Чингиз Абдуллаев - Тайна венской ночи
– Надеюсь, что не берут, – улыбнулась Амалия.
– Тогда начнем. Судя по тому, что я узнал за это время о вашем бывшем боссе, он был человеком не очень сдержанным, эмоциональным и большим бабником. Это так?
– Не знаю, – чуть покраснела Амалия, – не… Да, наверно, это так и было. Так можно было сказать.
– Злата была его любовницей?
– Нет. Любовницей у него была совсем другая женщина. А Злата была, так сказать, для «быстрых свиданий» на работе.
– Вероника Вурцель была его любовницей?
– Об этом вы тоже знаете? Нет, нет, она с ним просто встречалась. Любовницей у него была совсем другая женщина.
– Не та, которая была с вами за столом? – спросил он, намекая на «Главную дочь».
– Нет. Конечно, нет. Одна известная актриса. Он дарил ей дорогие подарки, купил квартиру.
– Ясно. А какие у него были отношения с вами?
Она замялась, отвернулась. Потом тяжело вздохнула и сказала:
– Мне не хотелось бы отвечать на такой вопрос.
– Вам его все равно зададут. Будет лучше, если вы ответите мне сейчас, чем об этом спросят потом.
– Он не брал на работу девушек, которые ему отказывали, – с трудом выдавила Амалия.
– Вы тоже через это прошли?
Она молчала. Потом неожиданно сказала:
– Он был добрым человеком, но слишком любвеобильным.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Я ему не отказывала, – очень спокойно призналась она. – Но потом появился Руслан, и я стала отказываться. Мне кажется, это его злило сильнее всего. Он не знал про Руслана и все время спрашивал, есть ли у меня парень. А однажды, когда приехала Вероника, нарочно оставил дверь открытой, чтобы я вошла и все увидела. Я выбежала в приемную и долго плакала. Потом рассказала все Руслану. Он был в такой ярости, что я боялась за него. А через несколько месяцев я поняла, что беременна. И мы решили сказать об этом Галимову. Я думала уволиться или перейти на другое место работы, чтобы Руслан остался работать в компании. У нас были такие хорошие зарплаты…
– Галимов мог вас не отпустить.
– Я знаю. И ни один суд меня бы не защитил. Если бы даже он захотел меня выгнать, то и тогда никто бы меня не защитил. Ведь все знают, что он родственник президента страны.
– Неприятная перспектива, – согласился Дронго. – А почему вы тогда считаете его добрым человеком?
– Когда он узнал, что я не хочу больше с ним быть – точнее, не могу, – он больше не настаивал. Вел себя очень прилично. Честное слово. Он был неплохим человеком. Просто привык, что за свои деньги может купить все. Как у нас говорят, не добро побеждает зло, а бабло. Вот поэтому он привык к тому, что может взять почти любую женщину, которая ему нравилась. Он так и делал.
– Можно подумать, что только он так мыслил, – сказал Дронго с явным сожалением. – Двадцать первый век, время чистогана и полного забвения всех моральных принципов. Он требует от вас интимной близости, провоцирует вас своим невероятным поведением, домогается остальных сотрудниц, но ни вы, ни ваш друг не хотите уходить только потому, что у вас хорошие зарплаты.
– А разве где-то в мире все по-другому? – спросила Амалия. – Я была совсем маленькой девочкой, когда распался Советский Союз. Говорят, что там еще пытались соблюдать какие-то нормы, боялись парткомов или домкомов, как их тогда называли, старались вести себя прилично. А сейчас все делают, что хотят.
– Время Шариковых, – вздохнул Дронго. – «Если не будешь со мной встречаться, попадешь под сокращение». Но вы правы, Амалия: раньше хотя бы вспоминали о совести, а сейчас над этим понятием смеются.
– Галимов говорил, что иметь совесть могут позволить себе только очень богатые люди.
– Несчастный человек, – вздохнул Дронго, – в этой компании самых близких людей, друзей и родственников его никто не любил. А многие даже хотели его смерти.
– Нет, – испуганно произнесла Амалия, – нет. Никто не хотел его смерти. Что вы такое говорите?
– Разве вы не знали про огромный долг Фаркаша вашей компании?
– Знала, конечно.
– Как вы думаете, зачем он привез вас в Вену?
– Не знаю. Наверно, считал, что здесь сможет убедить меня передумать. К тому же рядом снова оказалась Вероника Вурцель. Он ведь хотел привезти сюда и Злату, но Инна Яцунская сказала решительное «нет».
– Когда вы узнали, что вам нужно будет лететь в Вену?
– Двадцать первого. Я как раз позвонила в «Мариотт», чтобы заказать номера. Сьют удалось найти с большим трудом. Мне даже отказали, но потом позвонил Иосиф Александрович и уговорил их предоставить нам сьют для Галимова. У него отличный немецкий. А себе он заказал обычный номер.
