Стивен Кэннелл - Президент от мафии
Сердце Коула гулко билось.
— Отлично. Нам бы следовало иногда встречаться.
— Мы не можем видеться. Джозеф хочет, чтобы ты оставался чистеньким. Если он соберется посадить своего человека в Белый дом, именно ты этим займешься. Ты и твоя телевизионная сеть. — Повисла долгая пауза, а потом Мейер добавил: — Как только главный парень будет наш, мы выкинем всех этих мудозвонов из Министерства юстиции.
— Подумай о себе, Мейер. Я надеюсь, что тебе стало лучше.
— Чувствую я себя дерьмово, но я собираюсь домой, в Израиль. Я подал прошение о предоставлении мне гражданства. Я поеду домой и умру на Земле Обетованной.
Коул протянул руку и выключил магнитофон. Он оглядел остальных, сидящих рядом. Все затаили дыхание.
— Сукин сын, — наконец произнесла Наоми. — Ты был прав. — И тут она перегнулась через стол и поцеловала Коула.
Глава 63
Дорога домой
Поездка в аэропорт Бен-Гурион стала параноидальным бегством от теней, существовавших только в их воображении. В каждой машине, в каждом такси им мерещился злобный убийца. Их провели на поле и усадили в частный самолет. Их сердца гулко стучали.
И хотя Каза не было с ними, его душа витала в маленьком десятиместном «хаукере». Сумка с его вещами занимала пустое кресло в салоне.
Самолет принадлежал агентству Рейтер, и Наоми потребовалось четыре телефонных звонка, чтобы получить разрешение воспользоваться им. Она умоляла, кокетничала, лгала и наконец шеф Ближневосточного отделения подписал разрешение.
Как только шестнадцатимиллиметровый фильм был скопирован на видеопленку, они взяли две кассеты и отправились в аэропорт в машине агентства, даже не задержавшись, чтобы просмотреть их.
Вскоре они уже были над Средиземным морем, направляясь к Азорским островам для дозаправки, прежде чем пересечь Северную Атлантику. Коул поставил кассету в видеомагнитофон в обитом плюшем салоне. Они смотрели немое кино шестидесятых годов — встречи Мейера на улицах Майами с мужчинами в темных костюмах. Были отмечены место и дата каждой встречи. Надписи были сделаны на черной
{лакуна в бумажном издании}
держал в руке. Камеры старались подъехать поближе, чтобы заснять разговор. Иногда можно было прочитать по губам.
— Нам понадобится переводчик, чтобы понять, о чем они разговаривают, — заметил Коул.
Наоми согласно кивнула.
Фильм не казался зловещим, если вы не знали действующих персонажей. Коул узнал несколько знаменитых лиц. Вот Мейер и Джо Коломбо выходят в Майами из ночного клуба. А вот Мейер с Сэмом Джанканой. Они наблюдали за парадом сменяющих друг друга донов мафии, а потом, к концу второй пленки, Коул нажал на кнопку «пауза». В кадре застыли Мейер и Джозеф Ало, выходящие из такси. Люсинда увидела своего отца таким, каким он был двадцать шесть лет тому назад, а потом, когда пленка поплыла дальше, из такси показался и Мики Ало. Камера сделала «наезд». Стало заметно, что Джозеф разговаривает. Спустя минуту, кадр сменился и появилась пояснительная надпись: «Пятое июля 1970 года. Парковка у отеля „Фонтенбло“». Мики Ало мелькнул на пленке единственный раз. А вот Уоллис Литман появился неожиданно, когда съемка велась в Лас-Вегасе. Камера в лифте в гостинице «Франтье» запечатлела его короткий разговор с Джозефом Ало. Они закончили просматривать пленки, выключили телевизор и перешли в четыре кресла в задней части салона, которые смотрели друг на друга.
— Начнем стратегическое совещание, — заговорил Коул. — Мы поймали Мейера и Уоллиса Литмана на том, что они планировали использовать Ю-би-си, чтобы посадить своего парня в Белый дом, и при этом говорили, что Джозеф Ало — это их ведущий игрок. У нас есть Мейер и Джозеф Ало вместе на пленке. И в нашем распоряжении съемка Джозефа и Литмана вместе в лифте. Но у нас нет ничего, чтобы привязать Хейза Ричардса к Мики Ало.
— Я подслушал разговор между Эй-Джеем и Мики, когда они говорили о средствах на избирательную кампанию Хейза, поступающих с Багамских островов, — сказал Райан.
Какое-то время они сидели молча. Они не были уверены, что этого достаточно.
— Если федеральное правительство знало и имело пленку с доказательством того, что Мейер Лански собирается посадить своего президента, используя телевизионную сеть, почему оно ничего не сделало еще тогда? — спросила Люсинда.
— По множеству причин, — ответил ей Коул. — Во-первых, в семьдесят первом году телевидение не было таким важным политическим фактором, как сегодня. В шестидесятом мы только начали понимать всю власть телевидения, когда Никсон проиграл Кеннеди во время теледебатов. Во-вторых… Эти парни из мафии всегда что-то замышляют, чтобы обуздать Министерство юстиции. В большинстве случаев это лишь выпуск пара. А в-третьих… Вы же помните, что это нелегальные записи. Правительство не могло их использовать, даже если и хотело. Они могли тогда только догадываться, о чем собственно идет речь. План был рассчитан на двадцать лет. Это слишком долго для любого федерала, которого я знаю. Каз был исключением. Остальным нужны быстрые аресты. Когда время идет, и ничего не происходит, материалы теряются в деле, и никто больше этим не интересуется. Об этом уже забыли.
