Чингиз Абдуллаев - Восточный ветер
— Вы относите это ко всем членам нашей организации? — осведомился Большаков.
— Да, — кивнул Кучуашвили, — и к себе тоже, Иван Сергеевич. Вы знаете, что я пришел в нашу организацию одним из первых. Я всегда ненавидел перебежчиков и проходимцев. И радовался, что создана подобная организация. Но я отдаю себе отчет, что в ней собрались люди не просто верящие в некие идеалы. В ней собрались люди, которые хотят не только служить, но и продвигаться по службе, получать звания, награды, чины, ордена. И иметь такую мощную поддержку по службе, которую имеют члены нашей организации. Мы, как закрытая масонская ложа, помогаем нашим людям, и поэтому у меня нет никаких иллюзий. Даже если кто-то и приходит к нам из-за того, что разделяет наши убеждения, в конечном итоге он понимает, как выгодно и престижно быть членом нашей организации. И остается здесь только ради этой выгоды. Только так и никак иначе.
— Вы просто пропели гимн чистогану и прагматизму, — недовольно заметил Попов, — конечно, вы можете себе позволить так говорить. Ведь ваша родина уже совсем другая страна. А моя родина — Россия. И я думаю прежде всего о защите интересов моей страны.
— Не нужно демагогии, — поморщился Кучуашвили, — вы прекрасно знаете, что я родился в Санкт-Петербурге и всю жизнь прожил в России. Я даже по-русски говорю лучше, чем по-грузински. И я тоже всю жизнь служил этой стране. Вы знаете, что я был ранен, имею боевые награды. И никогда не был ни трусом, ни карьеристом. Но когда я говорю о выгоде, я всего лишь констатирую некую истину. Нам опрокинули прежний мир, заявив, что вся наша история одно говно. И страна, в который мы раньше жили, была «тюрьмой народов». Последний приличный правитель в этой огромной стране, оказывается, был Николай Второй, как сейчас нам внушают и кого канонизировала наша православная церковь. Надеюсь, вы не возражаете против того, что я употребил слово «наша». Ведь мы, грузины, тоже православные. Значит, Николай Кровавый был праведник. И даже не дурак, хотя не сумел спасти ни свою жену, ни одного из пяти детей, ни свой трон, ни свою страну. Предположим, что так. Затем выяснилось, что все наши последующие правители были какими-то монстрами. Безумный сифилитик Ленин, полоумный тиран и убийца Сталин, волюнтарист и аферист Хрущев, придурок Брежнев, скрытый маньяк Андропов, полное ничтожество Черненко, предатель Горбачев и Ельцин как воплощение всех мерзостей остальных правителей. Разрушитель собственной страны. Хотя уже тогда все знали, что Ленин не был сифилитиком, а Сталин был действительно великим правителем. Что касается Горбачева, то, по-моему, это вы сказали, что он решил прекратить холодную войну самым парадоксальным образом. Он просто капитулировал. После этого вы хотите, чтобы у нас остались какие-то идеалы? Чей портрет мы держали у себя в кабинетах? «Железного Феликса»? Сейчас пишут, что он был патологическим палачом, получавшим наслаждение от пыток. Можете себе представить?
Кому мы должны верить? И в кого будет верить наша молодежь? После того как нас предали, обворовали, ограбили, изнасиловали, обманули. После того как богатства нашей огромный страны отдали на откуп кучке прохиндеев, которые откровенно издеваются над собственным народом и презирают его? Во что мы все должны верить, Иван Сергеевич? И в кого? В какие идеалы? Только личная выгода, личное благополучие, личная корысть. Если все в порядке, можно подумать и о своей стране. Вот так, Иван Сергеевич. И вы прекрасно знаете, что я прав. Между прочим, я забыл вас поздравить с присвоением вам очередного звания.
Большаков не поблагодарил его. Он нахмурившись слушал этот длинный монолог.
— Боюсь, что вам будет трудно в будущем работать с нами, — неожиданно произнес Большаков, — вам нужно срочно корректировать свои взгляды, генерал. — Он поднялся и медленно пошел к выходу. Затем обернулся: — Хорошо, что вы не занимаетесь воспитанием наших молодых кадров, как генерал Попов. Вы циник и мизантроп, Кучуашвили. И вам трудно будет жить в нашем мире.
— Мне и сейчас нелегко, — кивнул Давид Александрович.
— Без моего согласия ничего не предпринимать, — приказал Большаков, — до свидания.
Он вышел первым. Попов, не прощаясь, только кивнув, выбежал следом. Кучуашвили пожал плечами. Он считал, что ничего особенного не сказал. Только часть правды, которую все знали и без него. Он вышел последним.
