Джек Хиггинс - Тропа волка
Анна опустила трубку и надела пальто. В этот момент в дверях появился Диллон. Вид у него был ужасный, и сердце ее сжалось от жалости.
— Привет, Диллон, рада вас видеть.
— Что-то сомневаюсь, девочка. А я вот могу сказать, что вы выглядите аппетитно. Большой босс у себя?
— Он ждет вас. Простите, я спешу — «лир» ждет меня в Гатвике, а оттуда мне предстоит полет в Шотландию.
— В таком случае не буду задерживать. Мягкой посадки. — Он постучался в дверь Фергюсона и вошел.
— Да хранит вас Бог, — произнес Диллон.
Фергюсон поднял на него глаза.
— Ты кошмарно выглядишь.
— Что ответить на это? — отозвался Диллон. — Повторю: пусть вас Бог хранит, а я, раз уж вижу тут бренди, помогу себе сам. — Он налил себе, залпом выпил и закурил.
— Не слишком здоровые привычки для больного человека, — заметил Фергюсон.
— Не будем терять время… Вы отпускаете меня на волю пощипать травку?
— Боюсь, что да. Видишь ли, твое назначение не было оформлено официально, и это чертовски усложняет дело.
— Понятно — все хорошее происходит под занавес.
Он налил себе еще, а Фергюсон продолжил:
— Так тебе полагалась бы пенсия, но в твоем случае выбить ее, боюсь, не удастся.
Диллон улыбнулся.
— Помнишь Мишеля Арона — подонка, которого я прикончил в девяносто первом в Бретани после того дела с Даунинг-стрит? Он должен был положить на мой счет два миллиона, но надул.
— Помню, — сказал Фергюсон.
— Перед уходом я навел порядок в его сейфе. Разной валютой, но набралось примерно на шестьсот тысяч фунтов. Так что со мной все в порядке. — Он допил содержимое своего стакана. — Ну что ж, работать на вас было сплошным удовольствием. Я действительно так считаю, но мне лучше идти своим путем.
Когда он уже коснулся дверной ручки, Фергюсон произнес строгим официальным тоном:
— И вот еще что, Диллон. Полагаю, что при вас, как обычно, «вальтер». Буду вам очень обязан, если вы оставите его на моем столе.
— А катись-ка ты, бригадир, — буркнул Шон Диллон и вышел из комнаты.
Глядеть из иллюминатора во время полета в Мойдарт было интересно: край английских озер с высоты тридцать тысяч футов, потом Шотландия — устье Ферт-оф-Форт, Грампианские горы справа, а затем острова Эгг, Рам и на севере — Айл-оф-Скай. «Лир» развернулся на восток к огромному сверкающему зеркалу Лох-Шил, но перед ним лежали охотничьи угодья, замок Лох-Ду и само озеро — черное и отпугивающее. Штурманские обязанности выполнял второй пилот, он и показал Анне во время снижения на посадочную полосу, полуразвалившиеся склады, пару ангаров и старую диспетчерскую вышку:
— Аэродром Арднамурчан. База спасателей во время большой войны.
Между ними и замком лежало озеро, и еще при заходе на посадку Анна заметила направлявшийся к ним от замка старенький фургончик. «Лир» остановился. Оба пилота, которые были военными летчиками, спустились вместе с ней, чтобы размять ноги.
— Медвежий угол, старший инспектор, глухомань, — бросил первый пилот, лейтенант Лейси.
— Вы, лейтенант, получше присмотритесь к этому месту. Боюсь, что это не последний наш визит сюда, — ответила она и зашагала в сторону фургона.
Водителем был мужчина в кепке и твидовой куртке с красной физиономией, опухшей от неумеренного потребления виски.
— Я Ангус, мисс. Их милость послали меня встретить вас.
— А я Бернстейн, — представилась она и забралась на сиденье рядом с водителем. Они отъехали, и она начала разговор: — Вы представить себе не можете, как важно для меня попасть сюда!
— Почему, мисс? — спросил он.
— О, мой дедушка знал старого лаэрда, майора Кэмпбелла, еще с войны. Они вместе служили у лорда Маунтбеттена на Дальнем Востоке.
— А мне об этом ничего не известно, мисс. Мне лишь шестьдесят четыре, и я был только в гражданской обороне, да и то это было в сорок восьмом.
— Понимаю. Мой дедушка говорил мне, что у лаэрда был ординарец родом тоже из имения, капрал Таннер. Вы его знали?
— Ну как же, конечно, знал, мисс. Он долго был управляющим имением. А недавно поехал погостить к дочери в Нью-Йорк и там умер. Это приключилось совсем недавно.
— Вот несчастье!
— Смерть никого не минует, — заключил Ангус.
Слова его прозвучали как цитата из плохой пьесы, да к тому же он произнес это с шотландским акцентом. Анна умолкла. А фургон преодолел огромные старинные железные ворота и остановился возле флигеля.