– Вы живете в отдельных номерах?
– Конечно. У каждого свой номер. Кроме сьюта для Галимовых, есть еще двухместный номер для Яцунских и одноместные для меня, Давида и Руслана. Хотя у нас с Русланом номера на разных этажах. Но он все равно ночью приходит ко мне. А вот Фаркаш и Вероника бронировали себе номера без нас. Говорят, что с огромным трудом, да и то Фаркаш должен уехать отсюда второго.
– Все понятно. Новый год. Я сам с трудом заказал себе два двухместных номера, да и то мне дали их в разных местах, хотя я просил дать мне номера с общей дверью.
– Вот видите, – улыбнулась она, – так всегда перед Новым годом. Тем более что обещали такой новогодний бал… Никто даже не мог подумать, что здесь убьют Галимова. Но теперь я думаю, что все так и должно было случиться. В последние месяцы он словно чувствовал, что живет последние дни. Вел себя так, как будто хотел использовать каждый свой день, даже каждый час. Если вы сидели за соседним столиком, то наверняка обратили внимание, как они ушли с Вероникой и как злилась супруга посла.
– Да, – согласился Дронго, – это трудно было не заметить.
– И даже в последние минуты своей жизни он был какой-то непонятный, – призналась она, – я его таким никогда не видела. Словно он много выпил. А ведь он никогда особенно много не пил. Вернее, мог выпить много, но не пьянел. Он был очень здоровый и сильный человек. А тут вел себя так, как будто напился.
К ним подошел Руслан.
– Уже прошло двенадцать минут, – сказал он, – может, наконец, закончите ее мучить?
– Все, – сказал Дронго, поднимаясь, – у меня больше не осталось вопросов. Только три вопроса к вам, Руслан. Вы ведь бывший спортсмен?
– Да, я занимался боксом. Был даже чемпионом столицы.
– А Галимов был хорошим спортсменом?
– Очень. Он и выдвинулся благодаря своим спортивным талантам. Уже в двадцать лет входил в сборную республики. У него осталось много друзей среди спортсменов. Но он повредил себе спину и ушел в бизнес.
– А Давид тоже занимался спортом?
– Насколько я знаю, нет. Среди нас только Баграмов бывший борец, как и Галимов. Он еще и самбо занимался. А вот Фаркаш – бывший спортивный гонщик.
– Последний вопрос. Вы знали, что Фаркаш должен был вашей компании огромную сумму?
– Конечно, знали. Галимов сказал, что заставит Фаркаша выплатить все, до последнего доллара.
Из приемной вышел Фаркаш. Он был явно не в настроении. Один из сотрудников полиции позвал Давида. Руслан взглянул на часы.
– Кажется, они собираются держать нас до утра, – сказал он.
Дронго тоже посмотрел на часы. Четвертый час. Никто не мог даже предположить, что уже через несколько часов вернувшиеся в отель сотрудники полиции наденут наручники на одного из собеседников Дронго, обвинив его в убийстве. До этого момента оставалось около пяти часов.
Глава 15
Дронго поднялся в свой номер; стараясь не шуметь, открыл дверь, осторожно прикрыл ее и начал раздеваться. У них был номер «делюкс», и поэтому в комнате стояли две большие двуспальные кровати. Ближе к стене спала Джил. Как только он вошел, она открыла глаза. Один из светильников был включен.
– Как прошло твое расследование? – сонно спросила она.
– Неважно, – признался он. – Пока ничего не нашли, кроме ножа, которым был убит Галимов. Да и тот мы не должны были найти. Но почему-то нашли, вопреки обычной логике.
– На сегодня вы все закончили? – улыбнулась Джил.
– Кажется, да. Но утром нужно будет спуститься вниз пораньше, чтобы поговорить с сотрудниками полиции и прокуратуры. Они отправили нож на экспертизу. Если, конечно, успеют ее сделать к утру.
– Утром, это когда?
– Наверное, к девяти. Лучше спи, сейчас уже четыре утра.
– Жалко, – неожиданно сказала она.
– Почему жалко? – не понял он.
– До девяти не так уж много времени. А сегодня новогодняя ночь.
– Поздравляю, – пробормотал он, расстегивая рубашку.
– Мне казалось, что сеньор должен спать сегодня в моей кровати, а не в своей, – лукаво улыбнулась Джил, – но вы очень заняты расследованием очередного преступления.
Он улыбнулся в ответ.
– Это явно не тот случай, когда мое расследование может помешать встрече Нового года; в конце концов я могу просто не спускаться вниз к завтраку. Все будет зависеть от моего настроения и степени моей усталости.
