Джеймс Грейди - Гром
– Ваши материалы? Вы с Фрэнком держали в офисе управления материалы, не относящиеся к санкционированным официальным делам?
– Чего вы добиваетесь?
– Чтобы ты мне все рассказал, – сказал Корн. – Про свой офис. Чем вы там занимались.
– Моя работа состоит в том…
– Не вешай мне лапшу на уши!
Джон посмотрел на Корна.
– Вы оба бывшие оперативники, – сказал Корн, – привыкшие ни перед чем не останавливаться. На чем вы прокололись?
– Мы?
– Или ты один?
– Не понимаю, о чем вы, – сказал Джон.
– Об играх за пределами вашего офиса на Холме. Когда кто-нибудь трогает лист дерева в этом городе, все деревья начинают шелестеть. Ты считаешь, что я глухой?
– Не представляю, что вы хотите от меня услышать, – сказал Джон.
– Или ты знаешь и лжешь мне, или ты дурак.
– Вы гоняетесь за призраками, – заметил Джон.
– Может быть, – ответил Корн, – но я прислушиваюсь к шелесту деревьев.
Уходя, Корн пожелал Джону хорошо провести день.
Солнечные лучи отражались в лобовых стеклах отъезжающих машин. В конце длинного ряда Джон увидел Эмму, садящуюся в автомобиль: черная вуаль, изящные лодыжки. Дверь машины захлопнулась.
Пролетел воробей, направляясь к расположенному неподалеку торговому ряду.
Джон увидел Фонг, одну, пристально смотрящую в яму, в которой только что исчез гроб с ее отцом.
Он увидел могилу.
Глава 15
Охранник у дверей комитета, увидев Джона, подходящего к его конторке, сказал:
– Для вас есть почта. Как это прошло? – чуть помедлив, спросил он.
– Как похороны, – сказал Джон.
– Глупый вопрос, да? Не выношу траурных церемоний.
Полицейский выдвинул ящик стола. Внутри Джон увидел два конверта.
– Да. – Джон рассматривал конверты, не очень вслушиваясь в слова полицейского.
– Вот жизнь. Эти чертовы дела.
Полицейский был явно расположен поболтать.
– Нет вопросов. – Джон открыл свой портфель, демонстрируя его содержимое полицейскому. Пистолет Фрэнка был заперт в бардачке машины.
– Совершенно невозможно понять этих женщин. Хотел бы я знать, – продолжал полицейский, барабаня пальцами по конвертам, – чего они добиваются? Если ты не торопишься назначить им свидание, они непрерывно крутятся возле тебя. А когда ты наконец предлагаешь встретиться, то получаешь прямо промеж глаз.
Джон покосился на свои новые часы: 11:32.
– Я припозднился, – заметил он.
– Там «мертвое царство», – сказал полицейский, кивнув на дверь комитета. – Большинство до сих пор не вернулось.
– Я, пожалуй, пойду поработаю. Это для меня?
Полицейский наконец отдал ему конверты.
– Один от Эммы Норс, она прислала его с… Ну, в общем, прислала его. Другой принес посыльный.
На конверте от Эммы было его имя. Другой конверт был адресован «представителю ЦРУ». Полицейский нажал кнопку, открывая для Джона дверь.
Поколебавшись, уже вдогонку он крикнул ему:
– Удачи.
– Это то, чего нельзя упускать.
В офисе было тихо. Секретарша скучала за столом.
– Вам звонили. – Она дала ему розовый листок бумаги, на котором значилось «ЦРУ/предст., 9:17, сообщения не ост.». – Звонивший не оставил своего имени.
– Он спрашивал меня?
– Он спросил кого-нибудь, кто занимается делами Фрэнка… теперь.
– Вы дали ему мое имя?
– Конечно, нет!
– Возможно, кто-нибудь из нашего управления безопасности. Голос был мужской?
– Да.
– Он когда-нибудь раньше звонил Фрэнку?
– Я не знаю. Он не…
– Оставил своего имени. – Джон вздохнул. Озабоченный печальный вздох.
– Это что-нибудь… – Она стушевалась.
Поначалу секретарша с настороженностью отнеслась к появлению двух офицеров ЦРУ, однако вскоре она поняла, что Фрэнк и Джон были самыми обыкновенными людьми. К тому же они всегда расспрашивали ее про детей.
– Необходимо убедиться, что мы ничего не пропустили. Вы можете посмотреть в регистрационном журнале, возможно, этот парень уже звонил Фрэнку – парень, который не назвал своего имени? Только за последнюю пару недель.
– Я… Э-э, может быть, об этом необходимо поставить в известность Джоела?
Джоел был администратором, в ведении которого находился персонал.
– Мы можем побеспокоить Джоела, если вы хотите, но…
Она нахмурилась. В аквариуме были свои телефонные линии, но зачастую их звонки шли через коммутатор комитета. Комитет был подвержен навязчивой идее: все документально оформлять. Все телефонные звонки регистрировались в ее перекидном блокноте.
Секретарша прикусила губу и открыла свой блокнот. Джон небрежно подвинулся, так что он мог читать через ее плечо. Записи замелькали перед его глазами. Имена он знал, что касается офисов, из которых звонили, то тут не составляло большого труда догадаться: службы сенаторов, люди из управления.
Восемь дней назад, сообщение для Фрэнка с пометкой «Оплата за счет вызываемого абонента». Сообщение без примечаний или номера телефона, с которого звонили. Единственная зацепка – сообщение было от Мартина Синклера.
Кто такой Мартин Синклер?
Просмотрев еще две страницы записей, она сказала:
– Я думаю…
– Ничего, – сказал Джон. – Звонка не было. Конечно, ничего страшного, но если этот парень опять меня не застанет, пожалуйста, дайте ему номер моего домашнего телефона.
– Вы ребенок!
– Если они с Фрэнком работали над чем-нибудь для комитета, мне не хотелось бы попасть впросак.
– О! – Про себя она подумала, что не о чем беспокоиться: в конце концов все они делают одно дело.
Джон прошел в аквариум. Жалюзи с его стороны были открыты. Он закрыл их.
Записка от Эммы гласила:
«Если понадобится что-нибудь еще, дай мне знать. Надеюсь, скоро встретимся. Береги себя. Эм».
Джон перечитал ее слова дважды. Понюхал бумагу – только чернила.
Первая копия статьи, которую она прислала, была из январской «Интернэшнл геральд трибюн», парижское издание:
«Американские представители опознали погибшего как Клиффорда Джонсона, президента „Имекс, инк.“, американской компании. Он погиб вчера в автомобильной катастрофе недалеко от „Лефт банк“.
Полиция заявляет, что машина Джонсона была протаранена скрывшимся с места преступления автомобилем. После столкновения машина Джонсона взорвалась и сгорела.
Джонсон был в машине один, сообщений о других пострадавших не было. Водитель второй, ненайденной машины до сих пор не известен.
Представители США отказались назвать модель машины, которой управлял Джонсон, однако заявили, что сообщение о катастрофе должно быть зарегистрировано французскими властями, ведающими вопросами автомобильной безопасности.
В официальном заявлении, поступившем из американского посольства, сказано, что останки Джонсона будут возвращены на родину в Балтимор, штат Мэриленд».
«Через несколько недель, – подумал Джон, – некто послал анонимное письмо сенатору, чтобы облить грязью всеобщее любимое страшилище – ЦРУ. Фрэнк решил было, что это псих, но то, что ЦРУ скрыло это за семью печатями, заставило его воспротивиться полудюжине отделов управления, Глассу…»
Второй конверт содержал написанную от руки записку на бланке сенатора Соединенных Штатов Ральфа Баумана. Никакого внутреннего адреса, ни приветствия, ни прощания:
Покончим с этим немедленно.
Корявая подпись, как предположил Джон, принадлежала Бауману.
Часы Джона показывали без двух минут полдень. Заседание сената должно начаться в двенадцать. Обычные утренние дела, как всегда, займут первый час заседания.
Верхний свет в аквариуме резал Джону глаза. Часто они с Фрэнком выключали этот ослепительный свет, делая телефонные звонки при мерцающем свете, просачивающемся сквозь жалюзи.
Джон погасил свет. Аквариум заполнился холодной голубой мглой.
Глава 16
– Чегт возьми, ты собигаешься шеве'иться? – протрещал Бауман, едва его секретарь провел Джона в личный кабинет сенатора.
– Сэр? – Это был единственный достойный ответ, пришедший Джону на ум.
Стены кабинета были увешаны заключенными в рамки фотографиями сенатора Баумана с различными знаменитостями, могущественными и популярными. Портрет его третьей жены в ее лучшие годы стоял на камине. Фотографии детей, внуков и правнуков выстроились в ряд на каминной полке. Позади стола Баумана стояли флаг его штата и звездно-полосатый – Америки.
– Где он? – Бауман вскочил со стула, обежал вокруг своего гигантского стола. Вблизи рыжеволосый, со старческими пятнами на лице, сенатор пах кожей, лосьоном после бритья и мятными таблетками.
– Кто?
– Где мой чегтов список теггогистов? Появится он пос'е вчегашнего? Я обеща' те'евидению и я по'учу его, чегт меня газдеги. Даже ес'и я не смогу обнагодовать его пегед шигокой общественностью, по кгайней меге я смогу помахать этим «бесценным сокговищем» пегед камегой! Я не собигаюсь вводить избигате'ей в заб'уждение, как сенатог Джо Маккагтни со своим подде'ьным списком.
