Лен Дейтон - Секретное досье
– Невеселая штука – ревматизм, – говорил Карсуэлл.
«Диферамб» оказался ошибкой. Не знаю, почему я вообще взял это слово…
– Намазать мазью «Белая лошадь», – говорил Карсуэлл, – и прямиком в постель.
Мне хотелось, чтобы Карсуэлл замолчал и отправился домой. Он курил свою сигарету, с нервной сосредоточенностью обязательно вынимая ее изо рта, но никогда не дальше чем на три дюйма. Элис наблюдала, как Карсуэлл почесывает лопатки о резную спинку гостевого стула. Она знала, как и я, что он устраивается надолго. Элис закатила глаза, изобразив сочувствие. Я притворился, что не видел решенного кроссворда.
В этот момент на кнопку «А» нажимал Чико.
Мой внешний телефон зазвонил. И все заговорили.
– Откуда ты? Да, где ты сейчас? Какого черта ты делаешь в Грэнтеме?
– Позвольте мне поговорить с ним, сэр. Нужны заявки на фильмы, он не составил их, а эти заявки нужно отправить сегодня.
– Тебе нечего делать в Грэнтеме. Кто подписал твою командировку? О, правда? Что ж, тогда она пойдет за твой счет.
– Мюррей, – безжалостно продолжал Карсуэлл, – отличный сотрудник, заметьте, но без вашей уверенности – ничто. Я это ценю. Работает очень тщательно, сдерживает стремление к поспешным выводам. Скрупулезность – суть статистического анализа.
– Ну а мне какую роль ты отводишь в этой драме твоей жизни?
– Да, сэр, понимаю, сэр, начальник, сэр, но когда я увидел…
– Правильно, Чико, это верно, хоть раз ты ответил правильно. Я именно начальник, и в данный момент – твой начальник. Но ведь тебя это не волнует, не так ли? Ты скрылся бы неведомо куда, если бы Долби по-прежнему руководил отделом… а?
– Я видел Долби, сэр, говорил с ним. Сегодня вечером я снова с ним увижусь.
Карсуэлл разложил на моем столе несколько листов бумаги и сказал:
– Эти цифры, которые я сюда принес, всего лишь кратчайшая возможная выжимка, я не хочу утруждать вас сутью. Вам нужен результат, а не причины невыполнения, как вы всегда говорите. Нужно проделать гораздо больше работы, чтобы придать им убедительности. Я имею в виду настоящей убедительности. На данном этапе это скорее аналитическое предчувствие.
– Ты не имеешь права встречаться с Долби.
– На открытой линии нельзя говорить «начальник», сэр.
– Не вмешивайтесь, Элис.
– Аналитическое предчувствие, но тем не менее предчувствие.
– Ты не имеешь права действовать через мою голову. Это крайняя низость и чертовски не по-военному.
– Не следует говорить «не по-военному»… это открытая линия. Он говорит по обычной телефонной линии.
Карсуэлл все еще бубнил:
– Мастерство приходит при чтении результатов, старина, я всегда говорю. Просто требует тренированного ума. Я знаю, что некоторые из наших причуд иногда кажутся вам странными. О, я знаю. Нет, нет, нет, конечно, вы человек действия. Патер такой же, точно такой же.
– Я узнал этого парня, сэр. В фильме в Военном министерстве, сэр. Друг, сэр, моего двоюродного брата и отлично соображает в химии. Правда, сэр. Сегодня вечером я снова увижусь с Долби. Он считает, что мне нужно несколько дней побыть здесь, сэр. Долби запретил мне сообщать о своем местоположении, но я знал, что вы поинтересуетесь, где я. К тому же мне нужно написать заявки на фильмы, сэр. Я пропустил уже несколько дней.
Карсуэлл собирал листки со статистическими данными и складывал в большую прошнурованную папку.
– Мюррей возьмет на себя всю деятельную сторону, звонки и ведение дела. Но я хочу, чтобы вы дали ему разрешение называться представителем Особого подразделения городской полиции. Я собирался прийти к вам на прошлой неделе, но Мюррей сказал, что без каких-либо отправных данных нечего и начинать. Нам придется проверить больницы, дома престарелых, санатории… дома умалишенных тоже, старина, сказал я, раз они ученые. Ха-ха. Но это убедительно, заметьте.
Дома умалишенных, размышлял я, интересно, что Карсуэлл придумает в следующий раз. А Чико тем временем говорил:
– Мне перезвонить вам завтра после разговора с Долби, сэр?
– Джин здесь, сэр, – сказала Элис, пытаясь спрятать личное дело Джин под розовато-лиловым кардиганом с голубыми пуговицами.
– Здравствуйте, моя дорогая юная леди.
– Нет, не вешайте трубку, я еще не закончил!
– У меня возникли большие трудности, Элис. Они сказали, что сводка будет готова только к утру.
– Сядьте на мое место, там не слишком удобно.
– Они ясно сказали: в четыре тридцать. Всегда одно и то же. Чем больше времени им даешь, тем меньше можно на них рассчитывать.
