Эдуардо Мендоса - Кошачья свара. Мадрид, 1936
Станционные часы остановились и показывали совершенно неправдоподобное время. На флагштоке висело истрепанное трехцветное знамя. Англичанин раздумывал, не поискать ли ему убежище в экспрессе, но вместо этого побежал по станции по направлению к выходу. Он остановился у стеклянной двери с надписью «Буфет», ставшей непрозрачной из-за измороси и копоти. Внутри от буржуйки шло немного тепла, воздух был более плотным. Англичанин снял помутневшие очки и вытер их галстуком. Единственный клиент буфета облокотился на стойку с рюмкой светлой настойки и курил черуту. Официант смотрел на него, держа в руках бутылку анисовки. Англичанин направился к официанту.
- Добрый день. Мне необходимо отправить письмо. Может, вы располагаете почтовыми марками? В противном случае подскажите, нет ли на станции почтового отделения.
Официант вытаращился на него с открытым ртом, а потом буркнул:
- Понятия не имею.
Единственный посетитель вмешался, не поднимая глаз от рюмки анисовки.
- Не будь таким мужланом, парень. Какое впечатление о нас сложится у этого господина, - и обращаясь к англичанину: - Простите парня. Он ни слова не понял из того, что вы сказали. В вестибюле станции вы найдете киоск, где продаются марки, там же есть почтовый ящик. Но перед тем выпейте рюмашку анисовки.
- Нет, спасибо.
- Не отказывайтесь, я угощаю. Судя по вашему лицу, вам необходимо восстановить силы.
- Не думал, что будет так холодно. Судя по солнцу...
- Это вам не Малага, сеньор. Это Вента-де-Баньос, провинция Паленсия. Здесь уж как жахнет, так держись. Вы приезжий, судя по всему.
Официант налил рюмку анисовки, которую англичанин поспешно заглотнул. Поскольку он давно не ел, спиртное обожгло гортань и желудок, но по телу разлилось приятное тепло.
- Англичанин, - ответил Энтони на вопрос клиента буфета. - И мне нужно торопиться, если я не хочу пропустить экспресс до Мадрида. Если вас это не побеспокоит, я бы оставил здесь чемоданы, пока налегке сбегаю к киоску.
Он поставил рюмку на стойку и вышел через заднюю дверь, соединяющуюся с вестибюлем станции. Он несколько раз прошелся по станции, так и не обнаружив киоска, пока экспедитор не махнул ему в сторону закрытого окошка. Англичанин стучал в него, пока окошко не открылось и оттуда высунулась лысая голова мужчины с оторопевшим выражением лица. Выслушав просьбу англичанина, он закрыл глаза и зашевелил губами словно в молитве. Потом нагнулся и, выпрямившись, положил на стойку у окошка огромную книгу. Он не спеша пролистал ее, удалился и вернулся с маленькими весами.
Англичанин вручил ему письмо, и почтовый служащий тщательно его взвесил. Он снова проконсультировался с книгой и высчитал сумму оплаты. Англичанин расплатился и бегом вернулся в буфет. Официант смотрел в потолок с грязной тряпкой в руке. На вопрос англичанина он ответил, что за выпивку заплатил другой клиент, как и обещал. Чемодан стоял на полу. Энтони забрал его, поблагодарил и побежал к выходу. Экспресс на Мадрид начал медленное движение в облаках белого пара и клубах дыма. Несколькими большими шагами он догнал последний вагон и вскочил в поезд.
Пройдя через несколько вагонов и так и не обнаружив пустого купе, Энтони решил остаться в коридоре, несмотря на пронизывавший его поток холодного воздуха. После пробежки он согрелся, а облегчение от того, что он отправил письмо, компенсировало усилия. Теперь другого пути не было. К черту женщин, подумал он.
Он хотел побыть в одиночестве, чтобы насладиться только что обретенной свободой и посмотреть на пейзаж, но через некоторое время заметил, как обходя препятствия к нему направляется тип, который угостил его в буфете. Он поприветствовал его, и тот встал рядом. Он был человеком лет пятидесяти, коренастым, худым, с морщинистым лицом, мешками под глазами и беспокойным взглядом.
- Удалось отправить письмо?
- Да. Когда я вернулся в буфет, вы уже ушли. У меня не было возможности вас поблагодарить за дружелюбие. Вы едете вторым классом?
- Я езжу там, где взбредет в голову. Я из полиции. И не делайте такое лицо, благодаря этому никто не украл ваш чемодан. В Испании не стоит быть таким доверчивым. Вы останетесь в Мадриде или продолжите путешествие?
- Нет, я еду в Мадрид.
- Могу я вас спросить о целях поездки? Только для себя, ну вы понимаете. Можете не отвечать, если не хотите.
