Десмонд Бэгли - Бег вслепую

Я закончил сандвич.

— Не вижу причин, которые нам могли бы в этом помещать. В конце концов президент Никсон разговаривал с Нейлом Армстронгом, когда тот находился на Луне. Мы располагаем всеми необходимыми ингредиентами — остается только сложить их вместе. Ты знаешь кого-нибудь в телефонном департаменте?

— Я знаю Свена Харальдссона, — ответила она, немного подумав.

Я был уверен в том, что она знает кого-нибудь в телефонном департаменте; в Исландии все друг друга знают. Я нацарапал номер на клочке бумаги и передал его Элин.

— Этот номер телефона в Лондоне. Мне нужен сэр Давид Таггарт, лично.

— А что если… Таггарт… не ответить на звонок?

Я усмехнулся.

— У меня такое чувство, что сэр Давид Таггарт сейчас ответит на любой звонок из Исландии.

Элин бросила взгляд на радиомачту.

— Большой передатчик в домике обеспечит нас дополнительной мощностью.

Я покачал головой.

— Не используй его — возможно, Слейд прослушивает телефонные линии. Пусть он услышит, что я скажу Таггарту, но ему не следует знать, откуда я говорю. Звонок из «лендровера» можно сделать откуда угодно.

Элин подошла к «лендроверу», включила передатчик и попыталась связаться с Гуфьюнесом. Единственным результатом было потрескивание статического электричества, сквозь которое пробивались отдельные звуки, похожие на завывание проклятых душ.

— Наверное, в горах на западе разразилась буря, — сказала она. — Может быть, мне попробовать связаться с Акурейри? — Там находилась ближайшая из четырех радиотелефонных станций.

— Нет, — возразил я. — Если Слейд прослушивает телефонные линии, то его внимание прежде всего приковано к Акурейри. Попробуй Сейдисфьердур.

Связаться с Сейдисфьердуром оказалось значительно легче, и Элин вскоре удалось включиться в телефонную сеть Рейкьявика и поговорить со своим другом Свеном. Последовал целый ряд недоверчивых возгласов, но она все же настояла на своем.

— Придется подождать один час, — сказала она.

— Вполне приемлемо. Попроси Сейдисфьердур позвонить нам, когда связь наладится. — Я посмотрел на свои часы. — Через час будет 3.45 пополудни. Британское Стандартное Время — все шансы на то, чтобы застать Таггарта.

Мы собрались и поехали на юг в направлении поблескивающих в отдалении льдов Ватнайекюдля. Я оставил приемник включенным, но убрал громкость, и теперь из динамика доносилось приглушенное бормотание.

Элин спросила:

— Какой смысл в разговоре с этим человеком, Таггартом?

— Он начальник Слейда, — ответил я. — Он может снять Слейда с моего загривка.

— Но захочет ли он? — произнесла она с сомнением в голосе. — Тебе поручили передать сверток, а ты этого не сделал. Ты нарушил приказ. Понравится ли это Таггарту?

— Я не думаю, что Таггарт в курсе того, что здесь происходит. Вряд ли он знает, что Слейд пытался меня убить — и тебя тоже. Мне кажется, Слейд действовал на свой страх и риск, и он преступил черту. Разумеется, я могу ошибаться, но это тоже относится к тем сведениям, которые я хочу получить от Таггарта.

— А что, если ты ошибаешься? Что, если Таггарт прикажет тебе отдать сверток Слейду? Ты сделаешь это?

Я призадумался.

— Не знаю.

Элин сказала:

— Возможно, Грахам был прав. Возможно, Слейд на самом деле решил, что ты предатель — ты должен согласиться, что у него были на то все основания. Мог ли он тогда?..

— Послать человека с винтовкой? Мог.

— Тогда я думаю, что ты глуп, Алан; очень, очень глуп. Мне кажется, что ты позволил ненависти к Слейду затмить свою способность рассуждать здраво и теперь оказался в чрезвычайно сложном положении.

Мне начинало так казаться и самому. Я сказал:

— Я все узнаю, когда поговорю с Таггартом. Если он поддержит Слейда…

Если Таггарт поддержит Слейда, тогда я окажусь в положении Джонни-идущего-не-в-ногу, с угрозой быть зажатым между Департаментом и оппозицией. Департамент не любит, когда его планы кто-то расстраивает, и гневу Таггарта не будет предела.

