Чингиз Абдуллаев - Ответный удар
— Ясно. Давай дальше.
— Журналистка вышла, и она вошла.
— Дальше.
— Журналистка ушла. Да, я вспомнил, она разлила кофе. Извинялась перед Кирой, что такая неловкая. Та ее успокаивала, она разлила кофе на стол, когда убирала микрофон. Кира сказала, что успела все вытереть.
— Понятно.
— Потом пришла эта артистка Марина Левина. Она немного подождала, пока вышла Светлана Викторовна, и вошла в кабинет. Но тоже была недолго, минут пять-десять. И быстро ушла. Потом Кира понесла какие-то бумаги.
— Значит, Кира была последней, кто видел Воробьева живым?
— Да, но после того, как она к нему зашла, позвонили из Министерства финансов. И она при мне соединила Воробьева с позвонившим. Они разговаривали, а потом Кира вышла. И когда вернулась, ушел я. Пришел Кочкин. И не успел я доехать до первого этажа, как все стали кричать, суетиться, и выяснилось, что был убит Аркадий Борисович.
— Подробнее, пожалуйста, как вы уходили. Значит, Аркадий Борисович поговорил по телефону, потом Кира куда-то вышла.
— В туалет, наверно.
— Возможно. Что было дальше? Вспоминайте очень подробно.
— Значит, так. Кира пришла. Я курить очень хотел, но не мог. Поэтому все время смотрел на часы. Как только пришел Кочкин, я достал сигареты и, уступив ему свой пост, пошел к лифту.
— К какому лифту?
— К служебному, конечно. К обычному.
— В коридоре никого не встретили?
— Встретил. Денисов там был. Завязывал шнурки. Я хотел его подождать, но он махнул рукой, езжай, говорит.
— А кто такой этот Денисов?
— Из планового отдела. Ему за пятьдесят, но он еще держится. Даже волосы, говорят, красит.
— Он в суде выступал?
— Да, его тоже допрашивали. Но он не заходил к нам в приемную, это точно.
— Значит, в лифте вы ехали один?
— Да. Доехал до первого и услышал крики. Вот и все. По всем фактам виновный я получаюсь, — Назаров опустил голову. Дронго протянул ему пачку предварительно приготовленных сигарет.
— Курите.
Парень жадно затянулся. Дронго смотрел на него со смешанным чувством жалости и недоумения. Непонятно каким образом подставленный, Назаров явно не годился на роль хладнокровного убийцы, сумевшего продумать хитроумный план устранения банкира и совершить это с такой поражающей воображение легкостью.
Здесь что-то не сходилось, и он это чувствовал.
Они разговаривали еще минут пятнадцать-двадцать, пока наконец Дронго, отдав еще одну пачку сигарет, не закончил своего своеобразного допроса.
— Спасибо, Роман, — поблагодарил он заключенного, — думаю, ты мне очень помог.
Назаров поднялся. Он уже знал, что завтра его отправляют по этапу, несмотря на кассационную жалобу адвоката. Тюрьмы были переполнены, и ответа на жалобу заключенный мог вполне дождаться в колонии, «справедливо» считало тюремное начальство. Больше никаких надежд не оставалось. В его глазах теперь остался только страх и боль от всего пережитого.
— Вам больше ничего не нужно? — спросил Назаров.
— Спасибо, больше ничего.
Назаров, судорожно достав носовой платок, вытер лоб.
Дронго обратил внимание на платок.
— Откуда? — спросил он. У Назарова не могло быть такого хорошего хлопчатобумажного платка. — Кира принесла, — виновато сказал Назаров, — жалеет меня.
Больше не было произнесено ни слова. Только перед уходом Назаров еще раз оглянулся и как-то виновато улыбнулся, вернее, попытался улыбнуться, отчего его лицо приняло какое-то страдальческое выражение, и вышел из комнаты.
— Что ты думаешь? — сразу спросил Родионов у Дронго.
— Ясно одно, — услышал он невозмутимый ответ, — парень никого не убивал. Нужно искать убийцу.
На киностудию, куда они поехали по предложению Дронго, попасть было сложнее, чем в тюрьму. Коммерческие структуры, цепко оккупировавшие бывшие павильоны киностудии, выставили надежный заслон из военизированной охраны, не пропускавшей на территорию охраняемого объекта никого из посторонних. Пришлось долго доказывать бестолковым охранникам, куда и зачем они идут.
Только пройдя на территорию студии, они поняли, что могут потратить здесь весь день в поисках нужного им человека. Пришлось идти в еще сохранившийся отдел кадров. Сидевшая там старушка ласково сообщила, что в отделе давно никто не работает. Но про Марину Левину она все знает. Та снималась в картине Креонова и теперь вдруг заболела. А сам Игорь Креонов очень недоволен этим обстоятельством. Некоторые говорили, передала им добросовестная старушка, что он думает даже поменять артистку на главную роль.
