Дональд Гамильтон - Закоулок убийц
— Где ты его нашел? — полюбопытствовал я. Ник сверкнул зубами. Отклика во мне его ухмылка не нашла. Я начинал терять веру в человеколюбие Никодимуса Джексона. Я припомнил агента по фамилии Эймс, которого нашли мертвым на пустынном берегу. Со сломанной шеей. Робин Ростен вряд ли могла совершить такой подвиг, а вот для Ника это было раз плюнуть.
— Понимаешь, приятель, — сказал он, — когда миз Ростен посылает “кадиллак” с шофером в ливрее, чтобы выписать из отеля гостя, который отправляется с ней в круиз, лишних вопросов не задают.
— Держу пари. Ник, что ты замечательно смотрелся в шоферской кепке, — сказал я.
Он окинул меня подозрительным взглядом и холодно произнес:
— Миз Ростен велела, чтобы ты побрился и переоделся во что-нибудь приличное. Хватит, говорит, разыгрывать из себя дешевого гангстера — на ее корабле все должно сверкать. Да, не забудь обуть туфли с каучуковыми подошвами. Ты должен быть на палубе, как только мы снимемся с якоря.
— Премного благодарен миз Ростен за заботу, — с поклоном сказал я. — Передай ей мои извинения, что я не прихватил с собой свою фуражку яхтсмена.
— О фуражке не беспокойся, приятель, — серьезно ответил гигант. — А вот про туфли не забудь. Миз Ростен, она не позволяет портить тиковую палубу кожаными подошвами.
— Ясное дело, — жизнерадостно закивал я. — Что ж, придется уважить миз Ростен. Кстати, объясни, как пользоваться вашим дурацким сортиром. То есть гальюном. У меня ни черта не вышло.
Ник покосился в сторону туалета, потом хмуро уставился на меня. Видимо, сухопутные крысы не впервой приставали к нему с аналогичными просьбами, но это вовсе не значило, что ему это нравилось.
— Я же тебе сказал — открой спуск прежде, чем качнешь. Оба кингстона сразу. Один — спускать дерьмо, а второй — чтобы промыть морской водой унитаз. — Он скривился, встретив мой недоуменный взгляд. — Кингстон, приятель, это клапан.
— Ах, клапан, — обрадовался я. — Вот теперь я усек, приятель. А то плел какую-то галиматью. Кингстоны, ха! Кстати, почему нельзя их просто оставить открытыми?
— Если шхуна сильно накренится, то может хватануть воды.
— То есть, дурацкая посудина может затонуть только оттого, что кто-то не умеет пользоваться гальюном? Здорово придумано!
Великан сверкнул ослепительно белыми зубами.
— Размечтался! Не надейся — тебе не удастся пустить ее ко дну, открыв кингстоны. Ну, поплещется водичка по полу, вещи промочит — и баста! Да и то в том случае, если океан штормит, усек? Так что закрывай их, когда попользуешься. Тем более, что надвигается ураган и нам немного промочит жабры...
Откуда-то сверху донесся голос Робин:
— Ник, иди сюда!
— Иду, мэм. — Он быстро шагнул к двери, но в последний миг обернулся. — Не забудь про туфли. Она очень печется о своей палубе, миз Ростен.
Услышав скрежет задвигаемого засова, я влез коленями на койку и выглянул в иллюминатор. День стоял пасмурный, все небо заволокло тучами. Прямо передо мной возвышался борт яхты “Фрейи”, которая раскачивалась из стороны в сторону. Я не мог понять, откуда взялись волны в закрытой бухте — ничто не указывало на слишком уж сильный ветер.
Я увидел, как кто-то побежал по причалу по направлению к берегу. Мужчина в теннисных туфлях, белых парусиновых брюках и в кепи яхтсмена. Луис Ростен! Вернулся, значит, домой, преодолев страх. Достигнув берега, он забрался в маленькую спортивную машину, которую я сразу же узнал, и быстро погнал се по дороге. Несколько секунд спустя машина уже пропала из вида.
Я еще не успел понять, в чем дело, как снаружи послышались шаги. Когда открылась дверь, я увидел Робин Ростен, из-за спины которой выглядывал Ник. А вот перед Робин стояла Тедди Майклс с заплаканной мордашкой — Робин вывернула ей руку за спину, заломив до самой лопатки. От сильного толчка Тедди влетела в каюту.
— Вот вам и подружка, актер-неудачник, — сказала Робин. — Можете вдоволь позабавиться, объясняя ей, что вы Хелм, агент американского правительства. Она почему-то вбила себе в голову, что вы убийца Петрони, которого она наняла исполнить одну грязную работу и в чем горько раскаивается. Она приехала сюда, чтобы предупредить меня о страшной угрозе. Очень, кстати, мило с ее стороны. — Она повернулась к Нику. — Запри их. Как только Луис спрячет машину этой дурехи и вернется, мы снимаемся с якоря.
