Сергей Царев - Тайна рейса МН-17

— Что неправильного он сделал, объясни мне, — попросила Саманта.

Первым желанием, возникшим у Полковника, было промолчать и завершить разговор. Но такое поведение могло обидеть Саманту, а она этого не заслужила. С другой стороны, он боялся ее обидеть и потерять тот сложившийся у них уровень доверия.

— Он взял открытые данные Пентагона, статью какого-то не очень умного журналиста и слепил работу. Тупо слепил. Ни анализа, ни… — Полковник не закончил предложение и махнул рукой.

Успокоившись, он продолжил неторопливо излагать, почему его так возмутила эта работа:

— У него есть способности, не говорю талант. Он показал, что умеет формировать задачу, выстраивать логический ход изложения темы, делать обоснованные выводы. А тут полный провал, даже не откат на начальный уровень.

— Успокоились. Расскажи мне, что он должен был сделать?

Полковник немного подумал, но Саманта предположила, что Полковник знает, что надо было сделать, просто успокаивается, он всегда излагал свои мысли медленно, тихо и внятно, без эмоций.

— Пентагон всегда имел план атаки СССР — Totality, Pincher, Dropshot. Этих планов я могу перечислить еще с десяток. Я предполагаю, что и СССР имел соответствующие планы. Это нормально, военные всегда должны быть готовы к войне — на то они и военные, а атака лучшая форма защиты.

Но когда ты оцениваешь перспективность какого-то плана сегодня, имея под рукой огромный массив информации, недоступной в то время политологам и журналистам, ссылаться на их заключения — в лучшем случае глупо, в худшем…

— Не заводись, — попросила Саманта, — лучше скажи мне, о каком времени идет разговор?

— Начало пятидесятых годов прошлого века. Время Корейской войны. Какой-то журналист написал статью, что наши генералы упустили возможность уничтожить СССР.

— Это как? Посыпать с неба атомными бомбами?

— Да.

— И что ты скажешь?

— Не имели мы эту возможность. Генералы правильно оценили ситуацию. Этот журналист посчитал количество бомб, бомбардировщиков и сделал выводы.

— А что ты сказал бы журналисту? — поинтересовалась Саманта.

— Я? — от удивления Полковник задумался, что сказать. — Сказал бы, что надо историю знать. Поинтересовался бы он разными эпизодами корейской войны, где воевали наши и советские летчики. Почитал бы про «черный четверг» в 1951 году, когда воздушная армада из двадцати одного бомбардировщика В-29 в сопровождении более сотни истребителей столкнулась с советскими истребителями МиГ-15.

— И нам устроили «черный четверг»?

— Еще какой. МиГ-15 летал выше наших самолетов. Поэтому они просто пикировали на наши бомбардировщики, расстреливали их и поднимались на свой эшелон. В тот день советские истребители уничтожили двенадцать самолетов В-29, до того называемых «летающая суперкрепость». Остальные девять В-29 были повреждены, и их сбили бы, только наши свернули к береговой черте, а советским истребителям командованием туда было запрещено летать.

— А что делали наши истребители сопровождения? — с удивлением поинтересовалась Саманта.

— Стреляли, но не сбили ни одного противника. Но потеряли несколько своих.

Саманта слушала с огромным удивлением:

— Никогда в жизни не могла бы такое представить.

— Да, неприятный момент в нашей истории. Три дня мы вообще не летали. Потом решили попробовать и послали три В-29 под мощным прикрытием. Все три самолета были сбиты. Стали летать только ночью. Когда число потерь В-29 перевалило за сто семьдесят, мы прекратили их использовать. Вот почему в начале пятидесятых мы не могли начать войну с СССР. У нас не было средств доставки, а журналист все просто подсчитал. А ему следовало бы спрогнозировать последствия.

— А как ты оценишь последствия, если я тебя попрошу?

Полковник, почти не задумываясь, ответил:

— Европа и небольшая западная часть СССР были бы частично заражены радиацией, но вся Европа принадлежала бы СССР. И наши генералы, очевидно, пришли к такому выводу.

Эпизод, рассказанный Полковником, произвел на Саманту огромное впечатление. Она какое-то время не знала, что сказать. Потом неожиданно улыбнулась, обратившись к Полковнику:

— У журналиста не было такого все знающего отца.