- Никаких проблем. Я эксперт в сфере искусства, а если еще конкретней, то по испанской живописи. Я не продаю и не покупаю. Пишу статьи, даю уроки и сотрудничаю с некоторыми галереями. При возможности, хоть с веской причиной, хоть без оной, всегда стараюсь съездить в Мадрид. Музей Прадо - мой второй дом. Можно сказать, что и первый. Нигде в другом месте я не бываю так счастлив.
- Ну надо же, какая прекрасная профессия. Мне о ней никогда не рассказывали, - заметил полицейский. - И этим вы зарабатываете на жизнь, осмелюсь спросить?
- Не очень много, - признался англичанин, - но к счастью, у меня есть небольшая рента.
- Везет же некоторым, - пробормотал полицейский почти беззвучно, а потом добавил: - Но раз уж вы так часто приезжаете в Испанию и так хорошо говорите по-нашему, то наверняка у вас здесь куча друзей.
- Друзей? Нет. Я никогда не оставался в Мадриде надолго, а англичане, как вы знаете, довольно замкнуты.
- В таком случае мои вопросы вам покажутся крайне неприятными. Не обижайтесь, это просто издержки профессии. Я наблюдаю за людьми и пытаюсь разузнать их профессию, гражданский статус и, если могу, намерения. Моя работа заключается в том, чтобы предотвращать, а не наказывать. Я работаю в службе Государственной безопасности, а времена сейчас неспокойные. Конечно, я не имею в виду вас, интересоваться кем-либо не означает его подозревать. Но под самой простецкой личиной может скрываться анархист, агент иностранных спецслужб или перевозчик нелегалов. Как их отличить от честного человека? Ни на ком нет соответствующего ярлыка. Однако всякий скрывает какую-нибудь тайну. Вот взять вас, чтобы далеко не ходить, почему вы так торопились отправить письмо, которое могли бы без суеты бросить в ящик в Мадриде через каких-нибудь несколько часов? Не говорите ничего, уверен, что всё имеет простое объяснение. Это просто для примера. Моя миссия в том и заключается, ни больше ни меньше, чтобы открыть под маской настоящий облик.
- Здесь холодно, - сказал англичанин после некоторой паузы, - а я одет не так тепло, как следовало бы. С вашего позволения, пойду поищу купе с отоплением.
- Идите, идите, не буду вас задерживать. Пойду в вагон-ресторан, что-нибудь выпью и поболтаю с тамошними служащими. Я часто езжу по этому маршруту и знаком с персоналом. Официант - источник ценной информации, особенно в стране, где все разговаривают на повышенных тонах. Желаю удачного путешествия и счастливого пребывания в Мадриде. Разумеется, мы больше не увидимся, но оставлю вам свою визитку, на всякий случай. Подполковник Гумерсиндо Марранон, к вашим услугам. Если вам что-нибудь понадобится, спросите меня в Главном управлении госбезопасности.
- Энтони Уайтлендс, - ответил англичанин, засовывая визитку в карман плаща, - также к вашим услугам.
Глава 2
Несмотря на усталость после долгой поездки, Энтони Уайтлендс спал некрепко и несколько раз пробуждался от далекого шума, похожего на выстрелы из винтовки. Он остановился в скромной, но комфортабельной гостинице, которую знал по предыдущим поездкам. Вестибюль был маленьким и не слишком приветливым, а портье находился явно не в духе, но гостиница хорошо отапливалась, а в просторном номере с высоким потолком имелся довольно большой гардероб, удобная кровать с чистыми простынями и сосновый стол со стулом и лампой, идеально подходящий для работы. Прямоугольное окно с деревянными ставнями выходило на тихую и уединенную площадь Ангела, над домами перед окном возвышался купол церкви Сан-Себастьяна.
Но всё-таки атмосфера была не из приятных. Из-за холода гвалт мадридской ночи сменился мрачным и неумолимым завыванием ветра с гор, который кружил сухие листья и разбросанные по сверкающей от измороси черной мостовой обрывки бумаги. Фасады зданий покрывали порванные и грязные предвыборные плакаты и анонимные листовки, призывающие на все лады к забастовкам, восстанию и мятежу. Энтони не только был знаком с этой ситуацией, но именно серьезность положения и привела его в Мадрид, однако увидев реальность собственными глазами, он впал в уныние и беспокойство. Временами он раскаивался в том, что принял предложение, а временами - в том, что отправил Кэтрин письмо, положившее конец их отношениям, полным тревог, но также и единственному стимулу в его теперешней жизни.
С упавшим сердцем он потихоньку оделся, время от времени оценивая свой облик в зеркале гардероба. Зрелище не было лестным. После поездки одежда помялась, и хотя он ее тщательно вычистил, но не смог оттереть следы копоти. Подобная "роскошь" вкупе с печальным и усталым лицом придала ему вид очень мало соответствующий тем людям, которых он собирался посетить, и совершенно не адекватный тому впечатлению, которое должен был на них произвести.
