Сергей Царев - Тайна рейса МН-17

— Пол Крейг Робертс финансист, был помощником по экономической политике министра финансов США в администрации президента Рональда Рейгана. Человек не с улицы и в финансах разбирается.

Пол хотел что-то сказать, но, чтобы не дать разгореться пререканиям, Полковник быстро задал вопрос:

— Это он написал об исчезновении германского золота?

Александра с удивлением посмотрела на Полковника, а Саманта посмотрела с восторгом — она все удивлялась тому, что он не вступил в разговор раньше.

— Да, — подтвердила Александра и не знала, что делать дальше.

Полковник не собирался брать инициативу на себя, поэтому предложил:

— Рассказывай дальше. Это очень интересная тема. Потом, если позволишь, я закончу.

Воодушевленная Александра продолжила:

— Счетная палата Германии потребовала ревизии зарубежных, считай американских, золотовалютных запасов Германии на предмет подлинности. Речь идет о семистах тоннах золота, хранящихся в Федеральном банке Нью-Йорка. С прошлого года Германия мечтает репатриировать его, но им отказали, отказали и в проверке наличия его в банке. Так вот, Робертс считает, что этого золота в наличии нет, а Германии рекомендовали заткнуться и сделать заявление, что они желают хранить свое золото только в США.

— Но это же грубое воровство! — возмутился Пол.

— Воровство, если кто-то крадет в магазине, на улице или в банке. Но супердержава не может воровать у своего вассала, — заметил Полковник. — Это большая политика, и вассал должен понимать, что это сделано для его же счастья. Как такое может считаться воровством? Должен заметить, что немцы обратились с просьбой к Франции вернуть им триста семьдесят тонн золота, что Франция выполнила по первому требованию. А мы немцам сделали ручкой.

— Более того, Робертс считает, что и другие государства, хранящие золото в Федеральной резервной системе, свое золото обратно никогда не получат, — продолжала излагать Александра.

— Надо признать, что на мировом рынке драгоценных металлов давно предполагают, что по поручению ФРС все золото было продано, чтобы сбить цену на золото в последние годы, — уточнил Полковник. — Причем продавалось золото не в натуре, а продавались фьючерсы.

— Для чего все это делалось? Надо понимать, что такое возможно только при участии или распоряжении власти? — Пол не выдал эмоций, но было видно, что он растерян.

— Как утверждал Робертс, все из-за того, что многие страны отказываются от доллара в качестве платежного инструмента. Если доллар упадет, политика процентных ставок ФРС провалится, и вся финансовая система рухнет, — Александра подвела итог.

— Доллар ничем не обеспечен, — продолжил Полковник, — он функционирует только за счет доверия. Поэтому задача Америки вызвать недоверие к альтернативным средствам вложения капиталов, включая драгметаллы и сырьевые товары, понижая их стоимость.

Саманта внимательно слушала Александру и Полковника и, когда посчитала возможным, задала вопрос:

— Когда снижается цена на нефть, серебро или платину — это делается специально для придания доллару международного доверия?

— Можно и так сказать, — подтвердил Полковник. — Продавая золото, приобретаются доллары. Получается, что доллар более надежное вложение. Доллары вкладываются в нашу экономику, в акции компаний, а их доходность делает золото нерациональной инвестицией, и никто не задает вопросов о нашем гигантском государственном долге.

— Крупнейший в мире фонд SPDR Gold Trust, инвестирующий в золото, какой месяц его распродает. Активы фонда достигли минимальных значений с 2008 года, — уточнила Александра. — А вот Китай, Индия и Россия ускоренно наращивают скупку золота. И это не к добру.

— Вообще с золотом у нас, США, большие проблемы. По бумагам в США самые большие запасы золота — более восьми тысяч тонн. Сколько в наличии, никто не знает. Но в 2009 году всплыла неприятная история. Китай купил на свободном рынке пять тысяч семьсот баров-слитков, весом четыреста унций каждый. Слитки имели регистрационные номера хранения Форт-Нокса, нашего главного хранилища. Тесты выявили, что слитки изготовлены из вольфрама и покрыты золотом. Тогда журналист Роб Кирби, если не ошибаюсь, доказал что в США было изготовлено около полутора миллионов вольфрамовых четырехсотунциевых слитков, из которых шестьсот сорок тысяч были покрыты золотом и отправлены в Форт-Нокс. Это двести пятьдесят шесть миллионов тройских унций, а наш золотой запас составляет чуть более двухсот шестидесяти одного миллиона тройских унций. Делайте выводы.

