Крыстин Земский - Партитура преступления
Если Валь — звено в шпионской сети, то и смерть Вольского, и попытка обезвредить меня, размышлял Бежан, должны найти свое отражение в его действиях и контактах.
Он перелистал донесения от девятнадцатого октября. За день до этого погиб Вольский. Бежан тщательно проанализировал все рапорты о Вале. Ничего. Абсолютно ничего, что выходило бы за рамки его ежедневных занятий. Около полудня какой-то мужчина позвонил доктору, сообщил — «пришел Мики». Разговор был такой короткий, что не удалось установить, откуда звонил неизвестный. Валь тут же перезвонил какому-то Адаму, сообщил — «рецепт готов».
Девятнадцатого октября за Коном еще не следили. Теперь наблюдение за ним привело к «почтовому ящику».
— Я — «Янина», я — «Янина», вызываю «Эву», — прозвучало в эфире.
— Я — «Эва», я — «Эва», — отозвался он. — Перехожу на прием.
— Объект вошел в кафе «Улыбка». Прием.
— Жду дальнейших донесений. Конец приема.
— Я — «Ванда», я — «Ванда», вызываю «Эву», — отозвалась другая рация.
— Я — «Эва», прием.
— Зенона сменили. Наблюдаем за списком жильцов согласно приказу. Ожидаю дальнейших указаний.
— «Ведите» каждого, кто подойдет к списку. Согласно плану. Конец приема.
Теперь оставалось только ждать.
ГЛАВА 27
Бежан по очереди ставил на магнитофон записи, сделанные оперативными работниками. Ни один шаг Валя не ускользал от их внимания. Вооруженные магнитофонами, мини-радиостанциями и фотоаппаратами, они тенью шли за ним. Теперь, после того, как был найден «почтовый ящик», Бежан считал, что они на верном пути. Конечно, между Коном и Валем существовали не просто приятельские отношения. Но от этой уверенности до получения доказательств было еще далеко. Наблюдение за списком жильцов пока ничего не дало. Список находился в стеклянной витринке, которая и могла служить «почтовым ящиком». Ее обыскали, но ничего не обнаружили.
Однако Бежан наблюдения не отменял. Если не сегодня, то, может, завтра... Он рассчитывал, что «почтовым ящиком» пользуются по крайней мере раз в неделю, но неделя прошла, а в витринке так ничего и не появилось. Кон к ней не приближался. Занимался своими делами — и только. Наблюдение за Валем тоже ни к чему не приводило. Он вел все тот же размеренный образ жизни, даже в мелочах не изменял своим привычкам. Однажды Валь позвонил в Древницу и поинтересовался состоянием здоровья своего пациента. Ему ответили, что Вардецкий по просьбе доктора Могельского, который раньше лечил его, переведен в Прушков. Валь позвонил в Прушков и проверил, есть ли такой пациент в тамошней больнице. Заведующий отделением подтвердил наличие такого больного, и это совершенно успокоило Валя, больше он никаких действий не предпринимал.
Ничего особенного не происходило. Явилось несколько посредников за «товаром». И вновь все замерло. «Может быть, мы слишком рано спугнули птичек? — расстраивался Бежан. — Как вынудить их действовать?» В который раз он перечитывал документы следствия, обдумывал все детали, проверял себя — не забыл ли чего-нибудь, не проглядел ли какую-то мелочь?
Наблюдение за сотрудниками Управления продолжалось. Этим занимался Покора. Но и тут пока никаких результатов.
Дело о смерти Видзского официально было закончено. Несчастный случай — такой вывод был сделан в постановлении о его закрытии. Прежде чем предпринять какие-то новые шаги, надо было получить доказательства. А доказательств не было, одни версии.
Следовало выяснить смысл букв, которые Видзский нацарапал на стене лифта. Эти «С», «у», «З», «ке» или «ко», которые Бежан воспринял как указание проверить документы по служебным командировкам. Но до сих пор ему не удавалось заняться этим. Масса работы, каждый день происходит что-то новое, да еще эти дни, проведенные в больнице... Как тут не потерять голову? А если все-таки вернуться к этой идее? Проверить все командировки сотрудников Управления за последний квартал? Даже если он ничего не обнаружит, то проверка может напугать кого-то, вынудить действовать. Х-56 может быть только сотрудником Управления. Ведь если исключить Кона... У Кона так же, как и у Валя, железное алиби на двадцать седьмое сентября. Двадцать шестого сентября вечером он вылетел в Вену по вызову своей фирмы. Вернулся двадцать восьмого. Таким образом, он не мог отравить Зелиньского. Но наблюдение за Коном и Валем должно привести к агенту, рассчитывал Бежан. Поэтому он придавал наблюдению за ними большое значение. Пока удалось установить только, что Валь встречался с неким Пенчеком.
