Эндрю Каплан - Homeland. Игра Саула

– В штабе армии?

– Или в нашем штабе. Не хотелось бы думать, что один из агентов или солдат продался врагу, нам обоим претит эта мысль, однако нельзя ее исключать: мы оба знаем, сэр, что такое случается.

Генерал Деметриос встал из-за стола и принялся расхаживать по кабинету. Взглянув на Саула, он произнес:

– Так что же мне делать? Нам скоро принимать решения, которые могут завершить войну. Мне нужно полностью доверять тем, с кем я работаю, кем командую.

– Все намного хуже, – сказал Саул, теребя бороду. – То же сообщение от оперативника указывает, что Абу Назир готовит нечто крупное, нечто, что наконец развяжет гражданскую войну, которую вы, генерал, изо всех сил старались предотвратить.

– Что именно он затеял?

– Пока еще не знаем, но выясним. Очень скоро выясним.

Генерал Деметриос глянул на часы.

– У нас три с половиной минуты, Саул. Потом мне пора. – Он уперся руками в стол. – Может, скажете, зачем вы на самом деле приехали?

– Говорят, – улыбнулся Саул, – вы отличный стратег. Знаете, мне тоже пора. – Встав, он вытянул ручку чемодана на колесиках. – Окажите услугу.

– Какую?

– В данный момент готовится контроперация с целью помешать планам Абу Назира. В какой-то момент я могу – подчеркиваю, могу – обратиться к вам за ресурсами вроде группы специального назначения. Еще не знаю, обращусь ли – и сколько мне людей понадобится, – однако называется операция «Железный гром».

– Поимка «крота» – ее часть? – спросил Деметриос, направляясь к двери.

– Можно и так сказать, – ответил Саул, следуя за генералом в приемную, где командующего дожидались с полдюжины офицеров. – Очень даже можно.

– А вы, – остановился генерал, – знаете, куда я сейчас направляюсь?

Саул улыбнулся.

– Вы вместе с дополнительными ресурсами вылетаете особым бортом «С-17» в расположенный в Дохе, что в Катаре, штаб Центрального командования.

– Вас подбросить? – спросил генерал Деметриос. – Полагаю, надо продолжить начатую беседу.

– Я ждал, когда вы это предложите, – ответил Саул. Мастер-сержант принял у него чемодан и покатил его к служебному автомобилю генерала.

«Боинг С-17» был куда крупнее самолетов, на которых Саулу доводилось летать. Внутри по обеим сторонам салона тянулись ряды мониторов, за которыми сидели операторы и отслеживали операции на воде, суше и в небе. Свою сеть генерал Деметриос раскинул над всем Ближним Востоком и Южной Азией. Когда борт взлетел, его некоторое время сопровождал истребитель «F-16», который развернулся в обратном направлении где-то над Атлантикой.

Саул устроился в задней части салона, где сиденья располагались как в гражданском «бизнес-классе». Включив ноутбук, он работал над деталями предстоящей операции «Железный гром»: тайники для обмена сообщениями, пароли, явки. При этом он пользовался особой шифрующей программой, уникальной и предназначенной для работы с особо секретными файлами ЦРУ. Стандартные дешифраторы АНБ, РУМО и даже ЦРУ с таким кодом не справились бы.

Часа два спустя к Саулу подошел подполковник Ларсон. Одетый в форму, среди своих, он явно чувствовал себя как рыба в воде. Передав приглашение генерала на чашечку кофе, он повел Саула мимо рядов мониторов, за которыми работали мужчины и женщины – через микрофоны в головных гарнитурах они общались, координируя действия, с разбросанными в различных местах командными постами. За дверью в конце прохода обнаружился целый кабинет: письменный стол, стол для совещаний, кресла и зона отдыха с баром; модернистским дизайном он напоминал мужской клуб для роботов.

Генерал Деметриос сидел во вращающемся кресле, прихлебывая кофе и почитывая выпуск «Экономиста». При виде Саула, он отложил газету и налил гостю кофе.

– Вам чего-нибудь добавить? – спросил он.

– Молока и сахара. Я, как вы, просто черный не пью.

Генерал Деметриос развернулся к Саулу, положив руки на колени, словно готовый напасть борец сумо.

– Вы затеяли полевую операцию? Потому и покинули Лэнгли, отправились со мной покататься, я прав?

Саул пригубил кофе.

– Замечательно, – похвалил он напиток. – Я пришел договариваться с вами. – Оглядевшись, он заметил: – «Жучков», полагаю, тут нет?

Генерал Деметриос покачал головой.

– Дергаетесь, – произнес он. – Кто еще знает об операции?

– Директор ЦРУ, вице-президент Билл Уолден. Последний сильно удивился, но добро дал. Факт есть факт. Еще советник президента по национальной безопасности Майк Хиггинс, сам президент… Теперь и вы.

– Откуда собираетесь руководить операцией?

– На месте сидеть не придется, но в Бахрейне есть точка, – ответил Саул. – По очевидным причинам, это его столица, Манама.

– Самое сердце Персидского залива, недалеко от Ирака. Или штаба Центрального командования. Или, если уж на то пошло, от Ирана. Как говорят продавцы недвижимости: близость ключевых объектов решает все. А может, у вас на примете есть кто-то – или что-то конкретное, Саул?

– И кто-то, и что-то. Манама стоит на перекрестке путей, там люди заключают сделки: и чистые, и грязные. Кстати, это недалеко от вашего штаба в Дохе, генерал, хотя вы там нечасто бываете.

Саул отставил чашку в сторону.

– Сами знаете, я на попе ровно сидеть не привык, – прорычал Деметриос. – Прямо сейчас назревает конфликт в Басре, мы не готовы.

– Дело ведь не только в «Армии освобождения исламского народа». Тут замешаны курды, шииты, «Армия Махди», иранцы, – загибая пальцы перечислил Саул. – Абу Назир чиркнет спичкой, и земля вспыхнет у него под ногами. Хворосту хватит.

– Когда и где?

– Очень скоро я дам знать, – ответил Саул, глядя на карту Ирака, открытую на ноутбуке у генерала. – Сперва надо кое-что уладить.

– Подготовить операцию «Железный гром»? – глядя прямо на Саула, спросил Деметриос.

Саул кивнул.

– С чего начнете?

Саулу отчего-то вспомнился отец, его слова: войди в пламя доменной печи – и будет тебе ответ.

– Приклею жирную мишень на спину своему лучшему оперативнику и отправлю его в лагерь врага.

– Что-что?!

– Простите, неудачное сравнение. Мы ведь не просто знаем, что у нас завелся «крот», сливающий инфу «Аль-Каиде». Впервые у нас имеется след, по которому мы сможем этого «крота» выследить и прижать. Да, и еще, генерал: иранцы. Эти, скорее всего, тоже кормятся с барского стола.

– Вы читали мои доклады РУМО: в Иране что-то назревает. В среде иракских шиитов подозрительное затишье. Если нас выбьют из Ирака, это будет кровавая баня, – мрачно предупредил генерал Деметриос.

– Представьте, что атака придется одновременно с обеих сторон – суннитской и шиитской. При этом враг будет знать о каждом вашем шаге наперед.

– Да вы мои мысли читаете. Что, по-вашему, не дает мне уснуть по ночам?

– У меня план, – успокоил генерала Саул.

– «Железный гром».

– Точно. Вы ведь играете в го? Говорят, вы одержимы этой игрой, – сказал Саул, доставая из сумки доску и ларец с камушками. – Если хотите, можете играть за черных. Я даже могу снизить свою фору комидаси.

– Вы торопите меня, Саул? – пристально взглянул на него генерал. Сверившись с часами, он спросил: – Уверены? Игра займет где-то часа два, как минимум.

– Ну нет, – возразил Саул, наблюдая за первым ходом противника. – Куда как меньше.

15 апреля 2009 года

Над городом нависли серые тучи, зарядил дождь. Броуди и еще пятеро человек шли за Далилем по узкой улочке, пряча под одеждой оружие. Шли в мечеть на полуденную молитву дхухр-намаз по грязной разбитой мостовой, мимо обветшалых домов и лавочек; стены были испещрены пулевыми отверстиями – после ожесточенного боя, что разразился тут два года назад между армией Абу Назира и американским десантом.

И хотя коалиционные силы объявили тогда о своей победе, а сам город большей частью населяли туркмены, не арабы, на улицах Талль-Афара то и дело гремели взрывы ракет и самодельных мин. Впрочем, не о том сейчас думал Броуди. Ему предстояло принять решение, от которого зависела его жизнь.

В местной пекарне, где они покупали лепешки, Броуди повстречал молодую туркменку, знавшую английский. Как-то утром, недели три назад, стоило Афзалю выйти на улицу поговорить с Махди, она поинтересовалась у Броуди:

– Что это американец делает в компании суннитов?

По некой причине – возможно, потому что впервые за шесть лет с ним заговорила женщина, да еще по-английски, или же потому, что она носила туркменский головной убор, отличающий ее от арабов, от тюремщиков, или потому, что в ее черных глазах (невероятно!) мелькнул огонек, с каким женщина обычно взирает на мужчину – Броуди ответил:

– Я военнопленный, американский морпех.

В этот момент в пекарню вернулись Афзаль и Махди. Броуди громко спросил у туркменки:

– Bikam haadha? – Мол, сколько с меня?