеслу. Он выслеживал предателей.
– Ну, допустим, мы оставим наших агентов в Праге, – кивнул Егоров. – Что дальше?
– Управляющий музеем Яночка вероятнее всего сейчас находится уже в Германии. Судя по донесению убитого Пачека и донесению Колчина, с женой у Яночки прохладные отношения. И вряд ли он сунется домой после того, что произошло. Считаю, что Яночка отправится в Гамбург, где вырос и учился. Этот город он хорошо знает, там ему легко спрятаться. Нашим агентам в Германии нужно дать ориентировку на Яночку. Если повезет, мы быстро выясним его место нахождения.
– Вот именно, если повезет, – усмехнулся Егоров. – Если очень повезет.
– Где искать Петера, под каким именем и в какой стране он скрывается? Эти вопросы пока не имеют ответа, – сказал Антипов. – Но тут много зависит от того, как сложатся дела у Колчина и Донцова.
Егоров кивнул, встал из-за стола, давая понять, что разговор подошел к концу. Антипов тоже поднялся со стула.
– Хорошо, – сказал Егоров. – Изложите письменно все свои соображения. Жду их сегодня до десяти вечера.
Антипов дошагал до двери кабинета, но остановился, услышав новый вопрос.
– Кстати, Юрий Федорович, как твоя язва? – спросил Егоров.
Антипов понял намек. Он истолковал вопрос начальника в том смысле, что годы и болезни берут свое. Антипов, как куратор операции, облажался. А возраст у него предпенсионный. Возможно, именно сейчас настало время уступить дорогу молодым и перспективным, а самому подумать о заслуженном отдыхе. О тихой речке, удочке, дачном участке, огороде и прочих прелестях пенсионного быта. Антипов жил не ради служебных повышений, новых званий, наград.
