Дональд Гамильтон - Наводящие ужас
Однако эта фурия сделала бы из меня размазню в течение минуты!
Я отступил еще на шаг. Вступать в поединок с людьми, заслуженно имеющими черный пояс, в нашем деле не рекомендуется. Девка непроизвольно потянулась к упавшему свертку, я пнул ее под коленку, наплевав на собственные шестьдесят три года, опять отскочил - и, как пишут в дешевых романах, события начали развиваться весьма стремительно.
Даже предположив, что сумею справиться с этой мерзавкой, обучавшейся рукопашному бою у настоящего мастера, я не рискнул бы ввязываться в сколько-нибудь упорную потасовку. Ни места не было для этого, ни времени. Я выхватил из-за пояса тридцативосьмикалиберный револьвер, поднял его и прицелился.
Задремавшая было память внезапно ожила. Я осознал, где именно видел эту пантеру прежде. Правда, глядел при этом сквозь отличные цейссовские линзы. Женщина была одной из тех, кто разносил в ошметки неповинный, брошенный на боковом проселке "кадиллак". Входила в состав хулиганской группы, брошенной генералом Мондрагоном на поимку Горация Коли и его молодой жены.
Гадина застыла, словно вкопанная, поняв, что против разрывной пули ни йоко-тоби-гэри, ни маваси-гэри[19] особо не помогут. Окно по левую руку рассыпалось десятками стеклянных осколков, злобный голос приказал:
- Не шевелись! Брось оружие!
Насмотрелся мыльных опер, болван. Я отреагировал положенным образом. Немедленно спустил курок, раздробил грудину застывшей напротив мастерице членовредительства, рухнул, перекатился, ощутил рывок за левый рукав. Пуля визгнула вплотную.
Надета на мне была куртка-ветровка, найденная, благодаря любезности Рамона, в багажнике "субару" и вполне заменившая дурацкий, непрактичный белый пиджак. Я снова перекатился, уповая, что имею дело не с опытным, закаленным снайпером. Вопреки самым смелым своим надеждам, оказался в положении, призывавшем к выстрелу в нужную сторону. Спустил курок. "Если промахнулся, - подумал я с тоской, - конец: второй раз парень уже не обмишурится..."
Но я не промахнулся.
Нападавший повис в окне, завяз на почти оголенной раме, свесив голову и руки внутрь комнаты. Револьвер вывалился из бессильно разжавшейся ладони и упал на ковер. В раме оставалось довольно осколков, чтобы вспороть кишки даже более толстому субъекту...
Позади раненого - или убитого, лишь гадать оставалось - возникло знакомое лицо.
- Не стреляй, это я! - заорал Греэр. Пистолет в его лапе был зажат не для выстрела, а для удара. - Парень временно изъят... А девка?
- Наверное, издохла, не проверял.
Греэр обозрел сцену побоища, глубоко вздохнул.
- Если жива, - сообщил он, - то в ближайшее время никуда своим ходом не отправится.
Ковер усеивало битое стекло; на подоконник текла кровь раненого супостата; противоположная мне стена была изуродована двумя выстрелами - никому не удастся зарезервировать этот номер до небольшого ремонта. Я припомнил, как старался избежать потерь среди мексиканского населения. Вотще и втуне... Женщина валялась на полу и отнюдь не смахивала на живое существо.
Медленно поднявшись на ноги, я произнес:
- Черный ход, Греэр... Антония, ты цела?
Из соседней комнаты долетел жизнерадостный ответ:
- Я очень цела; и сеньор Чарльз очень цел! Только у нас очень красивая гость! Большая и спокойная! Хочешь?
- Веди!
Склонившись над подстреленной противницей, я исследовал рану. Серая рабочая рубаха побагровела; карие глаза смотрели перед собой стеклянным, ничего не выражавшим взором. Что ж, дама была профессиональным бойцом, ничего не скажешь. Достань меня этот милый каблук - не читали бы вы сейчас достоверного отчета о последних служебных похождениях Мэтта Хелма.
- Она мертва? - спросила Джо Бекман. Я кивнул.
- Неужели это было необходимо?
- Видите ли, - с горечью отозвался я, - я закоренелый женоненавистник. Убиваю вашу сестру при малейшей возможности! Безо всякого повода.
- Простите.
Я скривился.
- Если бы не пуля - как по-вашему, что воспоследовало бы? Вы же видели этот пинок! Слава Богу, промахнулась, голубушка... Она бы просто выждала первой удобной секунды, метнулась вперед и сломала мне шею ребром ладони. Либо еще краше с неприятелем разделалась - в каратэ много трюков имеется... Между прочим, слава голливудским обормотам! Как хорошо нарваться на болвана, смотревшего телевизор и громко орущего "замри"!
Греэр, выбивавший остатки стекол и протискивавшийся в комнату, не уделял моим речам ни малейшего внимания. И совершенно напрасно... Парень подбоченился и произнес:
- Если хотите что-то предпринять, мистер Коди, предпринимайте поживее, пока сюда не примчался на выстрелы батальон мексиканской морской пехоты.