Глава 18
Когда пару часов спустя меня вывели на палубу, береговая линия справа по борту превратилась в неясную размытую полосу. Я знал, что это наш берег, потому что внимательно следил из иллюминатора, как мы отчаливали. Слева по борту темнел противоположный берег залива Чезапик.
В корму дул слабый бриз, но волны по непонятной мне причине накатывали спереди, из глубины залива, встречая нас длинными маслянистыми валами, раскачивавшими идущую на юг моторную шхуну из стороны в сторону.
Когда я, вскарабкавшись наверх по лестнице — или по трапу, — вылез из люка на палубу, Луис Ростен ковырялся у грот-мачты, подтягивая какие-то шкоты. Он даже не посмотрел в мою сторону. Большой Ник подтолкнул меня к Робин, стоявшей за штурвалом. Рулевое колесо было установлено в ближайшем к корме конце кокпита, который представлял из себя углубление в палубе, похожее на бассейн в римской терме, обставленное по сторонам скамьями. Под скамьями располагались реечные ящички с надписью “Спасательные пояса”. Что ж, хорошо хоть знать, куда бежать на случай кораблекрушения.
Я не моряк и не синоптик, но при виде крупных волн с бурунчиками, накатывающихся на нас против ветра, мне стало не по себе. Я тут же припомнил, что, если верить газетам, то ураган продвигался по побережью как раз в нашем направлении, да и Ник обмолвился, что нам “может промочить жабры”. А “Фрейя” выглядела слишком внушительно, чтобы несколько человек, двое из которых пленники, смогли совладать с ней в сильный шторм.
— Вот он, мэм, — пробасил Ник.
Робин оторвала взгляд от компаса и придирчиво осмотрела мои обтягивающие спортивные брюки — лучшее из гардероба Петрони — и модную куртку на “молниях”.
— Что ж, — усмехнулась она, — это уже немного получше, хотя вид у вас все равно, как у жучка на скачках.
Воцарилось непродолжительное молчание, в течение которого, должно быть, мы оба вспоминали различные интимные подробности нашей вчерашней встречи. Я, во всяком случае, точно вспоминал. Робин похлопала по рулевому колесу.
— Встаньте за штурвал, — сказала она. — Хоть какая-то польза от вас будет. — Она вдруг рассмеялась. — Встаньте за штурвал, Хелм.
Я шагнул вперед и принял у нее из рук руль. Словно, поводья не в меру ретивого конька. Под ногами отчетливо ощущалась вибрация — если бы мне не сообщили из Вашингтона, что на “Фрейе” установлен мощный дизель, я бы сейчас и сам догадался.
Робин попятилась, нагнулась и подобрала с палубы изящный двуствольный дробовик, которым угрожала мне накануне. Она была в синих джинсах и синем же свитере с высоким воротником. Волосы были подвязаны светлой лентой. Женщины в брюках обычно оставляют меня равнодушными, но Робин смотрелась великолепно:
высокая, величественная, настоящая королева пиратов Антильских островов. Она уселась на скамью, опустив дробовик на колени.
— Держите курс на юго-восток, — сказала она. — Примерно на сто шестьдесят градусов по компасу. Она обратилась к Нику:
— Я буду следить за ним. Помоги мистеру Ростену с грота-шкотом. Крикни, когда установите, и я положу шхуну на ветер...
Эй, рулевой, следите за курсом!
Я намеренно уклонился от курса. Точнее, я просто не мешал крупной шхуне плыть в том направлении, куда ей хотелось. Мне еще никогда не доводилось управлять судном таких размеров. При других обстоятельствах это было бы даже интересно. Я покосился в черные зрачки двустволки и переложил руль.
— Полегче, моряк, — предупредила Робин. — Не надо так резко крутить штурвал. Восьмидесятифутовую шхуну не разворачивают, как ялик. Вот, так лучше. Так и держите. И следите за компасом. Хорошо... Мы еще сделаем из вас рулевого, мистер Хелм.
— Да, мэм, — кивнул я. — Или правильнее сказать, есть!
— Мэттью, — вздохнула она. — Или как вас там еще зовут?
— Да, Робин?
— Вы не должны были так себя вести. Вам следовало знать, что я никогда не позволю лапать себя какому-то дешевому бандиту из Чикаго.
— Если это лесть, — ухмыльнулся я, — то спасибо.
— Вы бы легли со мной в постель? Как Петрони? Я изобразил удивление:
— А разве в постели у людей есть имена?
— Значит, да, — вздохнула она. — Вы бы и на это пошли.
— Вы и сами, Робин, зашли достаточно далеко, — напомнил я. — Во всяком случае, вы многим успели досадить.
— Наверное, — согласилась она. Потом, после непродолжительного молчания добавила: — Как, например, вашей белокурой подружке. Как, кстати, чувствует себя эта юная дуреха?