Райан кивнул.
— Скажем так, что у нас здесь достаточно доказательств. Как мы станем это использовать? Если это попадет не в те руки, то все будет похоронено или дискредитировано. Мы уже видели, насколько опасен может быть Мики, и как далеко он готов зайти, чтобы добиться желаемого.
— Мы должны все хорошенько обдумать, — задумчиво произнес Коул. Но он уже понял, чем должен заняться. — У нас не слишком много вариантов, и я не хочу терять контроль над этой историей, пока она не окажется в нужных руках.
Наоми точно знала, что Коул имеет в виду. Им придется очень осторожно выбирать телекомпанию. То, что у них есть, это только вершина айсберга, но этого достаточно для привлечения официального интереса. Наоми понимала — как только Министерство юстиции начнет просматривать финансовые отчеты Литмана, уделяя особое внимание «Краскам Мэри Карвер», все выйдет наружу. Но в плохих руках все разлетится, вся история будет извращена. Если они не смогут действовать быстро, то у Литмана и Мики окажется достаточно времени, чтобы уничтожить все записи до того, как начнет действовать Министерство юстиции.
— У нас всего две недели, — продолжал Коул. — Через две недели Хейза Ричардса, судя по всему, выберут президентом, и тогда будет слишком поздно. Это означает, что в следующие четырнадцать дней мы должны сообщить всем избирателям о том, что нам известно, и нам необходимо выбрать того, кому публика поверит.
После получасового обсуждения они остановились на Томе Брокоу из Эн-би-си, потому что Коул обычно играл с ним в теннис и доверял ему. Как только они приземлятся, он сразу же свяжется с Брокоу.
Но их планам не суждено было осуществиться.
Когда «хаукер» еще парил над Атлантикой, Мики Ало понял все, что произошло в Израиле.
Полиция Тель-Авива нашла девятимиллиметровый автоматический пистолет Каза, который вылетел сквозь крышу такси и приземлился меньше, чем в двухстах футах от места взрыва. Служба идентификации отдела специальных расследований в Тель-Авиве смогла снять с оружия отпечатки пальцев и определить, что они принадлежат Соломону Казоровски. Полиции удалось найти садовника, работавшего по соседству с домом Баха, который видел, как такси, предположительно управляемое Казоровски, ударило синюю машину с тремя мужчинами. Он также видел двух мужчин и женщину, торопливо уходивших по подъездной дорожке дома Бахов. Садовник дал подробное описание. Мики позвонил Сильвио из телефона-автомата. Тот сказал, что им лучше встретиться.
Они стояли недалеко от шумного фонтана в парке на Третьей улице поблизости от «Маленькой Италии».
— Я полагаю, что он мертв, — сказал Сильвио, имея в виду Призрака.
— Как ты можешь быть в этом уверен?
— Он сказал мне, что если не позвонит в полдень, как делает это каждый день, значит, он мертв. Один звонок он уже пропустил. — Плечи Сильвио ссутулились. — Я думаю, что он погиб при том взрыве.
— Он достал-таки Казоровски.
— Остальные живы. Они ушли. — Сильвио посмотрел на Мики и ему захотелось уйти от него. Договариваясь о работе, Сильвио не знал, что Мики приказал убить собственную сестру. Он не мог понять этого дьявола, позволившего такому произойти.
Они встретились в особняке губернатора Род-Айленда. Мики было сказано оставить машину на заднем дворе, где его встретит полицейский штата. Ало предупредили, что он должен назваться Джоном Харрингтоном. Полицейский не станет задавать никаких вопросов, как только услышит это имя. Мики проведут к заднему лифту, который поднимет его в кабинет в личных апартаментах губернатора на втором этаже. Как кандидату от демократической партии Хейзу выделили службу охраны, но он все еще мог вышвырнуть их вон, потому что ему выделили эту охрану только из вежливости. Его контингент секретной службы останется на летном поле, а старое подразделение полицейских штата, охранявшее его безопасность на протяжении двух сроков его губернаторства в Род-Айленде, позаботится о том, чтобы проэскортировать его до резиденции губернатора. Все это делали, не сообщая ни о чем прессе. Они скользнули в подземный гараж через четыре часа после того, как Мики попросил о встрече. Хейз вышел из лимузина вместе с Эй-Джеем. У обоих мужчин под глазами залегли тени, но Хейзу, только что вернувшемуся из Европы, удавалось выглядеть по-президентски. Его костюм прекрасно на нем сидел. Темно-синий с коричневым галстуком и отлично сложенным платочком в нагрудном кармане. Он пожал руку некоторым полицейским, с которыми познакомился за эти годы, а потом на «губернаторском лифте» поднялся в личные апартаменты. Как только они с Эй-Джеем остались в лифте одни, Хейз посмотрел на него:
