Овидий Горчаков - Американский синдром
В зале послышались сморкание и глухие женские рыдания. Несведущие люди так и не поняли, что Мак-Дональд — католик.
— Соседи отлично помнят, что Мак-Дональды купили большой белый «шевроле» с черным верхом выпуска шестьдесят пятого года и говорили: «У нас будет большая семья, много девочек и мальчиков». На этой машине они вчетвером часто ездили по штату, устраивали в уик-энды пикники в Национальном парке Великих Дымных гор, в этом чуде природы, чьи великолепные леса раскинулись в вашем великом штате и штате Теннесси на территории в полмиллиона акров.
Последний день жизни Колетт и ее детей был самым обыкновенным будним днем, ничем не отличавшимся от других дней. Доктор Мак-Дональд вернулся в обычное время из клиники.
Когда Колетт уложила детей, поужинали. Колетт смотрела телевизор, а Джеф просматривал медицинские журналы и конспектировал в календарном блокноте сенсационные сообщения о том, что многие бактерии сумели с сороковых годов, когда были введены антибиотики, путем генетических изменений в своей структуре, приобрести иммунитет к ним и передавать его другим бактериям. Указывалось, что эти бактерии убивали около 75 тысяч госпитализированных пациентов в год. Колетт легла спать в одиннадцатом часу и примерно полчаса читала в постели, пока не уснула. В начале двенадцатого Джеф вошел в спальню, потушил свет и лег. Уснул он почти сразу. Около полуночи его разбудил душераздирающий крик его жены…
Остальное нам расскажет, хотя это и будет рвать его сердце, потерпевший. Однако произойдет это несколько позднее.
Защитник излишне подробно остановился на истории следствия, проведенного военными криминалистами Форт-Брагга, которую он назвал «трагикомедией ошибок». Эти сыщики в погонах вели себя, как слоны в фарфоровой лавке. По сути дела, они погубили своими неуклюжими действиями и сделали невозможным настоящий, справедливый суд над их невинной жертвой — Джефом Мак-Дональдом. Один болван пытался навести порядок в гостиной, практически уничтожив почти все следы драки. Другой схватил телефонную трубку, посыпанную черным порошком дактилоскописта, кто-то из этих шерлоков-холмсов спустил воду в уборной и вынес мусор. Полицейский врач поворачивал трупы, снимал с них пижамы. Волос, приписанный Джефу, оказался волосом пони! Вырезали кусок половицы с кровавым следом чьей-то босой ноги и потеряли где-то это важное вещественное доказательство. Шофер украл бумажник Джефа с деньгами. Кожу, найденную у Колетт под ногтем, утеряли, так же, как и часть снимков с отпечатками пальцев. Снять отпечатки у детей начисто забыли. Изрезанную одежду сожгли. В анализе крови безнадежно напутали. Военные криминалисты затянули следствие на целых девять месяцев. Дошло дело до того, что местная пресса начала писать, что подобная некомпетентность военщины приводит к проигрышу войны во Вьетнаме, что американский народ волей-неволей теряет доверие к этой военщине.
— Все это, — проникновенно произнес Кабаллеро, — я рассказал вам, чтобы подчеркнуть один непреложный факт: военные криминалисты отняли у нас возможность через десять лет судить Джефа Мак-Дональда…
— Правильно! — не стерпел Крейг. — И сделали это военные для того, чтобы спасти честь «зеленого берета»!
Судья с трудом унял расходившихся противников, сделал им по выговору и попросил защитника продолжать.
— Вот уже почти десять лет мой подзащитный, — начал мистер Кабаллеро, отпив воды из стакана, — живет как в аду. Его пытаются превратить в козла отпущения за первое военное поражение Америки, за то, что мы, по вине врагов Америки, внешних и внутренних, проиграли войну во Вьетнаме. Единомышленники подлых убийц его любимой жены и невинных крошек, человекообразные звери, подобные выродкам из семьи людоеда Мэнсона, травят его за то, что он носил «зеленый берет» — головной убор не менее почетный, чем рыцарский шлем, украшавший в свое время благороднейших и отважнейших представителей его древнего рода — славного шотландского клана Мак-Дональдов. Доктор Джеффри Роберт Мак-Дональд — врач, спасавший жизнь «зеленых беретов», гордость медицинского братства Калифорнии — рыцарь сегодняшней Америки, и Америка его не даст в обиду…
Прокурор запротестовал против попытки защитника превратить уголовный процесс в политический, и не над человеком, обвиняемым в убийстве, а над Америкой, выступавшей против войны во Вьетнаме. Его честь оставил протест прокурора без последствий, указав, что и прокурор слишком много говорил о политике.