МАРБЕЛЬЯ. ИСПАНИЯ. 22 ИЮНЯ 2006 ГОДА
В четверг утром на свою виллу вернулся Антон Сколев, или американский гражданин Эдуард Скобелев. Кортеж из трех джипов с затемненными стеклами доставил его из аэропорта Малаги на собственную виллу. Скобелев смотрел в окно на знакомые места и криво усмехался. Ему было приятно, что американцы так озабочены его охраной. Это льстило его самолюбию и позволяло считать себя незаменимой персоной. Ему даже не приходило в голову, что американцы используют его как приманку и специально организовали подобную охрану, чтобы привлечь к нему как можно больше внимания. Скобелева могли вывести достаточно незаметно из аэропорта, но предпочли сделать это так, чтобы несколько сот человек обратили внимание и на их кортеж, и на особые меры охраны, с которыми они встречали и провожали прилетевшего гостя.
Скобелев находился на заднем сиденье джипа рядом с одним из сотрудников ЦРУ. Впереди, рядом с водителем устроился Ричард Кинг, специальный агент ЦРУ, отвечающий за безопасность Скобелева в Испании. Несмотря на достаточно прохладную погоду и включенный в салоне автомобиля кондиционер, этот темнокожий афроамериканец постоянно вытирал лоб носовым платком, словно предчувствуя возможные неприятности. Когда они подъезжали к дому, Кинг обернулся к Скобелеву.
— Вы останетесь здесь со своей семьей, — сурово напомнил он, — никто из вас не имеет права отлучаться с территории виллы в течение этой недели. Вас будут круглосуточно охранять пять наших сотрудников. Еще трое все время дежурят на дороге. Повсюду установлены камеры наблюдения. В дом могут входить только две женщины: горничная и кухарка. Насколько нам известно, обе завербованы испанской полицией и являются их осведомителями. Одним словом, вам ничто не угрожает. Если вы будете выполнять все наши рекомендации, то мы не предвидим особых проблем.
— Я все понимаю, — кивнул Скобелев, — но почему нам нельзя ездить на море под вашей охраной? Дети любят купаться в море. Может, они будут ездить с вами, без меня?
— Нет, — возразил Кинг, — это все равно очень опасно.
— Вы полагаете, что мои бывшие коллеги могут убить моих детей? — криво усмехнулся Скобелев. — Они, конечно, не ангелы, но не настолько чудовища, как вы о них думаете.
— Я не сомневаюсь, что никто из них не станет стрелять в ваших детей, — холодно пояснил Кинг, — но они могут захватить их, для того чтобы выманить вас отсюда. И мы ничего не сможем сделать.
— Ясно. Будем купаться в бассейне. Что еще?
— Продукты и воду будут доставлять наши сотрудники. Мы не станем пускать к вам даже посыльных и разносчиков из магазинов, чтобы исключить всякую возможность нападения.
— Им остается только прилететь на самолете и разбомбить мой дом, — усмехнулся Скобелев, — но для этой цели вы, наверно, где-нибудь держите авиацию стран НАТО. Хотя боюсь, что российский бомбардировщик просто не долетит сюда через всю Европу.
— Ценю ваше чувство юмора, — повернулся к нему спиной Кинг, — но мы стараемся предусмотреть все варианты.
— А если они вообще не полезут? — предположил Скобелев, поняв, что его американский собеседник обиделся. — Может, нам вообще не нужна ваша охрана и ваши сотрудники. Ведь они один раз уже пытались меня ликвидировать и у них ничего не вышло. Согласно нормальной логике профессионалов они не будут пытаться сделать это во второй раз. Слишком непрофессионально и глупо. В таких случаях не бывает личной мести.
— Мы тоже так считаем, — согласился Кинг, — но решили не рисковать. Ваши бывшие соотечественники — люди непредсказуемые. Никогда не известно, что именно может прийти им в голову.
— Вы считаете, что меня хотят устранить какие-то неизвестные организации? — поинтересовался Скобелев. — Я считал, что это политика нового руководства моей бывшей страны.
Кинг снова обернулся к нему.
— Мое дело вас охранять, а не решать, кто и зачем решил вас ликвидировать. Я должен сделать так, чтобы вы вернулись живым и невредимым обратно в США.
— Тогда зачем вы меня сюда привезли? — вдруг спросил Скобелев. — Гораздо легче было спрятать меня в самой Америке, куда бы никогда не добрались мои бывшие соотечественники. И вызвать ко мне мою семью…
Кинг снова отвернулся.
— Вы не ответили на мой вопрос, — растерянно произнес Скобелев. Он только сейчас понял, что не все так просто, как ему казалось. И американцы отнюдь не альтруисты, чтобы выделять на него столько денег и охраны. Ведь они могли эвакуировать его семью обратно в Америку и спрятать ее где-нибудь в небольшом американском городке по программе «защиты свидетелей». Вместо этого они демонстративно привозят его на виллу, владельцем которой он является, и оставляют здесь его вместе с семьей, так же демонстративно выделяя ему многочисленную охрану. Получается, что американцы почти сознательно провоцируют противную сторону на подобное нападение, используя самого Скобелева и его семью в качестве приманки. Он вспомнил, что они однажды уже сделали нечто подобное в Сан-Франциско, подставив его для обнаружения и задержания двух посланных ликвидаторов. Значит, именно американцы решили повторить свой трюк в Испании, используя для этого самого Скобелева и его семью.