Леди Кэтрин Роуз была старой и утомленной, ее лицо испещрили глубокие морщины. Она сидела в кресле с высокой спинкой, колени прикрывал плед. Гостиная, где она принимала Анну, была обставлена со вкусом, в основном, вещами старинными. В камине горел огонь, но высокое окно было открыто.
— Надеюсь, вы не будете возражать, дорогая. — Она указала Анне на окно. — Видите ли, мне нужен свежий воздух. Мои легкие уже не те, что прежде.
Приятная полноватая женщина лет пятидесяти с лишним внесла поднос с чаем и ячменными лепешками и поставила его на стол красного дерева.
— Чай разливать? — спросила она с тем же шотландским акцентом, что был у Ангуса.
— Не беспокойся, Джин, я уверена, что мисс Бернстейн с этим справится. Можешь идти.
Джин улыбнулась, подобрала соскользнувшую на пол шаль и накрыла ею плечи старой леди. Анна разлила чай по чашкам.
— Итак, — произнесла леди Кэтрин, — вы представляете бригадира Чарльза Фергюсона, я правильно вас поняла?
— Да. И он хотел бы знать, есть ли возможность арендовать для охоты Арднамурчан Лодж. Я беседовала с вашими агентами в Лондоне, но мне дали понять, что главное здание уже арендовано.
— Так оно и есть, и ни больше ни меньше как арабским шейхом — очень милым человеком с несколькими детьми, которые все время забегают ко мне. Он очень щедр. Он присылает мне еду, которую я не могу есть, и бутылки «Дом Периньон», которое я не могу пить.
Анна поставила свою чашку на боковой столик.
— Да, и мне сказали, что он пробудет у вас еще месяц, а после него замок арендует американский джентльмен.
— Да-да, мистер Морган. Он скандально богат. Я видела его снимок в журнале «Тэтлер», он играет в поло с принцем Чарльзом. Его адвокат прилетал ко мне, как и вы, на реактивном самолете. Он снял за́мок на три месяца.
К чаю леди Кэтрин так и не притронулась.
— Там в серебряной шкатулке сигареты. Достаньте мне одну, милочка, и курите сами, если хотите. — Она взяла сигарету слегка дрожащей рукой. — Вот это лучше, — продолжила она, затягиваясь, — курение прочищает мои легкие. Итак, вернемся к делу. Арднамурчан Лодж свободен, и все разрешения на охоту есть. Олень, а со следующего месяца и куропатка, рыбная ловля. Там две ванные, пять спален. Я могу дать прислугу.
— В этом нет нужды. У бригадира есть слуга, он же и готовит еду.
— Очень удобно. А вы тоже приедете?
— По крайней мере, часть времени и я буду здесь.
— Бригадир, должно быть, не беднее этого американца: частные самолеты и все прочее. Чем он занимается?
— Разные дела на международной арене. — Анна поспешила сменить тему. — Я вот рассказывала вашему садовнику, как важно для меня попасть сюда. Я впервые услышала о Лох-Ду маленькой девочкой от отца моей матери. Во время Второй мировой войны он служил армейским офицером и был на Дальнем Востоке при штабе лорда Луиса Маунтбеттена. — Анна придумывала подробности по ходу своего рассказа. — Его звали Горт, полковник Эдвард Горт. Ваш брат не упоминал о нем?
— Боюсь, что нет, дорогая. Видите ли, Иан в сорок четвертом году в Индии попал в ужасную авиакатастрофу. Он остался жив только благодаря смелости своего ординарца — капрала Джека Таннера, с которым они вместе выросли здесь, в имении. Мой брат долгие годы был прикован к больничной койке. Травма мозга, знаете ли. Полностью он так никогда и не поправился. А о войне он никогда не говорил. Сказать по правде, бедняга вообще говорил мало. Он стал не вполне умственно полноценным человеком.
— Какая трагедия! — воскликнула Анна. — Мой дед никогда не рассказывал этого. Кажется, последний раз он видел его в Китае.
— Это было, наверное, еще до катастрофы.
Анна встала и налила себе еще чаю.
— Я могу сделать что-нибудь для вас?
— Дайте мне еще одну сигарету, дорогая: это мой единственный порок, и, если принять во внимание мой возраст, так ли он серьезен?
Анна выполнила ее просьбу, потом подошла к окну полюбоваться величественным замком, что расположился вдали.
— Как это великолепно — зубчатые стены и башни. Именно так я это себе и представляла. — Она обернулась. — Я безнадежный романтик. Меня зачаровал нарисованный в моем воображении по рассказам деда портрет лаэрда клана. Волынки, юбочки-килты и все такое прочее. — Анна отошла от окна. — Да, и была еще одна весьма романтическая деталь. Дед сказал мне, что майор Кэмпбелл всегда носил с собой Библию в серебряном окладе — семейную реликвию. Она была при нем в Дюнкерке, но ходили разговоры, что все Кэмпбеллы на протяжении столетий брали ее с собой на войну.