- Сначала, - возразил я, - давай извлечем этого достойного субъекта из оконной рамы, или он выпустит себе кишки остатками стекла и увеличит потери среди мексиканского населения на целую драгоценную единицу. Счастье наше, что Мак пользуется в этих краях некоторым влиянием, иначе не миновать бы уютной саrcel.[20] Доберешься до телефона прежде моего - звони по номеру семнадцать-сорок пять-пятьдесят пять. Спрашивай El Cacique.Представься, назвав мое кодовое имя...
Я осекся, осознав, что творится неладное: из гостиничной спальни до сих пор никто не появился.
- Эй, Антония, что стряслось?
- Да ничего не стряслось, - раздался низкий, довольно приятный голос. Последовал отчетливый удар: - Шагай, чтоб тебе!..
Я следил, как они появлялись. "Очень красивая гость" обладал пропорциями серого медведя. Аккурат с меня ростом и вдвое шире. Примерно триста фунтов против моих двухсот. Немодная, чрезмерно короткая, чисто военная стрижка делала парня похожим на профессионального боксера. Нос ему ломали по меньшей мере дважды. Но, странно: меньше всего пришелец напоминал безмозглого кулачного бойца.
Двадцати с небольшим лет, он казался едва ли не благовоспитанным школьником. Честные голубые глаза. Милая улыбка. Ни дать, ни взять - бойскаут!
На парня, как почти на всех собравшихся, были натянуты синие джинсы; плечи облегала походная куртка. На груди ее виднелась надпись "ЛЮБОВЬ". Наверное, в насмешку.
Разумеется, я признал великана. Уже видал его: сквозь линзы "цейсса". Он топтался у обочины магистрального шоссе рядом с женщиной, которую я был вынужден пристрелить несколько минут назад: телохранитель генерала Мондрагона. За спиною парня виднелась вооруженная маленьким двадцатидвухкалиберным пистолетом Антония. Вослед ей объявился Мэйсон Чарльз, обзаведшийся внушительным револьвером - четырехдюймовый ствол, весьма впечатляющее дульное отверстие - фу ты, ну ты! Чарльз метнул на меня вызывающий взгляд. "Если не желаешь отдать пистолет подобру-поздорову - черт с тобой: обзаведусь револьвером!"
Любопытно, что намеревался этот юный герой вытворять с трофейным оружием?
Гигант увидел простертую мастерицу рукопашного боя, выпрямился:
- Господи, помилуй, неужели так уж нужно было убивать? Бедолага просто выполнила свой патриотический долг, приложила руку...
- Ошибаетесь, - хладнокровно поправил я, - она чуть ногу не приложила. По неприятному, кстати, месту...
Затолкав собственный револьвер за пояс, я подобрал оружие, оброненное висевшим в окне человеком. Присовокупил к нему "беретту" Мэйсона Чарльза, лежавшую на полке бара.
- Лучше помогите моему напарнику извлечь эти руины империи из рамы.
Громила, всецело поглощенный созерцанием убитой женщины, даже не обратил внимания на живого, который болтался в оконной крестовине, безучастный ко всему на свете. Переведя взор влево, парень хмыкнул, открыл было рот, но вовремя осекся. Сделал два шага вперед, изучил положение вещей.
- Распрямите его! - скомандовал великан Греэру. - Теперь понемногу, осторожно, вытягивайте... Вот так... Ноги повыше... Я поддержу.
Предоставив им разбираться с увечными и ранеными, я занялся немедленными нуждами. Одна из первых наших заповедей гласит: не оставляй никаких стволов бесхозными. Иначе рано или поздно нацелятся в твою же спину. А на полу обретался неизвестный пистолет, или револьвер, упавший вместе с грудой купальных полотенец.
- Держи народы под прицелом, - бросил я Антонии, сгибаясь и вороша махровую ткань.
- Да не беспокойтесь, я наготове, - сказал Чарльз. Покопавшись, я обнаружил оружие. Поднял его - и услыхал предостерегающий вопль мексиканки.
* * *Пистолет Мэйсона был направлен прямо на меня, Антония пыталась метнуться в сторону юного подонка, сбить ему прицел - но верзила с кошачьим проворством кинулся на нее (предварительно определив бесчувственного сотоварища посреди ковра), и отвесил девушке ощутимую оплеуху. Второй раз в течение одного и того же вечера я нырял на пол, стараясь уйти от пули.
Тщетно.
Расстояние было ближе, и преимущество внезапности оказалось отнюдь не на моей стороне. Здоровенный удар по левой части черепа взорвал перед моими глазами вспышку ослепительно белого света. Непонятные мурашки побежали по всему телу. Я запоздало различил грохот выстрела, шлёпнулся, разобрал, как торжествующий мальчишеский тенорок завопил:
