Алексей Кудашин - Левый берег
Курсант поднялся и медленно пошел к выходу, но через несколько шагов остановился и повернулся к собеседнику.
— Учитель… — начал он, немного неуверенно, будто стараясь подобрать нужные слова. — Я хочу спросить тебя… Ни ты, ни кто-либо другой никогда нам об этом не говорили… И я не знаю — почему… Учитель: что мне делать, если я попадусь?
— Что, хочешь ампулу с ядом? — насмешливо проговорил тот, подливая себе в пиалу чаю из своего неизменного чайничка с плетеной ручкой.
— Я не знаю… — неуверенно ответил тот.
— Не надейся, — Учитель встал с кресла и вплотную подошел к Денису. — Никакой ампулы тебе никто не даст. Старшие товарищи мне рассказывали, что если такое когда-то и существовало, то никто этого уже не помнит. Во время войны, разве что… Почему — интересуешься?
— Интересуюсь… — осторожно подтвердил курсант.
— Нет никакой гарантии, что ты ее примешь. А вот если у тебя ее найдут при обыске, это — хоть и косвенное, но доказательство твоей связи со спецслужбами. Кроме того, даже если примешь и умрешь, все равно получается плохо. Вскрытие покажет отравление ядом, который в домашних условиях не сделаешь. "Плохой" яд тебе давать, сам понимаешь, смысла нет. Можешь и самостоятельно приготовить. Результаты вскрытия, к слову сказать, опять же будут косвенным доказательством.
— Так что же мне все-таки делать в случае "провала"? — уже увереннее спросил Денис.
— Что тебе делать? — Учитель медленно обвел курсанта взглядом с ног до головы. — Я не знаю, что тебе сказать, Шестнадцатый… Если хватит мужества — застрелись или выбросись из окна. Не хватит — тебя здесь никто не осудит. Это только в книгах да фильмах народ толпами яд жрет при аресте. В реальности — жизнь она — одна. И каждому хочется пожить, если он, конечно, психически нормальный человек… Так что никто от тебя ничего не требует. Действуй по обстоятельствам.
— Но скажи, хоть примерно, что меня ожидает в случае ареста?
Курсант не просил, а скорее требовал. Глаза его блестели, зубы были стиснуты, сердце колотилось, ладони вспотели. Ему впервые за долгое время почему-то стало по-настоящему страшно.
— Ничего особенного не будет… Накачают специальными химическими средствами и выведают все, что ты знаешь. А поскольку ничего ты особенного не знаешь…
Денис внутренне согласился. Пожалуй, что он действительно не обладал сколь-нибудь ценной информацией для противника. Никаких, ровно никаких имен он не знал. Ни одного имени за весь год! Более того, он даже представления не имел, где расположено место, в котором он сейчас находился. Положа руку на сердце, курсант вообще не мог дать гарантии, что люди, с которыми он имел дело последнее время — те, за кого себя выдают.
И что же он мог рассказать противнику, даже под "химией"? Что год назад в его родном городе к нему подошел человек, и они говорили? "Имя!" Не знаю… Потом он позвонил по номеру и сказал, что согласен. "Номер!". Ну, помню пять цифр. Что толку? Его наверняка уже не существует. В своем почтовом ящике в тот же день обнаружил письмо с инструкциями. "Где оно?" Сжег, следуя той же инструкции… Что потом он приехал в Москву, сел в черную машину, и его в бессознательном состоянии доставили на объект "Ферма"? "Где он находится?" Понятия не имею. Где-то в европейской части страны… И там из него готовили диверсанта какие-то люди. "Имена, фамилии, особые приметы!". Не знаю… Люди как люди. Разные люди… Похоже на бред сумасшедшего. Ничего… Никаких доказательств его связи со спецслужбами… И они, почти наверняка сразу от него откажутся…
— ….а мы, естественно, сразу от тебя откажемся, — продолжал Учитель, — то тебя в лучшем случае посадят за подготовку вооруженного мятежа, и следующие лет двадцать я о тебе ничего не услышу. А в худшем случае, особенно если попадешься американцам, а не местным, что маловероятно, тебя просто "грохнут" по-тихому и закопают где-нибудь в лесочке. И, как ты уже догадался, я опять же о тебе ничего не услышу. А мне, честно говоря, хотелось бы еще раз услышать твой голос. Так что, не попадайся, Шестнадцатый. Не попадайся…
23.08.2009. Краина, г. Кировогорск. Цеховой пер. 00:51
— Не попадайтесь, пацаны, — глядя поочередно в глаза друзьям, сказал Денис. — Только не попадайтесь. В случае провала действуйте по оговоренному плану. Я на вас надеюсь.
