Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна

Конклин заморгал, сглотнул, после чего пробормотал:

— Ты растрогал меня, Дэвид. Даже слишком. Я лучше себя чувствую, если действую сам по себе и нахожусь за тысячи миль от Вашингтона. Здесь мне всегда несколько душновато.

— Этого не было, когда ты провожал меня на рейс до Гонконга. Тогда ты был способен решить уравнение, поменяв местами его части.

— Тогда было легче — всего лишь обычная операция. Грязная вашингтонская стряпня, от которой несло, как от тухлого палтуса; запах был такой, что я нос воротил. Сейчас все по-другому: мы имеем дело с Карлосом.

— Я к этому и веду, Алекс. Это — Карлос, а не какой-то голос в телефонной трубке, который неизвестен ни тебе, ни мне. Мы будем работать с определенной величиной, с человеком предсказуемым...

— Предсказуемым? — перебил его Конклин, нахмурившись. — Каким же образом?

— Он охотник и пойдет по запаху...

— Да! Сначала он обнюхает все своим чувствительным носом, а потом будет рассматривать следы в микроскоп.

— Следовательно, мы должны действовать без обмана, так ведь?

— Что ты задумал?

— В Евангелии от Святого Алекса говорится: для того чтобы заманить кого-то в ловушку, надо воспользоваться правдой — и в большом количестве, даже если это опасно.

— В той главе и стихе говорилось и о микроскопе, которым пользуется объект. По-моему, я только что упоминал его. Так все же какая здесь связь?

— "Медуза", — тихо произнес Уэбб. — Я хочу воспользоваться «Медузой».

— Теперь я вижу, что ты сошел с ума, — сказал Конклин так же тихо. — Это запретное название, так же, как и твое имя, и, будем откровенны, даже чертовски больше.

— О ней болтали, Алекс, по всей Юго-Восточной Азии: через Южно-Китайское море слухи проникли в Коулун и Гонконг, куда сбежала большая часть этих мерзавцев со своими деньгами. «Медуза» не была таким страшным секретом, как тебе кажется.

— Слухи — да, история — согласен, — снова перебил отставной разведчик. — Каждый из этих скотов приставлял пистолет к виску или нож к горлу своих жертв — десятку, нескольким десяткам, а может, сотням — во время своих так называемых вылазок. Девяносто процентов из них были ворами и убийцами, настоящий отряд смертников. Питер Холланд сказал, что, когда он служил в СЕАЛ и работал на северо-вьетнамском направлении, не было случая, чтобы ему не хотелось пустить в расход любого из этого подразделения.

— Но без них вместо пятидесяти восьми тысяч убитых было бы шестьдесят с лишком. Нельзя забывать об этом, Алекс. Они знали каждый дюйм в тех местах, каждый квадратный фут джунглей в том треугольнике. Они, вернее мы, получили больше ценной развединформации, чем все остальные группы, посланные из Сайгона, вместе взятые.

— Я хочу втолковать тебе, Дэвид, одно: никогда не упоминай о связи между «Медузой» и правительством Соединенных Штатов. Это никогда нигде не фиксировалось и тем более не признавалось — даже само название скрывалось. Не существует закона о сроке давности для военных преступников, потому-то «Медуза» официально считается частной организацией, объединявший всякий сброд. "Медузам стремилась вернуть Юго-Восточную Азию в прежнее состояние, в котором чувствовала себя как рыба в воде. Если бы было установлено, что за «Медузой» стоял Вашингтон, репутация весьма влиятельных людей в Белом доме и Государственном департаменте была бы подмочена. Теперь они — могущественные фигуры международного масштаба, а двадцать лет назад были юнцами, низшими чинами в сайгонском командовании. Можно мириться с тем, что во время войны всякое бывает, но нельзя оправдать соучастие в резне мирных жителей и растрату миллионов долларов ничего не подозревающих налогоплательщиков. Это вещи того же порядка, как хранящиеся до сих пор в секретных архивах документы о том, что наши богачи финансисты субсидировали в свое время нацистов. Нежелательно, чтобы такие вещи вообще когда-нибудь выплывали на свет Божий, и «Медуза» в их числе.

Уэбб вновь откинулся на спинку стула. Теперь он был напряжен и не сводил глаз со своего друга, который однажды на краткий миг стал его смертельным врагом.

— Если мне не изменяют остатки памяти, известно, что Борн служил в «Медузе».

— Это было вполне правдоподобным объяснением и великолепным прикрытием, — согласился Конклин, в свою очередь взглянув на Дэвида. — Мы возвратились в Тамкуан и «узнали», что Борн, этот параноик и авантюрист с Тасмании, исчез в джунглях Вьетнама. Нигде в этом созданном нами досье не было даже намека на какую-нибудь связь с Вашингтоном.