— Десять лет травли и мучений, — патетически продолжал защитник, — это три тысячи шестьсот пятьдесят дней на углях адской жаровни. Таких мучений не знал, слава богу, господь наш Иисус Христос. Даже это калифорнийское чудовище Чарли Мэнсон, с которым без всяких оснований мой оппонент кощунственно сравнивал доктора Мак-Дональда, в прошлом году получил право ходатайствовать о выходе из тюрьмы под залог!
Сослуживцы и друзья моего подзащитного в Калифорнии единодушно характеризовали его как одного из самых уважаемых врачей и граждан приморского города Лонг-Бич, где Джеф с честью трудится на ответственном посту заведующего отделением скорой помощи Медицинского центра имени святой Марии и преподавателя в другом медицинском центре того же города.
Леди и джентльмены! Я должен сообщить вам, что Джеффри Роберт Мак-Дональд перед отправкой во Вьетнам прошел всестороннее обследование в Центре имени Джона Кеннеди. Светила нашей науки определили его «ай-кью» в сто двадцать пять! «Ай-кью», как вам известно, это частное число интеллекта, употребляемое в условном методе определения умственного развития человека. Психолог Кэтрин Моррис Кокс дала такие оценки в своем знаменитом труде «Генетические исследования гениев»: Сервантес и Коперник — 105, Рембрандт — 110, Лютер — 115, Бах, Линкольн, Вашингтон — 125, так же, леди и джентльмены, как у моего подзащитного! Далее: Бальзак, Ньютон, Спиноза — 130, Дарвин, Вагнер, Бетховен — 135, Наполеон — 140, Галилей, Франклин, Диккенс — 145, Байрон, Моцарт, Джефферсон — 150, Гете — 170, Вольтер — 185, Джон Стюарт Милль — 190. Преступники, как все мы знаем, это люди чрезвычайно низкого интеллекта. Один этот факт, установленный документально защитой, неоспоримо доказывает, что Джеф никак не мог совершить те преступления, в которых его облыжно обвиняют люди со значительно более низким «ай-кью», чем у него!
Кабаллеро замер, словно в ожидании овации. Овации не было. Репортер «Роли таймс» негромко сказал коллеге из «Поста»:
— Так этот пижон продует дело: простаки в жюри не терпят умников!
А защитник не унимался:
— Вот так, леди и джентльмены! Установлено, что только один процент американцев имеет «ай-кью» от ста сорока и выше! Защита пришла и к другому важному выводу. Мой коллега, известный во всей нашей стране адвокат и писатель Мэлвин Бэлли, отвечая на вопрос: «Каковы десять самых важных процессов в истории человечества?» — заявил: «Это суды над, первое, Иисусом, два, Сократом, три, сэром Томасом Мором, четыре, Галилеем, пять, Жанной д’Арк, шесть, капитаном Дрейфусом, семь, Сакко и Ванцетти, восемь, Скопсом в «Обезьяньем процессе», девять, над военными преступниками в Нюрнберге и, десять, над Джеком Руби». Защита полагает, что к названным судебным процессам следует отнести и суд над доктором Мак-Дональдом.
— Доктор Джеффри Мак-Дональд, — заключил защитник под одобрительный шумок в зале, — уже несколько лет является почетным членом Ассоциации содействия полиции города Лонг-Бич.
Мистер Кабаллеро сел под дружные аплодисменты зала.
УБИЙЦА ИЛИ ЖЕРТВА?
