Дональд Гамильтон - Закоулок убийц
— А кто, в таком случае?
— Она сама.
— Повторите, я не понял.
— Она допилась до смерти. Я поморщился.
— Это нелепо, сэр. За такое время от цирроза не погибают, да и смерть не бывает столь внезапной. Кого вы водите за нос?
— Я ничего не говорил про цирроз. Не выпила ли Джин за несколько минут до смерти большую дозу чистого виски — унций шесть или восемь, скажем? Результаты аутопсии свидетельствуют о том, что выпила.
— Ну, разумеется, — сказал я, — но...
— Это ее и убило, — развел руками Мак. — Не удивляйся. Такое случается нередко — молодые люди хвастаются, что могут выпить целую бутылку, и падают замертво. Слишком большая доза алкоголя может при определенных обстоятельствах оказаться чистым ядом. Сердце останавливается.
— Понятно, — медленно произнес я. — Что ж, тогда ясно.
— Судя по твоему рапорту, за последние несколько дней ты совершил несколько серьезных промахов. Но в случае с Джин твоей вины нет. Принимая это во внимание, готов ты отозвать прошение об отставке?
Я призадумался. Шел я в этот кабинет, абсолютно убежденный, что ничто не заставит меня изменить своего мнения, но Мак каким-то образом ухитрился несколько поколебать мою уверенность.
— Может быть, возьмешь положенный тебе месячный отпуск, — донесся словно издалека вкрадчивый голос Мака, — и спокойно все обдумаешь. Учитывая рекомендации врачей, я мог бы и продлить его.
— Месяца хватит, — отрезал я. Я попытался вспомнить, что собирался сделать, получив отпуск. Ведь что-то у меня на уме определенно было, только очень давно. Что ж, отосплюсь и вспомню. Если же нет, значит, это было не столь важно.
— Да, Эрик, — произнес Мак, когда я встал и направился к двери. Я обернулся. — Позвони в отель “Президент”, номер двести двенадцать. Своего имени дама оставить не пожелала, но, поскольку позвонила она сюда, значит, когда-то работала на нас. Девушка, которая говорила с ней, упомянула техасский акцент.
Несколько секунд я стоял, пока ко мне возвращалась память. Потом сказал:
— Благодарю вас, сэр.
И быстро зашагал к двери.
— Эрик!
— Да, сэр?
— Я все равно не одобряю, — сказал он. Но без привычной строгости.