– Этот друг моего кузена, сэр, сотрудничает с разработчиками химического оружия. Я бы знал, если бы поговорил с ним.
– Нет, я целый день сидела.
– Как получилось, что ты виделся с Долби?
– Долби приходил после объявления в «Стейдж».
– Ну и почему вы мне не сказали, Элис?
– Я, правда, лучше постою.
– Нет, я говорю с Элис. Как ты встретился с Долби?
– Могу я тогда сказать Мюррею, чтобы он продолжал, сэр, действуя, разумеется, со всей осторожностью? Мы не должны огорчать стражей закона.
– Они сказали, в какое время утром, Джин?
– Совершенно случайно. В жуткой забегаловке. Там, где он обычно встречается с вами.
– Я в жизни не был в Грэнтеме, из поезда, во всяком случае, не выходил.
– Это очень меня подбадривает, моя дорогая. Когда вы состаритесь, солнце согреет ваши кости.
– Напомните ему о заявках, сэр. Только он в них разбирается.
– Нет, если мне понадобится стул, вот еще один стул, правда… м-м-м…
– Совершенно точно – где он обычно встречается с вами. Так он сказал.
– Я пройдусь по всем результатам вместе с вами, если захотите. Я знаю, они произведут на вас впечатление. Вы в два счета с ними разберетесь.
– Нет, трезвый как стеклышко.
– Мне подождать, сэр? Почти пять тридцать.
– Я, сэр. Нет, сэр. Вы же знаете, я почти никогда не пью, сэр.
– Хорошо, – сказал я. – Ты мне нравишься, Чико. Позвони в это же время завтра. К тому моменту я составлю твои треклятые заявки, если начну сейчас.
Репутация отдела нуждалась в новом сумасшедшем плане Карсуэлла не больше, чем в новых заявках на фильмы. Но я слишком ослабел от короткого телефонного разговора с Чико, чтобы спорить. Я дал добро в надежде, что Мюррей достаточно умен, поэтому избежит неприятностей. Карсуэлл зашаркал прочь, унося свою большую коричневую папку со статистическими данными. Это была среда. К десяти тридцати я закончил составлять заявки, выпил у «Фитцроя», а затем пошел в контору, чтобы вызвать машину. В числе машин для служебного пользования у нас было много такси. Совершенно неприметные машины, а через голубое стекло хорошо вести наблюдение. Когда я переходил через улицу, там уже стояло одно из наших такси. Казалось невероятным, чтобы Джин или Элис с точностью до нескольких минут спрогнозировали, сколько времени займет составление заявок. Я заглянул в такси, но там было пусто. Поднявшись на верхний этаж, я увидел свет, пробивающийся из-под двери моего кабинета. Я выключил его. Подошел ближе. Внутри кто-то перебирал бумаги на моем столе. Слышно было, как на улице внизу ссорятся два человека. Рядом с моей головой мягко тикали офисные часы. Я взял со стола Элис большую металлическую линейку и поймал себя на том, что потираю шрам, оставшийся от прыжка в игорную комнату. Бесшумно и медленно я повернул латунную ручку. Затем пинком распахнул дверь и упал на колени, занеся линейку для удара.
– Здравствуйте, – сказал Долби и налил мне выпить.
Долби был в убогом твидовом костюме. На фоне красного от неоновой рекламы неба серело очертание охапки маргариток, принесенных Джин. Долби тяжело сидел за столом, свет настольной лампы, которую можно было поворачивать во все стороны под разными углами, падал на большую стопку несекретных офисных документов, с которыми я, похоже, так и не справился. В свете низко опущенной лампы его темные глаза казались глубоко посаженными. Быстрые, нервные движения компенсировали медленную реакцию Долби. Я осознал, что он не перехитрил меня, когда я ввалился в дверь. Он просто еще не начал реагировать.
Вопросов у меня к нему, похоже, накопилось много. Интересно, следует ли мне тут же пойти со шляпой в руке к Россу и сказать, что мы будем счастливы получить досье на «Джумхурию»? Долби налил мне большую порцию виски «Тичерс», и в этот момент оно пришлось очень кстати – меня затрясло. Держа стакан обеими руками, я с благодарностью прихлебывал. Взгляд Долби медленно сфокусировался на окружающем, словно он вернулся из долгого, долгого путешествия. Мы смотрели друг на друга, наверное, минуты две, потом он заговорил своим хорошо поставленным низким голосом.
– Вы когда-нибудь видели взрыв бомбы? – спросил он.
Мне хотелось, чтобы Долби все мне объяснил, а он лишь усиливал мое смущение, задавая вопросы. Я покачал головой.
– Теперь увидите, – сказал он. – Министр специально попросил нас присутствовать при следующем испытании американцев. Американское министерство обороны говорит, что они нашли способ блокировать сейсмографы, они хотят сделать попытку вдвое перекрыть показатели русских. Я сообщил ему, что у нас есть досье на некоторых находящихся там британских ученых.