В зале суда разыгрывалось, как на арене древнеримского Колизея, настоящее сражение. Отлично подготовленные длительной и тщательной разведкой, до зубов вооруженные, стороны попеременно то нападали, то защищались, ловко меняли стратегию и тактику, умело пользовались моментом внезапности, неожиданно атаковали фланги и стремились нанести удар с тыла. Чувствовалось, что борьба и впрямь идет не на жизнь, а на смерть, и поэтому гладиаторы то и дело нарушали правила. Публика вела себя не более сдержанно, чем плебс, присяжные сидели с видом патрициев, а судья, словно император, следил за каждым ударом и старался понять, какой из сторон достанется победа, кого увенчать лаврами, а кого, роковым движением большого пальца правой руки вниз, вогнать в могилу.
— Мы далеки, — иронизировал прокурор, — от того, чтобы подвергать сомнению патриотический порыв доктора Мак-Дональда, толкнувшего его в войска особого назначения и Вьетнам, однако хотели бы показать, что у доктора могли быть и другие побуждения. А именно: материальная выгода, или, говоря попросту, элементарная корысть. Защита упомянула, что родители доктора отличались своей бережливостью, как и подобает выходцам из Шотландии. Родители дали сыну деньги на два колледжа, но хотели, чтобы дальше их великовозрастный отпрыск и надежда семьи пробивал себе пусть сам. А всем нам хорошо известна не слишком завидная судьба трехсот тысяч врачей Америки, которая просто плачевна в их молодые годы, пока у них нет заслуг, признания и обширной частной практики. Джеффри Мак-Дональд избрал хирургию. Не потому ли, что хирургия — одна из наиболее высокооплачиваемых специальностей? Девиз молодых хирургов: «Лучше резать, чем лечить. Вырежь у пациента все, но оставь его живым, чтобы он подписал тебе чек!» Сначала в анатомическом театре, а затем в операционной на практике студент-хирург и стажер-интерн, будто слой за слоем очищая луковицу, срывает завесу за завесой с тайн человеческой плоти. Как гласит пословица, близкое знакомство порождает презрение. Практику интерн Мак-Дональд проходил в травматологическом отделении клиники, а это подлинная мясорубка. Семь-восемь тысяч интернов в стране делают самую грязную работу, сбиваясь с ног, порой по уши в крови, в семи тысячах федеральных и частных больниц, в которых, особенно в военное время, остро не хватает врачей. А не хватает их потому, что федеральная программа социализации здравоохранения в США серьезно подорвала доходы частных врачей. О частной хирургической клинике доктор Мак-Дональд не мог еще и мечтать. А он мечтал и повторял коллегам: «Исцеляет бог, а платят врачу!» И вот перед ним открывается радужная перспектива: вербовщики медицинского корпуса сулят ему роскошные условия в медицинских корпусах армии, военно-морского флота и ВВС, почти метеорическую карьеру, богатейшую практику во Вьетнаме — в чем-чем, а в этом можно было не сомневаться! А где платят врачам больше всего? В спецвойсках, в «зеленых беретах» — у них особые надбавки. Не будем голословны: капитан медицинского корпуса армии США Джеффри Мак-Дональд получал за звание плюс стаж 1 108 долларов плюс надбавку 350 долларов как военный врач, прослуживший более двух лет, плюс кормовых 50,52 доллара плюс квартирные на иждивенцев 206,4 доллара, итого 1 714 долларов и 92 цента, без учета надбавок за службу в зоне военных действий. Напомню, что в 1970 году это были приличные деньги — с тех пор стоимость жизни увеличилась вдвое. Умножим эту сумму на двенадцать, и мы получим годовое жалованье доктора Мак-Дональда в 1969 году: 20 579 долларов и 4 цента. Вспомним, что в том году сумма годового дохода семьи из четырех человек, за которой начинался нищий доход двадцатимиллионной американской бедноты (каждая седьмая белая семья и каждая третья черная семья), определялась в 3 335 долларов, а средняя американская семья из четырех членов получала 8 995 долларов. Таким образом, без учета всевозможных льгот военнослужащим, доход семьи Мак-Дональдов почти в пять раз превышал доход бедной американской семьи и в два с половиной раза — доход средней, что позволяет нам причислить семью Мак-Дональдов к высше-среднему классу Америки. Будущее его, как военного врача, карьера, довольно быстрый рост его жалованья — все это было ему обеспечено.
