Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли

– Меня нисколько не огорчает отсутствие извинений с вашей стороны, – забирая свои вещи, произнес Максимов и первым вышел из камеры, где он просидел больше суток.

Спустя полчаса он был уже в российском посольстве, где первым делом навестил резидента внешней разведки Романа Громадского, чтобы узнать от него последние новости из Москвы.

– Ситуация напряженная: наши держат блокаду посольства, а американцы затаились, – сообщил Громадский. – Их Госдеп бомбардирует наш МИД нотами протеста, их президент уже звонил нашему. Наш его вежливо послал. Государственная Дума тоже бурлит, требуя немедленно выдать нам перебежчика, в противном случае грозит…

– …отключить газ, – продолжил мысль резидента Максимов.

Затем он отправился к шифровальщикам, чтобы передать в Москву очередную шифротелеграмму. Она была короткой:

«Центр.

Час назад освободился, чувствую себя нормально. Имел весьма содержательную беседу с «нашим другом», выложив перед ним известные нам факты про его «художества» в Италии. Факты произвели на «нашего друга» неизгладимое впечатление. Полагаю, что с этого момента он станет делать все от него зависящее, чтобы помочь нам в преодолении того кризиса, что случился в Москве. Поэтому прошу продлить мою командировку еще на несколько дней для оперативной связи с «нашим другом».

США, Лэнгли, штат Вирджиния.

Центральное разведывательное управление

Первое, что сделал Стивен Снайпс, когда утром в среду прилетел в Штаты (в Москве в это время был уже вечер) и объявился в своем рабочем кабинете в Лэнгли, – вызвал к себе Луиса Альвареса. Главный эксперт ЦРУ по маскировке не заставил себя долго ждать – прибыл спустя пять минут после вызова. И прямо с порога объявил:

– «Кукла» готова, босс, и ждет вашего одобрения.

– Уже? – искренне удивился Снайпс такой расторопности со стороны своего подчиненного.

– Скажите спасибо не мне, а Чаку Коламбусу, который приложил максимум усилий к тому, чтобы этот человек был найден в кратчайшие сроки.

– Кто такой Чак Коламбус?

– Неужели забыли? Вы должны его помнить по истории пятилетней давности, когда он гримировал труп одного забулдыги для похорон, чтобы выдать его за другого человека – дипломата. Чак проделал это дело так виртуозно, что подмену не заметила даже жена покойника.

– Это когда нам надо было заманить на похороны северокорейского резидента?

– Его самого.

– Но этот Коламбус, кажется, спился?

– У вас неверная информация, босс. Чак лечился в группе анонимных алкоголиков и с тех пор забыл даже запах любимой текилы. Он у нас теперь трезвенник.

– Говорят, что вылечившиеся алкоголики теряют свои прежние профессиональные навыки, – закуривая сигару, вспомнил о где-то вычитанном им факте Снайпс.

– С Чаком этого не произошло, и вы сами в этом скоро убедитесь.

– Но у него же нет соответствующего допуска к делам наших сотрудников?

– Эту формальность мы утрясли ради общего дела.

– Твой авантюризм, Луис, рано или поздно сыграет с тобой злую шутку.

– Насколько я знаю, именно авантюристы прославили разведку. Вспомните Лоуренса Аравийского.

– Не примеряй на себя чужие лавры, – пыхнул в лицо эксперту сигарным дымом Снайпс. – Итак, кого выбрал твой Коламбус?

– Одного аналитика из Разведывательного директората – Клайва Флиндерса. Именно ему предстоит перевоплотиться в профессора экономики Массачусетского университета Патрика Моргана.

– Почему ты пришел без него?

– Собираясь к вам, я позвонил ему, поэтому рассчитываю, что он уже сидит в вашей приемной.

Снайпс нажал на кнопку селекторной связи и спросил у секретаря:

– Молли, ко мне есть посетители?

– Да, мистер Снайпс, к вам только что пришел мистер Флиндерс.

– Пусть войдет.

Спустя несколько секунд порог кабинета переступил невысокий очкарик средних лет с уже проступающими залысинами на лбу и пивным животиком. На его лице, украшенном аккуратной бородкой и усами, было написано некоторое смущение: было видно, что вызов к самому заместителю директора ЦРУ является для него событием неординарным. Не выпуская сигару из рук, Снайпс поднялся со своего места и молча обошел гостя вокруг, внимательно разглядывая его лицо и фигуру со всех сторон. Гость при этом хранил молчание.

Вернувшись к столу, Снайпс уже оттуда обратился к гостю:

– Мистер Флиндерс, надеюсь, вы понимаете всю меру той ответственности, которая от вас требуется? Справитесь?

