Эндрю Каплан - Homeland. Игра Саула

– Нужно переговорить с глазу на глаз.

– Ну так говори, – пожал плечами Дар.

Саул покачал головой.

– Хочу убедиться, что меня не слышат и не записывают.

– Какие у тебя грязные мысли, Саул.

– Да ну? Ты сам назвал мня ханжой. Так где мы уединимся?

– У ханжей мысли самые грязные. Идем.

Не забыв «беретту», Дар позвал Гектора – качка с автоматом – и прошествовал в дом. Прихватил там футболку и спортивные шорты, оделся по пути во двор и вместе с Саулом сел в красную «ауди». Гектор, не расставаясь с автоматом, последовал за ними на «рейндж-ровере».

Они поехали извилистой дорогой через сердце Ибицы, меж зеленых после зимних дождей холмов. В боковое зеркало Саул видел идущий следом внедорожник Гектора.

– Я знал, что рано или поздно ЦРУ кого-нибудь пришлет, – признался Дар. – Моя ссылка не могла длиться вечно.

– Равалпинди[14], – произнес Саул. – Ты должен был обеспечить прикрытие. В тебе разочаровались.

Дорога сделала резкий поворот, и Саул заметил знак с надписью: «Пуэрто-де-Сан-Мигель, 10 км».

– Так бывает, когда имеешь дело с ордами людей и хаосом вроде революции, – напомнил Дар. – Случаются ошибки. Тебе ли не знать.

Как удар под дых. Тегеран, 1979-й. Четыре тела лежат аккуратным рядом на полу явки на проспекте Саиди, близ парка Меллат. У всех связаны руки за спиной; у всех дырка от пули в затылке. Санджар Хоотан, Талат Басари, Милад Расгари, Ферхат Афшар. Все – дело рук бывшего информатора и друга, Маджида Джавади.

Они проехали мимо придорожного памятника: кресты и цветы жертвам автокатастрофы. Такие в Испании встречались сплошь и рядом.

Саул перевел взгляд на Дара.

– Что ж, надеюсь, в этот раз все будет иначе.

Дар свернул на боковую дорожку и поехал мимо пика скалы. Даже отсюда было заметно море. Они миновали отель и остановились у знака: «Кова-де-Кан-Марка».

Ко входу в пещеру вела вырезанная в склоне горы лестница за ограждением. Внизу, в самой пещере посетителей ждала чудесная бухточка с песчаным пляжем и аквамариновой водой.

– Не бойся, спускаться не станем, – успокоил Саула Дар, указав на ступеньки. Покинув машину, они поднялись по каменистой тропке на вершину скалы.

Саул огляделся: вокруг не было ровным счетом никого, кроме Гектора, да и тот остался в машине, в сотне метров. Кругом было море, небо, под ногами – пещера. Шумел ветер. Безопаснее места для тайного разговора было не сыскать.

Саул и Дар переглянулись.

– Это операция повышенной секретности и важности, – сообщил Саул. – Цель – Ирак и Иран. Кодовое название «Железный гром». Руковожу операцией я, в отрыве от Лэнгли. О ней знают очень и очень немногие.

– Сукин ты сын, – ответил Дар. – У вас «крот» завелся.

Поразительно, как быстро он обо всем догадался. Впрочем, люди частенько забывали об этой черте Дара Адала: пользуясь его беспощадностью и эффективностью, никто не принимал в расчет, какой он сообразительный.

– Только без убийств, Дар. Нам нужна инфа, не трупы.

– А ты все тот же чистоплюй.

– Что, – улыбнулся Саул, – не соответствую стандартам военного ремесла по Камалю Джумблату?

– Сам знаешь, он взял меня к себе после того, как «Ливанская фаланга» изнасиловала и убила мою мать. Отец к тому времени уже несколько лет был мертв, погиб во время взрыва. – Дар грустно ухмыльнулся. – Сам старина Камаль. Он и его сын Валид. Я был одним из тех сирот, которых они воспитали. – Дар полюбовался игрой солнечных бликов на волнах. – Насчет моего образования ты, Саул, заблуждаешься: я успел проучиться год в Американском университете Бейрута, когда разразилась гражданская война и Камаль призвал меня на борьбу. Это было в семьдесят пятом. А ты где был тогда?

– В Африке, в Бурунди.

– Еще одна дырень.

– Там я встретил Миру.

Провинция Кирундо, Саул и Мира, оба работали с беженцами. Удивительное было время, даже несмотря на ночные перестрелки: в ночь, когда Саул первый раз остался наедине с Мирой у нее в палатке, он наконец ощутил себя по-настоящему живым. Она была из Индии, он – еврей из Индианы, существа с двух совершенно разных планет. И все же Мира…

Дар кивнул.

– Старина Камаль. Он перенял идеи коммунистов, цитировал Маркса, Ленина, Троцкого.

– Правда? Что, например?

– Чаще всего он повторял слова Троцкого: «Даже если война тебе не нужна, ты нужен войне».