Пришлось искать Креонова, на его поиски они потратили почти час, пока наконец не нашли его сидевшим в мрачной задумчивости в огромном пустом павильоне. У маэстро явно не было настроения. Заслышав шаги за спиной, он даже не обернулся.
— Чего вам? — недовольно спросил режиссер, решив, что это кто-то из его ассистентов.
— Простите, — извинился Дронго, — мы хотели бы с вами переговорить. — Креонов обернулся. Медленно встал со стула.
— Журналисты, что ли? — прохрипел он. — Не похожи. Или коммерсанты с очередной бредовой идеей? Тоже не похожи. Так кто вы и что вам нужно?
Креонов был режиссером с мировым именем. Его седой ежик волос часто мелькал на самых престижных кинофестивалях, где его хорошо знали.
— Простите, — сказал Дронго еще раз, — мы ищем вашу актрису Марину Левину. Вы не могли бы нам помочь?
— А почему я вообще должен помогать вам? — Режиссер явно разозлился. — Эта нахалка исчезла две недели назад и ничего никому не сказала. Теперь заявляетесь вы и говорите, что ее ищете. Я тоже ее ищу. Но она ведь не появляется здесь.
— Она заболела?
— Не знаю и не хочу знать. А кто вы такие?
— Мы адвокаты, — вмешался Родионов, — сейчас ведем расследование одного уголовного дела.
— Хм, адвокаты. Что-то не очень вы похожи на адвокатов. Скорее на товарищей в «мышином пальто», — не без иронии ответил Креонов, — но я действительно не знаю, куда она делась. Если, конечно, очередной ее воздыхатель не увез ее на Канары.
— А она была на Канарах? — быстро спросил Дронго.
— Была. Три месяца назад. Какой-то банк оплатил ей расходы. А теперь вот вообще исчезла. Может, опять с кем-то сбежала. Как вы думаете?
— Не знаю, — Дронго улыбнулся. Ему нравился этот режиссер и его фильмы, — но, думаю, вы правы: в любом случае это безобразие.
— Вы смеетесь. — Нужно отдать должное Креонову, он разбирался в малейших интонациях человеческого голоса.
— Конечно, нет. Просто она нам действительно очень нужна.
— Да, — режиссер огляделся. — Саша! — внезапно крикнул он изо всех сил.
— Саша, где ты?
Откуда-то из-за ящиков, сложенных в углу, донесся голос молодого ассистента:
— Я здесь, Игорь Николаевич.
— Найди и дай им адрес и телефон Левиной. Только быстро. И чтоб больше меня не отвлекали. Всего хорошего, господа. Вы все-таки совсем не похожи на адвокатов.
С этими словами режиссер снова повернулся к ним спиной и сел на стул.
Получив адрес, они покинули павильон и вышли на улицу.
— Мне понадобятся помощники, — сказал Дронго, взглянув на часы.
— Да? — удивился Родионов. — Какие помощники?
— Когда отправляют завтра Назарова?
— В два часа дня, кажется, после обеда. А почему ты спрашиваешь?
— Нужно успеть что-нибудь придумать до двух часов дня.
— Не понял.
— Кажется, у меня появился какой-то план. Но мне нужны помощники.
Желательно двое. У вас есть помощники?
— Нет, конечно. Хотя у нас двое студентов сейчас проходят практику. Но они уже давно закончили работу. Сейчас ведь седьмой час вечера.
— Вы можете их найти?
— Постараюсь. Что им сказать?
— Обещайте участие в расследовании интересного дела.
Студентам такая практика будет только на пользу. И пусть они приедут через час куда-нибудь в центр. Например, к памятнику Маяковского. Сумеете их найти?
— Теперь просто обязан. Ладно, не беспокойся. Будут тебе два помощника.
В крайнем случае племянников позову. Они ребята смышленые. Один археолог, привык во всем копаться, другой врач, тоже подходящая профессия.
— Это даже лучше, — обрадовался Дронго, — как их зовут?
— Коля и Семен.
— Тогда вы постарайтесь найти их, а я поеду к Кире. Хочу поговорить с ней один на один.
— Ты знаешь, где она живет?
— Я же читал приговор суда. А там указаны были и адреса свидетелей.
— Договорились. Тогда встречаемся через два часа у меня дома. Не забыл, где моя квартира?
— Не забыл. Приеду обязательно.
Расставшись с Родионовым, он спустился на станцию метро. Всюду толкались люди. В это время лучше было не появляться в метро вообще, но на такси было мало надежды. Москва была, пожалуй, единственным крупным городом, где не было городского такси, а имевшиеся частники брали порой совершенно неприличную плату за проезд. Пришлось толкаться в метро, где давились люди, спешившие после работы домой. Проехав несколько станций, он пожалел, что не взял такси, но мужественно решил держаться до конца.