– Думаю, да.

– Как-то неуверенно вы это сказали.

– Я просто немного волнуюсь. С того момента, как мистер Альварес ввел меня в курс дела, у меня было достаточно времени, чтобы все хорошо взвесить. Поэтому сейчас я могу с уверенностью сказать: я готов послужить своей родине – Соединенным Штатам Америки.

– Похвальное рвение, – похвалил гостя Снайпс. – Надеюсь, оно поможет не только вам, но и всем нам в том опасном, но благородном деле, которое мы затеяли. Можете идти, мистер Флиндерс.

Едва за гостем закрылась дверь, как Снайпс вновь обратил свой взор на Альвареса.

– Твой Коламбус выбрал именно его? Неужели красавца Фараона можно превратить в этого пузатого и очкастого аналитика с залысинами и козлиной бородкой?

– Я показал Чаку более двадцати наших сотрудников, и он выбрал именно этого. Я привык ему доверять.

– Ну не знаю, – развел руками Снайпс.

Его сигара давно погасла, но зажигать ее снова он не торопился.

– Что вас смущает, босс?

– У него же пивной живот?!

– Ну и что, сделаем для Фараона такой же, но накладной. В нашем отделе их не одна сотня, причем разных размеров. Выберем несколько и сегодня же вышлем с дипломатической почтой в Москву вместе гримерным кофром Чака и видеозаписью пеших прогулок Флиндерса. Пусть Вишнев посмотрит и потренируется. А завтра в посольстве Чак эти навыки закрепит.

– Ты уверен, что со стороны накладной живот никто не заметит?

– Внешняя поверхность накладки весьма натурально имитирует человеческую кожу. Впрочем, показывать ее Фараону не придется: поверх рубашки у него будет надет джемпер, который надежно скроет те участки тела, которые могут обнажиться в прорезях рубашки.

– А если на него обратят внимание в аэропорту?

– Это не понадобится: как только он выйдет из посольства и скроется из поля зрения русской контрразведки, от накладного живота можно будет избавиться. И в Штаты он вылетит без него, да еще под другим именем.

– Ты уже придумал, как мы переправим в Москву «куклу» и Коламбуса? – после некоторой паузы поинтересовался Снайпс.

– Вариантов было не слишком много, но выбор сделан. Завтра в Москве открывается Международный экономический форум с участием представителей пятидесяти стран. Количество участников – около одной тысячи человек. Скажем прямо, удобное для нас количество: можно легко затеряться. Нашу страну должна представлять внушительная делегация экономистов и экспертов из двадцати одного человека, трое из них женщины. Мы добавили к ним двух наших людей, причем Коламбус и Флиндерс поедут в Москву под чужими именами как эксперты по экономике Самуэль Гришэм и Патрик Морган.

– Каков процент риска?

– Минимальный. Русские наверняка будут отсматривать всех членов вашей делегации на предмет внешней схожести с Фараоном. Поскольку женщины не в счет, значит, остается ровно двадцать подозреваемых. Большинство из них никак не подходят под параметры Вишнева. Зато три человека почти идеально подходят под параметры нашего агента: у них приблизительно такой же рост, такая же комплекция. Флиндерс подходит по росту, овалу лица, но в остальном является его полной противоположностью. Этакий типичный полноватый и сутулый мужичок, увлекающийся пивом и гамбургерами из «Макдоналдса». Значит, шансов попасть в список подозреваемых у него крайне мало.

– Но включение в делегацию этих двоих делается накануне вылета, значит, у русских есть шанс их заподозрить?

– Список делегатов на форум давался приблизительный: в него вошли лишь те семеро делегатов, у кого будут выступления с докладами. Имена остальных до последнего момента не оглашались, было известно лишь точное количество приглашенных – от двадцати до двадцати пяти человек.

– Однако наша парочка с докладами не выступает, значит, может первыми угодить под подозрение. Ведь если русские заподозрят кого-то из делегатов в сотрудничестве с нами, они первым делом обратят внимание на то, имеют ли они отношение к экономическим проблемам. Значит, особый интерес у них вызовут те деятели, которые не только внешне похожи на Фараона, но и не выступают с докладами.

– Логично, босс, – по тому, как Альварес это произнес, было видно, что он оказался озабочен выводами своего начальника. – Но, полагаю, и эта проблема разрешима. Сразу по прилете в Москву глава нашей делегации подаст заявку на выступление Флиндерса где-то через пару-тройку дней после начала конференции. К тому времени Фараон уже должен будет покинуть Россию.