Четыре года назад Пенчека обвинили в отравлении жены. Он был направлен на обследование в психиатрическую больницу, в отделение, которым тогда заведовал Валь. Показания Валя, как судебно-медицинского эксперта в области психиатрии, решили судьбу Пенчека. Его признали невменяемым и направили на лечение. Пенчек снова попал в отделение к Валю, а через год выписался — совершенно здоровый. Снова женился и уже год как работал гардеробщиком в «Зефире».
— Немедленно организовать наблюдение за Пенчеком, — распорядился руководитель оперативной группы.
Бежан посмотрел вчерашние донесения. Опять ничего. В дверях появился Зентара.
— Что нового? — спросил он.
Бежан пожал плечами.
— Я приказал следить еще за одним человеком. Вот и все.
— Ладно, не переживай. В конце концов мы сдвинемся с мертвой точки. — Теперь Зентара боялся торопить друга. Не дай бог, снова затеет какой-нибудь эксперимент. — Из наших заграничных источников — тоже ничего. Видимо, не могут установить деталей. Странно. До сих пор удавалось. Это значит, что Х-56 должен выполнить особо важнее задание. Мне только что позвонили, через десять дней в Центре должны провести генеральное испытание модели. Что скажешь?
— Сам не знаю... Может, к этому времени... — Он помолчал. — А если нет, то придется увеличить охрану Центра, особенно на время испытаний. Может быть, так мы заставим агента действовать... — Он усмехнулся. — Опять это «может быть»...
— Хорошо. Не нервничай. Надо ждать.
Бежан не выносил ожидания. Поэтому, когда ему сообщили, что пришла Гонтарская, он велел немедленно впустить ее. Может быть, ее поиски увенчались успехом?
Он встретил ее с неподдельной радостью.
— Ну как, пани Эва? Удалось что-нибудь выяснить? Рассказывайте.
Она улыбнулась.
— Вы знаете, я уже начала беспокоиться за вас. Я столько раз звонила, никто не брал трубку. Вы болели?
— Нет, — коротко ответил он. Ему не хотелось вспоминать о своем пребывании в больнице.
— Но вы неважно выглядите.
Его тронула забота, прозвучавшая в ее голосе.
— Я плохо себя чувствовал, — пробормотал он, опуская глаза, чтобы она не заметила его волнения. — А что у вас? Удалось узнать, кто распускает сплетни?
— Это оказалось не таким простым делом. Один из моих друзей сказал, что слышал это от кого-то из Управления. У него там есть знакомые инженеры. И что говорят уже не только об аресте моего мужа и его заместителя Язвиньского, но и об аресте Станиша тоже. Более того, вокруг Вацека Станиша атмосфера сгущается. Болтают, что он прикрывает шпионов и диверсантов, сам связан с ними. Сына, дескать, послал учиться за границу только за тем, чтобы потом легче было удрать самому туда. Вы знаете, — объяснила она, — Станиш развелся с женой и сам воспитывает сына. Действительно, юноша учится в Париже. А теперь вокруг этого подняли шум... Чувствуется, что кто-то стремится создать определенное мнение. А виноват ли он на самом деле — это никого не касается, — с горечью закончила она.
— Нас касается. Меня касается, — сказал Бежан. — Мы хотим, чтобы каждый получил по заслугам.
— Что вы имеете в виду?
— Честные люди будут восстановлены в своих правах, а преступники сядут на скамью подсудимых. — Он взял ее за руку. — Пани Эва, не расстраивайтесь так. Это трудные для вас дни, но именно в такие дни человек многое понимает.
Она подняла опущенную голову. В глазах — немой вопрос.
— Только в таких ситуациях можно отличить белое от черного. Настоящих друзей — от тех, кто только называл себя другом, а на самом деле искал собственной выгоды. Настоящие друзья остаются до конца. А о предателях нечего жалеть, — он махнул рукой, не глядя на Гонтарскую.
Х-56 должен быть в Управлении. Об этом свидетельствовало и то, что рассказала ему Эва.
ГЛАВА 28
Склонившись над чашкой горячего кофе, оперативник внимательно следил за гардеробщиком и входящими в кафе людьми. Но с тех пор, как он сел за столик у самых дверей, ничего существенного не произошло.
Он взглянул на часы. Двенадцать. «Как медленно тянется время, — вздохнул он, — и как они только могут тут часами сидеть...» Оперативник окинул взглядом кафе, посетителей в котором не убывало. Вдруг внимание офицера привлек мужчина среднего роста, в плаще, с сумкой в руке. Сумка была очень приметной, рисунок на ней изображал героя мультфильмов — мышонка Мики. Вошедший направился к гардеробу, поставил сумку на стойку барьера и пошел в зал, не снимая плаща.