И все же здесь были факты, которые никак не вписывались в общую схему, — во-первых, очевидная бессмысленность всей операции, затем отсутствие у Слейда настоящей злости, когда я, как казалось, допустил оплошность, и двоякая роль Грахама. И здесь было что-то еще, какая-то мысль настойчиво зудела в глубине моего мозга, но я никак не мог вытащить ее на поверхность. Что-то такое, что Слейд сделал или не сделал, сказал или не сказал — что-то звенело в моем подсознании предостерегающей сиреной.

Нажав на тормоз, я остановил «лендровер», и Элин посмотрела на меня с удивлением. Я сказал:

— Мне следует узнать, какие карты у меня на руках, до разговора с Таггартом. Найди консервный нож — я хочу вскрыть коробку.

— А стоит ли? Ты сам говорил, что, может быть, лучше об этом не знать.

— Возможно, ты права. Но если ты играешь в покер, не зная всех своих карт, то вполне способен проиграть. Я думаю, мне все-таки стоит узнать, что же все с таким рвением желают заполучить.

Я вышел из машины, подошел к заднему бамперу и, размотав изоленту, достал из-под него коробку. Когда я вернулся назад и сел на свое место водителя, Элин уже приготовила консервный нож — думаю, она испытывала не меньшее любопытство чем я.

Коробка была сделана из обыкновенного блестящего металла, который используют для изготовления консервных банок, но уже покрылась пятнышками ржавчины в местах, оставшихся незащищенными от грязи. С одной стороны вдоль всех четырех краев проходил спаечный шов, и я решил, что здесь должен находиться верх. Попробовав постучать по коробке, я обнаружил, что верхняя сторона пригибается под давлением несколько больше остальных, поэтому, возможно, будет безопасней воткнуть лезвие консервного ножа именно сюда.

Я сделал глубокий вдох и пробил ножом один из углов металлической коробки, после чего услышал шипение воздуха.

Это говорило о вакуумной упаковке, и я подумал, что испытаю большое разочарование, если внутри коробки окажется пара фунтов трубочного табака. Потом ко мне пришла запоздалая мысль, что это может быть ловушка для дураков; детонатор, срабатывающий от изменения давления воздуха, который способен внезапным взрывом выбросить содержимое коробки мне в лицо.

Но этого не произошло, и я, сделав еще один глубокий вдох, начал работать консервным ножом. К счастью, нож оказался старого типа, и ему был не нужен обод для упора; он оставлял зазубренный, острый по краям разрез — весьма неаккуратный с виду, — но открыл коробку менее чем за две минуты.

Я отогнул верхнюю сторону коробки и, заглянув внутрь, увидел кусок коричневого блестящего пластика, покрытого какими-то деталями — какие вы можете во множестве увидеть в любом радиомагазине. Я вытряс содержимое коробки себе на ладонь и посмотрел на лежащее передо мной устройство с недоумением и некоторой безнадежностью.

Кусок коричневого пластика служил базовой платой для какой-то электронной схемы, очевидно, весьма сложной. Я узнал сопротивления и транзисторы, но большинство деталей ни о чем мне не говорило. Прошло немало времени с тех пор, как я изучал радио, и технологическая лавина новых изобретений прошла мимо меня. В мои дни каждый компонент являлся отдельной деталью, а теперь микроэлектронщики засовывают целую сложную схему из множества компонентов в один кремниевый чип, который не разглядишь без микроскопа.

— Что это? — спросила Элин со слабой надеждой на то, что я знаю ответ.

— Будь я проклят, если хоть что-то понимаю, — признался я.

Я посмотрел повнимательнее и попытался проследить какую-нибудь из цепей, но это оказалось невозможно. Данное устройство представляло из себя модульную конструкцию с несколькими печатными платами, установленными перпендикулярно базовой плате, и каждая из них ощетинилась десятками деталей явно не общепринятого дизайна, а одна, установленная в самой середине, имела металлический корпус любопытной формы, для которой не было объяснения — по крайней мере, на мой взгляд.

Единственное, что здесь имело для меня какой-то смысл, были два обыкновенных винтовых контакта на конце базовой платы с маленькими медными табличками с подписями, прикрепленными над ними. Один вывод был помечен «+», а другой «-», а выше находилась надпись «ПО v. 60…». Я сказал:

— Это американские вольтаж и частота. В Англии мы используем 240 вольт и 50 герц. Давай будем считать, что здесь расположен вход.

— Так, значит, это устройство, каким бы ни было его предназначение, американское.

— Возможно, американское, — сказал я осторожно.

Здесь отсутствовали элементы питания, и два контакта оставались не подсоединенными, поэтому устройство в данный момент не работало. Вероятно, оно начнет выполнять свою функцию, если на контакты подать ток напряжением 110 вольт и частотой 60 герц, но в чем заключается эта функция, я не имел ни малейшего представления.