Олег Горяйнов - Дежурный по континенту
‑ Классная вещь, ‑ сказал он, возвращая косяк хозяину. – Почему ты решил, что я геолог?
‑ Тут до тебя тоже ходили какие-то чужаки, сказали, что геологи, будут нефть искать. Дураки.
‑ Почему дураки?
‑ Лучше бы они травку выращивали. На чёрта нам тут нефть?
‑ Действительно, нефть тут ни к чему.
‑ Ну, и интересовались, конечно, тем, что тут произошло.
‑ А что тут произошло?
‑ А ты не знаешь?
‑ Только то, что в газетах написано.
‑ Газеты всё врут, ‑ сказал маньянец. – Причём всегда.
‑ Тут я с тобой полностью согласен, ‑ ответил корреспондент ИТАР-ТАСС.
Маньянец ещё раз затянулся, выпустив зеленоватый дым прямо в ноздри собачонке. Той, похоже, это понравилось. Капитану Колеснику он больше затягиваться не предлагал, что последнего вполне устраивало.
‑ Те геологи, ‑ заговорил маньянец, ‑ такие же геологи, как я – святой Агустино. И никакая нефть им не нужна.
‑ Да ну! – Колесник изобразил изумление. – Что же им нужно?
‑ Им нужно было узнать, кто убил тех, на вилле. Но я им не сказал.
‑ Правильно сделал. Мало ли кто будет тут ходить и спрашивать о чём попало. Может, они полицейские?
‑ Да нет, какие они полицейские. Они наоборот.
‑ Это как – наоборот?..
‑ Они из тех, кто бегает по горам и стреляет в полицейских.
‑ Bandidos?
‑ И не bandidos.
‑ Что-то ты меня, брат, совсем запутал. Кто же они?
‑ Этого я тебе не скажу. Они меня найдут и язык отрежут.
‑ Ну и не говори. Мне совсем неинтересно, какие-такие геологи тут ходят и ищут сами не знают что.
‑ Они revolucionarios из «Съело Негро», вот кто. Но я тебе этого не говорил.
‑ А, ну ладно. Только непонятно, зачем им так хотелось знать, кто там кого-то убил.
‑ Ты глупый парень, брат. Те, кого убили, тоже было revolucionarios. Кроме Педро.
‑ Педро? Кто это?
‑ Это мой друг. Он работал на вилле. Его, правда как-то по-другому звали, и по нашему он ни черта не понимал, но я звал его Педро. Так вот он не был revolucionario. Он был трудящийся элемент. А остальные убитые были revolucionarios. Как и те геологи.
‑ Ну, тогда понятно. Хотели отомстить за своих, так? Venganza sangrienta![12] Это правильно. Это по-нашенски.
‑ Но только я им не сказал, кто убил их компаньерос.
‑ Да ведь тебе-то откуда это знать?
‑ Кому же знать, как не мне? Мы же всё видели. Я да Cuzco.
Тут перед Колесником в мареве знойной пустыни нарисовались покрытые зеленью берега Гудзона и разноцветные небоскребы на горизонте. От полноты нахлынувших чувств он на время лишился дара речи, а когда обрёл его вновь, спросил хрипло:
‑ Кто это – Cuzco?
‑ Как кто! Собачка моя.
Колесник протянул руку, чтобы погладить собачку – тоже, как-никак, носитель информации, но та отшатнулась в сторону.
‑ Боится, ‑ засмеялся маньянец. – Ещё бы – такое увидеть…
‑ Какое такое?
‑ Бах, треск, все палят из автоматов, стёкла в окнах в дребезги, стены насквозь прошивают очередями! Крррасота! А главный у них знаешь, кто был?
‑ Кто же?
‑ Molinetero.
‑ Вертолетчик?
‑ Ну да. А знаешь, кто этот molinetero?
‑ Нет. Кто же?
‑ Ruso.
‑ Ruso?
‑ Ну да. Хозяин этой виллы продавал оружие дону Фелипе.
‑ Что еще за дон Фелипе?
‑ Ну как же! Это хозяин всей Сьерра-Мадре. Он воевал с revolucionarios, а парень с этой виллы продавал ему оружие. За это revolucionarios его и пришили на дороге. А потом rusos пришили revolucionarios. А другие revolucionarios пришли сюда, чтобы пришить тех, кто пришил их компаньерос. Но я им ничего не сказал. Потому что от rusos мой друг Педро ничего кроме добра не видел.
‑ Ты прямо Штирлиц, ‑ восхищённо сказал Колесник.
‑ Сам ты Штирлиц, ‑ беззлобно сказал маньянец и свистнул свою собачку. – Ну, нам пора. Бывай, брат.
Капитан Колесник поднялся с камня и пожал руку своему собеседнику. Сердце его трепетало от больших предчувствий.
‑ Да, вот ещё что, ‑ обернулся к нему маньянец, отойдя на несколько шагов. – А старый хрен Камарена в траго, которое гонит из листьев агавы, всё-таки добавляет для крепости кровь христианских младенцев.
‑ Зачем?
‑ Чтобы опаивать народ. Так и напиши в своей газете.
Глава 11. Лопес успел подсуетиться
Братьев взяли на выходе с военного аэродрома. Хулио получил по уху бейсбольной битой и лёг в пыль, бездыханный, а его пятиюродный брат Мануэло рухнул на колени и слёзно просил не лишать его матушку единственной опоры и утешения. Трансформеры в кожанках вняли его просьбе и ограничились парой плюх и пинком под зад, с помощью которого бедолага оказался на заднем сиденье «плимута» быстрее сквозняка. За руль сел один из квадратных, и они поехали куда-то, поднимая пыльный шлейф до самого неба. Хулио загрузили в багажник ржавого «форда» и повезли следом.