Парни стояли, повернувшись друг к другу лицом, у открытых настежь складских ворот. Одинаковая черная форма, нарукавные повязки, платки на шеях. Спокойные и решительные лица. У всех на поясе — кобура со "Стечкиным" и рации. На Кошаке — разгрузка и автомат.
Командир только сейчас вдруг подумал, как изменились они все за последние два года. Как круто поменялась их жизнь! Удивительным было то, что он словно и не замечал этого раньше. Все это время, проведенное в Кировогорске, ему и в голову не приходила мысль, что он, они все, стали другими людьми. Словно и не было раньше этих парней на Земле. Не рождались они, не росли в родительской любви и ласке, не учились и не работали. Не было этого всего. Денис и эти черные бойцы появились на свет на объекте "Ферма". И другой жизни у них не было. Никогда. Так ему казалось сейчас. И, наверное, так и должно было быть…
— Ты "маяки" развесил? — на всякий случай поинтересовался командир у Левы.
Тот удивленно и слегка раздраженно посмотрел на командира.
— Просто глупо будет, если из-за такой фигни все сорвется… — словно оправдываясь, пробурчал командир. — Как там Рымский отряд и "Сцилла"? Замечаний нет?
— Все в порядке, — Лева поправил нарукавную повязку "Краинского народного фронта". — Оружие получили. Как ты и приказал, я им особо ни в чем не отказывал.
— Мне отзвонился командир "Сциллы", — сообщил Денис. — У них все по плану.
— Расслабься, командир, — Кошак похлопал его по плечу, поправляя автомат на плече. — Мы слишком долго готовились, чтобы все теперь сорвалось. Так не бывает, — и он улыбнулся своей коронной кошачьей, не обнажающей зубов улыбкой.
Парни улыбнулись, глядя друг на друга. Денис не сомневался ни в одном из них. Хорошая, спаянная команда. Сейчас, про прошествии почти года совместной работы, он мог сделать уверенный вывод о том, что с людьми ему повезло. Крепкие ребята, отлично подготовленные, психологически устойчивые. С такими можно горы свернуть…
— Протупил, — вдруг упавшим голосом выдавил командир.
— Чего? — вскинулся Червонец.
— Протупил, блин, — повторил Денис. — Как же так…
— Да чего случилось-то? — не выдержал на сей раз Кошак.
Денис поднял на товарищей виноватые глаза.
— Я не спросил у командира рымской группы, на каком они транспортном средстве.
— Синяя "Газель", — беспечно бросил Лева. — Таких в городе почти нет. Не ошибешься.
— А ты откуда… — удивился командир, но тут же понял, — а… ты же им сегодня оружие выдавал…
— Нервный ты стал, товарищ, — иронизировал Червонец. — Отдохнуть бы тебе.
— Фух… — Денис вытер лицо ладонью. — А вот прикиньте теперь, чего бы нам могла стоить моя глупость?
— Такой вот ты… — закатил глаза Лева.
— Вот такой вот я, блин, идиот, — раздраженно скрипнул Денис.
— Да ладно тебе, — попытался успокоить товарища Кошак. — Они же нас рядом с площадью ждать будут, так? Ну и много, ты думаешь, так в это время будет стоять автобусов? Нашли бы, по любому…
Оперативник растер лицо ладонями и посмотрел на часы.
— Кто у нас в начале?
— Первая, Двадцать третья и Восьмая. Самые лучшие, — ответил Червонец, мельком заглянув в бумаги на планшете.
Денис покивал головой и огляделся по сторонам, будто проверяя, все ли на месте и нет ли в окружающих предметах ничего лишнего. Чего то, чему здесь быть не положено. Действие это не имело никакого смысла, просто сработало подсознание. Стремление к совершенству, к тому, чтобы все получилось идеально.
"Лучшее — враг хорошего", — всплыла в голове в командира чья-то умная мысль, подцепленная мимоходом на жизненном пути, словно веселый примечательный сувенир, и записанная в память.
Денис каждой клеточкой своего тела осознавал, что наступил "момент истины". От него сейчас зависело уже немногое. Теперь он был словно инженером, потратившим годы на создание автомобиля, и теперь стоящего и безучастно наблюдающего за тем, как водитель-испытатель садится за руль и запускает двигатель.
Все, что они все могли теперь сделать — работать четко и слаженно согласно разработанному плану. Промедление могло сбить график операции. А это — чревато тяжкими последствиями. Если группы не получат вовремя оружие, то они не выйдут в назначенное время на позиции. Восстание начнется не одновременно. Будет потерян эффект внезапности. А это — с высокой долей вероятности — провал.
— Ладно, господа. Все по местам, — скомандовал Денис.