— Все, я больше слушать не могу. Сперва мою страну обвинили в воровстве, потом в махинации при продаже и добавили обвинение в фальсификации. Надо выпить, — показательно огорчился Пол.

— А ты говорил, что заниматься золотом скучное дело? А если проследить, что собираются делать страны БРИКС с золотом…

— Предлагаю срочно выпить и оставить Полу немного надежды. Хочу предложить итальянское печенье и ликер. Кофе или чай на усмотрение. Александра, поможешь? — попросила Саманта.

Полковник сидел в кабинете и просматривал файлы, присланные Ником. Роджер в свойственной ему манере больше общался с Самантой, а с Полковником обменивался четкими и короткими сообщениями. У Полковника возникло подозрение, что Роджер стал подражать адмиралу в его нестандартных сообщениях.

«Покупку фотоаппарата согласовали».

«Выбрали для съемки натуру, поле у дороги, отделенное лесополосой».

«Топливом запаслись, хватит на две зимы».

«На свадьбе фотографу нашли друзей, ждем гостей».

Все эти сообщения просто информировали, что эпизод с фотографией пуска зенитной ракеты с территории сепаратистов осуществлен. Выбрано поле, откуда якобы стартовала ракета. Обработали локальным пожаром два участка. Подобрали людей, которые будут продвигать легенду фотографа.

Полковник не злился на Роджера за его сообщения, в Роджере осталось что-то детское, что иногда прорывалось. Особенно часто это случалось в контакте с Самантой, такой же озорной и острой на язык. Но в донесениях по закрытому каналу Роджер был другим — профессионалом, педантичным и точным. Полковник позавидовал ему, его умению в свободные минуты балагурить и отвлекаться от проблем.

Полковник не умел ни балагурить, ни отвлекаться. Он постоянно был как струна, словно ожидал в любой момент подвоха. Он понимал, что ему трудно измениться, но дело было не в нем. Дело было в Саманте — сколько она выдержит его сдержанность, сухость.

Эта мысль испортила ему настроение. Вошла Саманта, по выражению его лица сразу определившая, что его что-то беспокоит.

— Что случилось? Тебе плохо?

— Нет, все нормально, — быстро ответил Полковник, чтобы не отвечать на ее вопрос.

Возникло неловкая ситуация, каждый не знал, что сказать, что делать.

Утром по дороге в офис Полковник думал о Поле, приславшем наброски работы о военных планах США атаки СССР после Второй мировой войны в период Корейской войны. Эта работа его расстроила, и весь предыдущий вечер и утро он только об этом думал. Он никогда не говорил о своих переживаниях, ему не с кем было делиться. Неожиданно в нем возникло спонтанное желание поделиться своими переживаниями с Самантой, единственным человеком, готовым его выслушать.

— Понимаешь, Пол меня расстроил. С вчерашнего дня никак не могу прийти в себя, — осторожно стал рассказывать Полковник.

Он посмотрел на Саманту, ее лицо выражало сочувственное ожидание.

— Что случилось?

— Прислал черновик работы и так меня расстроил.

Саманта облегченно выдохнула:

— Ну, ты даешь. Так начал, что я подумала, что с ним случилось какое-то несчастье. А тут черновик работы.

Возмущение Саманты росло, она никак не могла успокоиться. Полковник стал было сожалеть, что затеял разговор, но Саманта настояла:

— Давай подробно, без собственных заключений.

Она села на диван и приготовилась слушать дальше, но быстро решила взять инициативу в свои руки:

— Итак, он что-то написал. Предположим, что написал плохо, ужасно плохо. Но ты же аналитик, почему ты делаешь анализ только работы, а не анализируешь ситуацию в целом? Может быть, ему нужна твоя помощь? В конце концов, он просто решил чуть-чуть облегчить себе задачу. В чем дело?

Полковник не был готов к заданным Самантой вопросам. Он понимал, что она права, но его, профессионала, задело, что он не подумал о простых вещах. Не смог к двум прибавить два. Осознание ситуации стало его раздражать и злить.

Саманта видела, как меняется выражение его лица. Она испугалась потерять его расположение и доверие, поэтому решила довести разговор до логического конца.

— Что неправильного он сделал, объясни мне, — попросила Саманта.