19 апреля 2009 года

Французы расстарались: птифуры, слоеные пирожные, паштеты, сыры, шампанское, джаз из динамиков, видеоряд с видами Парижа, замков Луары, Прованса. Был даже мим, косивший под Марселя Марсо: он ходил между дипломатов, турецких чиновников и даже – заметила Кэрри – трех агентов турецкой разведки. Она прибыла в Стамбул в поисках таинственного русского, по наводке Абдель-Али Насера. Прием устроили в исключительно старом здании французского консульства на улице Истикляль, в двух кварталах от площади Таксим.

– Мим-лягушатник и моча в бокалах! – сказал Герри Ход, выливая шампанское в горшок с пальмой. – Французишки, мать их растак. Ненавижу!

Это был мужчина среднего возраста: мятый твидовый пиджак, торчащий сзади воротник рубашки (что выдавало в нем психа-одиночку) и давно уже не стриженная шевелюра. Он напоминал академика средней величины, что не может дождаться выхода на пенсию, хотя на деле был дипломатом, чья карьера давно скатилась в тартарары.

– Их черед устраивать ДБ, – заметила Салли Рамсли. – Мим, кстати, великолепен: глядя на него, конечно, блевать тянет, зато он молчит.

Это была женщина бальзаковского, как говорят французы, возраста, с длинными – длиннее, чем нужно – русыми волосами. Она еще не утратила фигуры, привлекательности, однако в общении с мужиками ей чаще приходилось самой становиться охотницей, нежели добычей.

Кэрри чувствовала себя хорошо, пожалуй, даже слишком. Клозапин она не принимала уже тридцать шесть часов, и это начинало сказываться. Кэрри и сама заметила, какой дерганой становится. Эх, сейчас бы хорошенько потрахаться. Желательно с Уарзером. Где его носит? Должно быть, он выполняет задание, для Саула. Стоило получить добро на рейд в Эль-Атибе, и все понеслось, закрутилось. Кэрри едва успела попрощаться.

Только Уарзер и пришел ее проводить, когда она улетала из Кэмп-Виктори на базу Дельта. Один поцелуй впопыхах, и вертолет поднял ее над Багдадом, над пальмами и рекой Тигр, а после понес над пустыней.

– Что еще за ДБ? – спросила Кэрри.

– Дипломатическое безумие, – ответила Салли. – Франция в этом месяце возглавляет ЕС, так что им предстоит отвергать все прошения со стороны Турции, одновременно заверяя, как мы ценим их вклад в межкультурную коммуникацию. И вместе с тем показывать: как многому туркам еще предстоит научиться у нас, высших европейцев. Это как целовать кого-нибудь, одновременно пиная его коленом в пах. Главное – не прекращать танца.

В этот момент к ним подошел грузный мужчина: костюм ручного пошива, редкие волосенки прикрывают плешь. Улыбнувшись, он помахал кому-то рукой.

– Что это вы двое ни с кем не общаетесь? – спросил он и, указав на Кэрри, произнес: – Это?..

– Простите, Саймон, – извинился Герри. – Мисс Энн Макгарви, это Саймон Данкан-Джонс, наш генконсул, глава посольства, домоправитель, КОБИ[15], КОП[16] и прочая, и прочая. – Покрутив в воздухе пальцем, он отвесил шутливый поклон. – Мистер Саймон Данкан-Джонс, это мисс Макгарви, из Госдепа США.

Взглянув на Герри, Данкан-Джонс попенял ему:

– Зачем нагонять туман? – Затем он обернулся к Кэрри. – Вы правда из Госдепа или ЦРУ прислало очередного шпика? Слышал, недавно вас вытурили из Дамаска. У вас, – указал он на нее и Герри, – есть нечто общее. Надеюсь, что это не безалаберность.

– Я в Стамбуле ненадолго, мистер Данкан-Джонс, – ответила Кэрри. – Так, сориентироваться.

– Тогда вот вам ориентировка: в стране кризис. Исламисты намерены пустить в расход генералов и атеистов вместе с «Эргенеконом»[17]. Ходят слухи о переворотах и гражданской войне. Не хватало еще, чтобы наши американские кузены проспали здесь все, как и в Ираке.

– Не беспокойтесь, мистер Данкан-Джонс, – заверила его Кэрри, – с вами я точно спать не стану.

Герри и Салли сдавленно захихикали. Господи, неужели она это сказала? Должно быть, заскок начинается. Надо быстрее принять клозапин.

Данкан-Джонс сердито взглянул на подчиненных.

– Идите общаться, вы, двое, – произнес он и удалился.

– Он чей-то родственник, что получил эту должность? – спросила Кэрри, хватая бокал шампанского с подноса у проходившего мимо официанта.

– Родственные связи ему не нужны, – ответила Салли. – Спасибо рассаднику тунеядцев Итону, колледжу Святого Павла и оксбриджской банде. Старина Саймон Данкан-Джонс просто шел по предписанному ему пути. У вас, янки, демократы и республиканцы меряются письками, а у нас враждуют классы. Если не скажу, то вы и не узнаете, что я окончила Ланкастерский колледж со степенью бакалавра первой степени. Не то чтобы это имело значение… Шишки в Лондоне иногородние вузы даже не признают. Герри, дорогой, мы с Энн отлучимся в уборную.