След Полония - Никита Александрович Филатов
С трудом удержав равновесие, он приблизился к рефрижератору:
— Счастливо оставаться.
— Будьте здоровы, не кашляйте…
Прощального поцелуя Виноградов нс удостоился — журналистка, даже не взглянув в его сторону, вернулась к своему автомобилю и села за руль.
«Вот сейчас как раз тот самый момент, — подумал Владимир Александрович… — Я открываю дверь, мне в упор — картечью по пузу или сразу же автоматная очередь в голову… И — по газам! До утра вряд ли кто-то спохватится, а на следующий день грузовик уже пересечет половину Европы».
Или наоборот? Может, за ними давным-давно уже кто-нибудь наблюдает из лесу, с нетерпением ожида я команды открыть огонь на поражение? Виноградов больше никому не нужен, а другие свидетели и подавно… Шарахнут сейчас пару раз из гранатомета и оставят их всех догорать живьем в этой консервной банке.
— Чего встал… твою мать? — поинтересовались откуда-то сверху. — Жопу отморозишь!
— Извините, — смутился Владимир Александрович и полез в кабину.
Он не успел еще плюхнуться на сиденье, как огромный рефрижератор заревел и во всю мощь своих лошадиных сил рванулся вперед.
— Бог простит.
Многотонный грузовик успел миновать два или три довольно крутых поворота, прежде чем человек за рулем переключил фары на дальний свет. Это объяснялось отнюдь не изощренной тактикой ночных гонок по малознакомой трассе, просто нервы у водителя тоже были не из железа, а тут недолго и вообще забыть, где газ, где тормоз…
— Добрый вечер!
Спустя какое-то время Владимир Александрович тоже перевел дух и почти успокоился. Настолько, что привыкшие к полумраку кабины глаза его могли уже различить возраст и приметы человека, сидящего рядом.
— Привет.
Ничего особенного. Стареющая физиономия жуликоватого и жадного до денег водителя-дальнобойщи-ка, попавшего на выгодные заграничные рейсы еще во времена застоя и сумевшего удержаться на теплом местечке благодаря каким-то родственным связям.
И одет соответственно…
Судя по огромным, отражающим свет автомобильных фар указателям перед замысловатой транспортной развязкой, до побережья и тоннеля под Ла-Маншем оставалось около двух часов езды.
А может быть, и того меньше.
По обе стороны магистрали мелькали бесчисленные ряды фонарей и дорожные знаки. Леса как-то внезапно закончились, и на некотором удалении от автострады можно было угадывать очертания крепко спящих населенных пунктов.
Несмотря на позднее время, по встречным полосам, разделенным бетонными ограждениями, то и дело проносились грузовики и легковые автомобили. Те же, что двигались на юго-восток, в попутном направлении, в большинстве своем очень скоро отставали от несущегося по трассе рефрижератора с российскими номерами. Конечно, изредка и их самих кто-нибудь догонял и обгонял — вполне нормальное явление…
— Забери, вон лежит твой пакетик.
Заграничный паспорт, водительское удостоверение, еще какие-то бланки и справки на нескольких языках… Фотография была его, давностью в несколько лет, — честно говоря, Владимир Александрович даже не сразу вспомнил, когда и где снимался.
— Ага, спасибо.
Какое-то время он просматривал документы, один за другим, привыкая к новой фамилии, к имени, отчеству, к дате и месту рождения…
— Грузовик-то умеешь водить?
— Не приходилось, — честно признался Виноградов.
К сожалению, на Джеймса Бонда он никак не тянул.
— Сможешь, если что, хотя бы сотню метров вперёд проехать? На таможенном досмотре.
— Не уверен.
— Жаль, — вздохнул водитель рефрижератора. — Ладно, придумаем что-нибудь.
— Когда мы сюда приехали-то?
— Там написано. Посмотри…
— А как тебя зовут?
— Сергей Иванович.
Некоторое время они уточняли детали теперь уже общей легенды, то и дело сверяясь с документами, которые были переданы Виноградову. Куда направлялись? Откуда выехали? Каким маршрутом? Что везли, где грузились и разгружались? Сколько были в дороге? Когда и в каком мотеле останавливались на ночевку? Дорого ли платили? Еще примерно полчаса потребовалось, чтобы согласовать, сколько лет они уже отработали вместе, и еще кое-что из того, что водителям-дальнобойщикам на международных трассах следует знать друг о друге.
Вряд ли им предстоял столь дотошный допрос на границе, но следовало быть готовым ко всему…
Когда со всеми формальностями было покончено, подошла очередь водительских баек.
— Нет, ты знаешь, немцы все-таки хуже всего. Идешь, к примеру, свои девяносто, догоняешь его, выходишь на обгон, почти равняешься, а он, сволочь такая, специально жмет на газ до упора! Ну не свинство ли? Причем это поголовно все немецкие водители грузовиков. А водители легковушек — трусы… Подъезжаешь к выезду на автобан, и там идет машина. До нее далеко, и времени до черта, чтобы уйти с разгонной и ни фурам не мешать, ни самому не тормозить, но обычно легковушки просто перед самым съездом тупо тормозят…
— Надо же, — сочувственно покачал головой Виноградов.
— Вот пару дней назад, кстати, начался дождь, и у них сразу же включились знаки ограничения максимальной скорости до шестидесяти! Я понимаю, если бы это был снег и зима, но сейчас — это просто бред какой-то. По-моему, европейцы просто бояться ездить по дорогам в плохую погоду. Нет, конечно, я понимаю, безопасность — прежде всего, но если у тебя есть права, а тем более профессиональные, то должен же ты уметь ездить в дождь по ровной дороге хотя бы девяносто… иначе — сиди дома, верно?
— Понятное дело!
— Ладно — Германия, а тут, в Англии, вообще основная часть пробок возникает просто так, без причины. Скоро сам увидишь — перед Дувром будет по две полосы туда и обратно, но скорость движения тридцать километров в час от силы. Почему? Да просто в двух километрах по прямой там есть съезд на друтую дорогу, и те, кому туда надо, притормаживают с разрешенных девяноста пяти до семидесяти, а то и еще ниже, задолго до этого. А чем ближе, тем медленнее…
— И это при их-то шикарных дорогах?
— Вот именно! Я про ремонт вообще молчу — знак ограничения до тридцати миль в час, а они за полкилометра вообще чуть ли не до нуля скорость сбрасывают и тащатся, как беременные черепахи…
С иностранцев как-то незаметно перешли к женщинам:
— Да бабы — они ведь все одинаковые! Независимо от возраста, пола, национальности…
— Вне зависимости от пола? — Виноградову показалось, что он ослышался.
— А ты как думал?
— Сильно сказано.
— Главное — верно…
Разумеется, после этого разговор двух соотечественников не мог не зайти о политике: предстоящие весной выборы, переговоры с Белоруссией, Путин и, конечно, Чечня.
— Ты же помнишь, что они с нашими пленными делали?
— Помню. — кивнул Виноградов. — Никогда не забуду. Ио я ведь не хуже этого помню, как наш геройский ОМОН вместе с внутренними войсками там по селам и по городам… зачищал.
