Шекли Роберт - ЖИВОЕ ЗОЛОТО
Харит приподнял брови.
- Я не упрекаю тебя за недоверие, - сказал Прокопулос. - Я сам усомнился в человеке, сообщившем мне эту информацию. Но, к счастью, у меня есть двоюродный брат. Он работает посыльным в одной гостинице в Тенерифе. Я позвонил ему, хотя это стоило чрезвычайно дорого, и сообщил, что мне нужно узнать. На следующий день брат перезвонил мне и сказал, что американский военный самолет действительно приземлился на Тенерифе и высадил одного пассажира. Пассажир выглядел именно так, как я его описал брату. Он поселился в гостинице "Гран-Канариа", но под именем Джорджа У. Баркера! И он пробыл на Тенерифе два месяца!
Мой брат работает не в "Гран-Канариа", потому он не мог ничего узнать о посланиях, которые получал этот человек. Но у моего брата есть глаза, и он видел, что этот Дэйн, превратившийся в Баркера, все два месяца жил, как обычный турист. По утрам он ходил на пляж. Днем он плавал, спал или читал книги. По вечерам он ходил в винные погребки и таверны, разговаривал с местными жителями о погоде и рыбной ловле и иногда спал с испанской женщиной, с которой познакомился на пляже. Все, что мог сказать мой брат - это то, что Дэйн двигается, как человек, умеющий драться. Этот Дэйн отправил много телеграмм, которые мой брат никак не мог прочесть. Но он узнал одну интересную вещь, кажется, у Дэйна состоялся длинный разговор с человеком, прилетевшим на Тенерифе из Майами. Они проговорили почти всю ночь. Они встретились на широком пустынном пляже и сели у самой воды, так что их невозможно было подслушать. Мой брат даже не сумел увидеть лица этого человека или услышать его голос. Но он выяснил, что этот человек покинул Тенерифе в ту же ночь на американском бомбардировщике, направлявшемся в Кейптаун. Кем был этот человек, зачем он прилетал и улетел, какую роль он играет во всей этой истории? Пока что эти вопросы остаются без ответа, но мы знаем, что это часть все той же сети. Следующие две недели ничего не происходило. Потом Дэйн получил телеграмму и наутро уехал. Перед этим не было никаких намеков на его скорый отъезд, никаких заказанных билетов, вообще ничего. Вечером Дэйн пил вино на Тенерифе, а наутро он исчез, словно его никогда и не было. Мой брат навел справки. Он узнал, что в то утро не отплывал ни один корабль, а с аэродрома взлетело всего три самолета. Один - самолет "Пан-Америкэн", улетевший в Мадрид, второй - американский бомбардировщик, улетевший в Кейптаун, и третий - самолет "Эйр Франс" взявший курс на Дакар. Задав некоторые вопросы, мой брат выяснил, что Дэйн улетел в Дакар. Узнав все это, я стал обдумывать факты, оказавшиеся в моем распоряжении. Наконец я понял, зачем Дэйн провел столько времени на Тенерифе, зачем он вызвал этого человека из Майами и что он будет делать дальше. Я сообщил тебе все сведения, которые у меня имелись. Но мне хотелось бы еще изложить тебе свои предположения. Кроме того, почтеннейший Харит, я могу также предложить тебе свое полное содействие в этом деле.
Словно загипнотизированный, Харит заплатил последние восемнадцать тысяч.
- Дэйн оставался на Тенерифе, чтобы вжиться в образ Джорджа Баркера, - продолжил Прокопулос. - Лишь несчастливый для американца случай позволил мне установить несомненную связь между правительственным агентом из Эль-Джезиры и туристом с Тенерифе. Но вживание в новый образ - это лишь наименее важная часть плана Дэйна.
Прокопулос хитро улыбнулся и наклонился поближе к величественно восседавшему Хариту.
- Почему Дэйн два месяца бездельничал на Тенерифе? - спросим мы у себя. Почему он втайне встретился с каким-то человеком и отослал его в Кейптаун? И почему сам Дэйн два дня спустя улетел в Дакар? Стоит немного поразмыслить, и некоторые причины становятся ясны. Ясно, что человек, с которым встречался Дэйн - это еще один правительственный агент. Можно не сомневаться, что, когда Дэйн прикажет, второй агент отправится из Кейптауна на север - возможно, в Хартум или в Порт-Судан. Что же касается отъезда Дэйна - он ждал начала твоего ежегодного паломничества в Мекку!
Прокопулос на мгновение прервался и отпил глоток кофе.
- Если Дэйн хоть сколько-нибудь интересовался твоими делами, он знает, что сейчас, когда близится месяц Дха'л-Хиджа, ты должен покинуть Форт-Лами и вместе с твоими паломниками отправиться в Аравию. Следовательно, сейчас наиболее подходящее - да что там, единственно подходящее время для того, чтобы Дэйн начал действовать. Конечно, ты можешь остаться в безопасном Форт-Лами и ничего не делать. Но как быть с твоей прибылью, заработанной тяжким трудом? Как быть с твоей гордостью? Как быть с твоими долгами аравийским торговцам? Что останется от твоей репутации и какое будущее ждет человека, который не способен доставить обещанный товар? Можешь ли ты позволить себе не браться за это паломничество?