— Но ведь это вранье, Алекс? Была и есть связь с Вашингтоном, а теперь об этом знает Шакал. Он понял это еще тогда, когда узнал в Гонконге о Мо Панове и о тебе — нашел ваши имена в руинах того конспиративного особняка на Виктория-Пик, в котором Джейсон Борн якобы подорвался. Шакал подтвердил это прошлой ночью, когда его связные подошли к вам возле Смитсоновского института, и — ведь это твои слова — наши люди «засветились». Шакал убедился наконец, что все его подозрения не лишены оснований. Некто из «Медузы» по кличке Дельта был Джейсоном Борном, а Джейсон Борн был создан американской разведкой и все еще жив. Жив-здоров и находится под защитой правительства США.

Конклин ударил по подлокотнику кресла и воскликнул:

— Как он нашел нас — нашел меня? Все — абсолютно все — было покрыто мраком. Мак-Алистер позаботился об этом, да и я тоже.

— Мне на ум приходит несколько ответов, но их мы обсудим немного позже. Сейчас не до того. Теперь мы должны обратить внимание на то, что известно Карлосу... На «Медузу», Алекс.

— Как это обратить внимание?

— Если Борн был выужен из «Медузы», следовательно, с ней были связаны какие-то тайные операции. Иначе каким образом можно было организовать подмену Борна? Пока что Шакалу неизвестно или он не смог еще составить себе ясного представления, насколько далеко пойдет правительство, особенно кое-кто в этом правительстве, чтобы «Медуза» по-прежнему оставалась в «черной дыре». Как ты совершенно справедливо заметил, иначе могут погореть некоторые весьма влиятельные люди в Белом доме и Госдепартаменте, и на лбу политических деятелей мирового масштаба будут выжжены весьма уродливые клейма. Думаю, ты им сообщил об этом.

— И внезапно у нас нашлись свои Вальдхаймы, — кивнул, нахмурившись и опустив глаза, Конклин. Он, очевидно, что-то лихорадочно обдумывал.

— Нуй Дал Рань, — едва слышно сказал Уэбб. При звуке этих слов Алекс бросил быстрый взгляд на Дэвида. — Это — ключ, верно? — продолжил Уэбб. — Нуй Дап Рань — Женщина-Змея.

— Ты помнишь...

— Вспомнил сегодня утром, — ответил Джейсон Борн, и глаза его холодно блеснули. — Когда Мари и дети уже были в воздухе и самолет исчез в дымке над бостонской гаванью, внезапно я почувствовал себя в другом самолете, в другое время, когда сквозь треск атмосферных помех по рации доносились слова: «Женщина-Змея», «Женщина-Змея», отмена операции! «Женщина-Змея», вы слышите меня? Отмена операции!" Я тогда отключил эту чертовщину и посмотрел на сидевших в салоне людей, которые, казалось, были готовы взорваться от беспокойства. Я посмотрел на каждого, гадая, кто из них вернется живым, а кто — нет; выживу ли я сам, а если нет, то какую смерть мы примем... Потом я увидел, как двое из них закатывают рукава, сравнивая свои безобразные татуировки — эти дерьмовые маленькие эмблемы...

— Нуй Дап Рань, — спокойно сказал Конклин. — Женская голова со змеями вместо волос. Медуза Горгона. Ты отказался от этой татуировки...

— Я никогда не считал ее знаком отличия, — перебил его, моргая, Уэбб-Борн. — Наоборот, как раз чем-то противоположным...

— Первоначально она служила только опознавательным знаком и не воспринималась как какой-то символ или знак отличия. Сложная татуировка на нижней части предплечья, рисунок и цвет которой мог воспроизвести только один знаток этого дела во всем Сайгоне. Никто другой не мог сделать ничего подобного.

— Старик заработал на этом приличные деньги — он был уникальным мастером.

— У каждого офицера Главного штаба, связанного с «Медузой», была такая татуировка. А сами они походили на обезумевших от радости детишек, которые в коробке с кукурузными хлопьями нашли кольцо с секретом.

— Они не были детьми, Алекс. Обезумевшими — да, можно согласиться, — но не детишками. Они были заражены гнилым вирусом, который называется безответственность. Тогда в сайгонском командовании вылупилось немало миллионеров. Настоящих детей калечили и убивали в джунглях, а личные курьеры этих сайгонских мудрецов в отглаженных хаки протоптали дорожки в Швейцарию к банкам Цюриха на Банхофштрассе.

— Полегче, Давид. Ведь ты говоришь о весьма влиятельных людях в нашем правительстве...

— Кто они такие? — тихо спросил Уэбб, поставив перед собой стакан.

— Те, о ком я точно знал, что они по горло погрязли в дерьме, исчезли после падения Сайгона, — я в этом уверен. Но я уже пару лет был вдали от оперативной работы, и никто не расположен болтать со мной о том, что произошло за это время, и особенно о «Женщине-Змее».