В каком-то подвале братьев раздели до пояса, подвесили к потолку, и минут через пять к ним спустился толстый сеньор с толстой сигарой в густых усах. Сначала он подошёл к Мануэло и сверлил его пристальным взглядом, пока тот не обмочился. Потом он встал перед пришедшим в себя Хулио, оглядел его с ног до головы и сказал ласково:
‑ Ну, рассказывай, голубь, зачем этому старпёру – твоему хефе ‑ понадобился мой аэродром?
Хулио помотал головой, чтобы окончательно расставить в ней всё по своим местам. Истолковав его жест как отказ поделиться сокровенным знанием, сеньор пыхнул сигарой и сделал шаг в сторону.
‑ Мартилито! – сказал он. – Приступай!
Один из трансформеров подошел к Хулио и принялся обрабатывать его бока с таким утробным уханьем, что с заплесневелого потолка на голову сеньора с сигарой упала двухдюймовая мокрица.
‑ Тьфу ты, черт, ‑ выругался сеньор, стряхивая животное с волос. – Вечно этот Ольварра создаст неожиданные проблемы…
Трансформер устал молотить живую плоть и отошёл, потряхивая натруженными кулаками.
‑ Надумал петь, Карузо? – спросил у Хулио сеньор.
‑ Вы… Вы меня неправильно поняли, дон Ригоберто, ‑ ответил Хулио, отдышавшись. – Я вовсе не отказывался вам всё рассказать.
‑ Ну, так рассказывай, придурок, ‑ рассердился дон Ригоберто. – У меня что – других дел нет кроме как с тобой тут рассусоливать? Зачем вас сюда прислали?
‑ Выяснить всё про аэродром.
‑ Что «всё»?
‑ Кому принадлежит, функционирует ли он, сколько и куда с него летают.
‑ Зачем?
‑ Не знаю.
‑ Мартилито! – сказал дон Ригоберто. – Отдохнул? Приступай.
Трансформер приступил. Дон Ригоберто тем временем переместился к Мануэло.
‑ Ну, а ты, девочка, что нам споёшь?
‑ Всё что хотите, сеньор, ‑ сказал Мануэло.
‑ Давай для начала маньянский гимн, ‑ приказал дон Ригоберто.
‑ Del guerrero inmortal de Zempoala… ‑ запел тонким голосом Мануэло.
‑ Нет, нет, так не пойдет! – сказал дон Ригоберто. – Ты не попадаешь в такт, сынок. Эй, Мартилито! Работай ритмичней! Animando! Allegro moderatо! Давай с самого начала.
‑ Del guerrero inmortal de Zempoala, ‑ запел Мануэло, стараясь попадать в такт хлёстким ударам по корпусу своего брата. ‑ Тe defiende la espada terrible…[13]
Первым прыснул дон Ригоберто, за ним зашлось в ржачке его воинство, включая страшного Мартилито, который сел от смеха на задницу. Под конец даже избитый Хулио захрюкал на своём крюке, чем вызвал ещё один приступ безудержного веселья.
‑ Славно начинается день… ‑ пробормотал дон Ригоберто, отсмеявшись. – Ладно, продолжим наш концерт по заявкам, ‑ он повернулся к Хулио. – Так что же вам удалось узнать про мой аэродром?
‑ Вообще-то это как будто военный аэродром, ‑ сказал Хулио, кашляя и плюясь. – Там пятнадцать истребителей, которые эскортируют разные важные грузы, отправляемые в Estados Unidos…
‑ Этому старому ублюдку мало его тоннелей? – вскипел дон Ригоберто. – Он теперь воздушным путем будет переправлять свою дрянь? Мартилито! Хватит бездельничать, сукин ты сын! Отвяжи ему руки!
Утомленный экзекутор поднялся с пола, чтобы исполнить приказание босса. Как только он развязал узел на веревке, ноги Хулио подогнулись, и он бы непременно упал на заплёванный пол, если бы Мартилито не обхватил своей похожей на свиной окорок конечностью его шею, слегка придушив гостя.
‑ Гляньте-ка, какой у парня маникюр! – воскликнул Ригоберто, уставившись на ноготь, который Хулио специально заточил, чтобы нажимать на кнопки мобильного телефона. – Похоже, Ольварра взял себе в привычку набирать себе в secretarios исключительно голубеньких!
‑ Уверяю вас, сеньор, что с ориентацией у меня всё в порядке! – поспешил возразить Хулио. – Если я иной раз и позволяю себе порадоваться жизни, то исключительно старым добрым способом.
‑ Тогда я всего-навсего подправляю твой имидж, сынок.
Один из трансформеров подал боссу плоскогубцы.
‑ К чему этот экстрим, сеньор? – сказал Хулио, с омерзением посмотрев на слесарный инструмент, который Бермудесу шёл как обезьяне калькулятор. – Я вам и так всё расскажу с преогромным удовольствием.
‑ Чтобы ты стихами заговорил, подонок! – Бермудес взял его за руку. – Эй, подержите его ещё кто-нибудь!
‑ Сука ты, Бермудес! – сказал Хулио, и на глазах его выступили слёзы. – Старый ты пидор. Сдохнешь под забором, паразит, и все собаки в округе будут ссать на твою могилу.