Харит промолчал.
- Вот так я и догадался о намерениях Дэйна, - произнес Прокопулос. - Именно этого момента он ждал. Он ждал, когда ты окажешься всецело связанным с этим хаджем, пока твои паломники соберутся и будут готовы отправиться в путь, а твоя репутация в Аравии будет поставлена на кон. До окончания хаджа остается чуть больше трех недель, по европейскому календарю это соответствует двадцать третьему августа. Дэйн наверняка знает, что успех твоего предприятия зависит от того, успеешь ли ты доставить своих паломников в Аравию к этой дате. Если не успеешь, то даже самая бестолковая деревенщина поймет, что паломничество не удалось, и не захочет никуда ехать. Поняв это, Дэйн договорился с французами, чтобы те задержали твою визу, и намерен приступить к действиям именно сейчас, пока у тебя связаны руки.
Прокопулос вздохнул и развел руками.
- Таковы мои сведения, Мустафа ибн-Харит, и таковы мои предположения, - произнес он. - Стоят ли они тех денег, которые ты уплатил?
Харит кивнул.
- Похоже, этот Дэйн - умный человек, - с раздражением проговорил он. - Но, кажется, ты еще умнее. Откуда ты так много узнал о моих делах?
- Бедный торговец должен знать как можно больше о тех, с кем он имеет дело, - ответил Прокопулос. - Ведь иначе он не сможет угадать, что нужно его клиентам.
Харит улыбнулся, но про себя решил, что этот грек ему не нравится. Ни один порядочный человек не станет столько разнюхивать о чужих делах. Это всегда чревато неприятностями. Сейчас важнее всего решить, что делать с американским агентом, но и о греке забывать не следует.
- Этого Дэйна следует убить, - сказал Харит. - Я не могу отказаться от хаджа.
Прокопулос согласно кивнул.
- Возможно, убить его будет не так уж трудно. Он станет путешествовать вместе с тобой или где-нибудь неподалеку от тебя, чтобы добыть доказательства и позволить европейцам отдать тебя под суд. От Форт-Лами до Порт-Судана путь долгий и нелегкий. По дороге вполне может произойти несчастный случай.
- Да. Если я буду знать, с кем он должен произойти.
- Возможно, я смогу тебе в этом помочь, - сказал Прокопулос. - Я видел Дэйна в Эль-Джезире, хотя и на расстоянии. А любую маскировку можно разгадать.
- Станешь ли ты сопровождать меня? - спросил Харит.
- Я счастлив служить тебе. И, конечно, я уверен, что ты со всем известной щедростью возместишь те потери, которые я понес, забросив свои дела ради тебя.
Xарит тяжело вздохнул:
- Ну хорошо, я думаю, мы сможем договориться. Когда мы начнем действовать?
- С утра, - ответил Прокопулос. - Утром прибывает рейсовый самолет из Дакара, и Дэйн должен прилететь на нем.
- Откуда это тебе известно?
- Это лишь предположение, но оно кажется мне обоснованным. В течение следующих трех недель все рейсы будут заняты богатыми мусульманами, совершающими хадж. Этот рейс - один из последних, на котором может прилететь христианин. Раз уж Дэйн так хорошо все рассчитал, значит, он прибудет в наиболее подходящее время. А завтрашний день, несомненно, является подходящим.
- Почему? - не успокаивался Харит.
- Потому что ты собираешься покинуть Форт-Лами послезавтра, - объяснил Прокопулос.
Харит был неприятно удивлен и почувствовал, как в нем закипает раздражение. Этот грязный грек слишком много знает! Вне всяких сомнений, крысомордый грек должен умереть - в должное время. А сейчас он может оказаться полезным.
- Завтра мы будем встречать этот самолет, - тоном приказа произнес Харит. - Мы узнаем этого человека и решим, как лучше с ним управиться.
Прокопулос поклонился в знак согласия.
- В аэропорту, в одиннадцать утра.
- Мир тебе, - сказал Харит, вставая.
- И тебе мир, - сказал Прокопулос и еще раз поклонился.
3 августа 1952 года, Форт-Лами.
Глава 1.
Самолет из Дакара приземлился точно по расписанию. Семеро европейцев спустились по трапу и бросили первый взгляд на серовато-коричневую землю, по которой были то там, то сям разбросаны колючие кусты, изнемогающие от жары. Чиновник иммиграционной службы повел европейцев под навес из рифленого железа - для прохождения таможенного досмотра и паспортного контроля. Второй чиновник повел к такому же навесу, расположенному чуть дальше, пассажиров-африканцев.