Полковнику было приятно услышать такую оценку, но он не подал виду. Саманта же, внимательно выслушав рассказ и сделав выводы, сделала неожиданное предположение:

— Я не думаю, что Пол мог написать глупость. Пока я тебя слушала, у меня возникло предположение: может, он тебя проверяет? Он собрал большой материал, а пишет тебе глупость, ты возмущаешься и выкладываешь ему свои козыри — наиболее важную, по-твоему, информацию. А он пишет, что знает об этом, и дает библиографическую справку на эту информацию.

— Для чего?

— Показать тебе, что он учится у тебя и тихо растет. Ты никогда с ним не поступал таким образом?

Полковник вспомнил подобный случай, но не признался. Он пристально посмотрел на Саманту, был удивлен тому, как она выстроила логическую цепь действий, все объясняющую и ничего не нарушающую. Полковник не удержался и улыбнулся:

— Возможно, что ты права.

Саманта почувствовала теплоту в его голосе, что ее обрадовало. Она не хотела признаться, что в какой-то момент испугалась, что неудачный разговор негативно отразится на их отношениях.

— Ты зашла с какой-то информацией? — Полковник полностью погрузился в работу, словно не было никакого разговора.

— Хотела сообщить, что Роджер возвращается. Будет в субботу.

— А я начал волноваться, думал, что он там остается.

— Нет, но они возвращаются в несколько увеличенном составе.

Полковник удивленно посмотрел на Саманту, но не стал разгадывать ребус, предоставив это сделать ей самой.

— Ник женился, — пояснила она. — Познакомились в Киеве, но родом она из Донецка.

— Доигрались, в нашем коллективе появился сотрудник со связями с сепаратистами. Пора закрываться.

Саманта оценила шутку и широко улыбнулась.

День незаметно завершился, без запоминающихся событий и волнений. Всю дорогу Полковник анализировал свой разговор с Самантой. Он испытывал глубокое удовлетворение, что раскрылся перед ней. Какое-то чувство внутренней свободы возникло на месте самоедства, что терзало его еще утром.

Вечер завершался традиционно: ужин на кухне, ночной сеанс за компьютером в потоке новостей. Потом будут душ и постель. А утром он будет тем же Полковником, только на один день старше.

Все так и было. Если не одно короткое сообщение от Пола:

«Все советские истребители вернулись на базу, но на каждом из них были пробоины. «Черный четверг» — это 12 апреля 1951 года. Истребители были 64-го авиакорпуса. За 2,5 года авиакорпус потерял 335 истребителя и свыше 100 летчиков, сбили свыше 1000 самолетов наших и наших партнеров. Откуда ты все знаешь, как ты умудряешься все это держать в голове? Восхищен!»

Полковник не смог удержаться и засмеялся. Ему было хорошо. Очевидно, что Саманта написала Полу и рассказала о состоявшем с Полковником разговоре, это — женская хитрость, направленная на достижение состояния равновесия в окружающей среде. Она была права, когда выдвинула свою версию. Пол оказался не самым безнадежным учеником. Полковник хотел отправить ему короткое сообщение — всего одно слово — «дурак», но этого не сделал. Он не мог поменять себя. Так сразу.

В полдень Роджер попрощался и ушел на встречу с Майклом. Полковник не стал спрашивать, где и по какому поводу они должны были встретиться. Опыт работы сотрудником спецслужбы и аналитиком-проектировщиком выработал профессиональный навык — никогда не интересоваться тем, что тебя не касается.

Ближе к вечеру, когда Полковник укладывал бумаги в сейф, появился несколько смущенный Роджер. Учитывая, что он встречался с Майклом, это могло касаться проекта, поэтому Полковник не выдержал:

— Что-нибудь случилось?

Роджер ответил не сразу, словно провинившийся школьник, он не знал, как сообщить новость. Набравшись решимости, признался:

— Меня переводят на другой проект.

Полковник внешне никак не отреагировал на это сообщение. Он закрыл сейф, подошел к барной стойке и спросил:

— Пить будешь?

— Можно, — согласился Роджер, понимая, что самое трудное он сделал.

Раньше Полковник посчитал бы, что Майкл поступил некорректно, не поставив его в известность. Но время приучило, что заказчики никогда не советуются в вопросах, мало или непосредственно не относящихся к проекту.

— Решение правильное, проект практически выполнен. Осталось несколько эпизодов прикрытия, с нашей стороны они подготовлены. По сути особых дел нет.

— Согласен, мне предложили участие в новом проекте.

Они сели на диван, Полковник передал Роджеру бокал с виски.