След Полония - Никита Александрович Филатов
Значительно проще с Ахмедом Закатовым.
Закатов — убежденный и принципиальный враг того государства, которому вот уже много лет служил верой и правдой Владимир Александрович Виноградов. Подобного врага можно за многое уважать, однако этот человек пролил так много русской крови, что поступать с ним требовалось исключительно по законам военного времени.
В общем, у каждого своя правда…
— Кто стрелял тогда, в парке? Чеченцы?
— Не исключено. Хотя там вполне могли оказаться и люди Олигарха, и кое-кто еще… Ваша скоропостижная насильственная смерть устроила бы очень многих.
— Да ну, не преувеличивайте…
— А что? Если принять как официальную версию, будто именно вы, по секретному поручению российского ФСБ, отравили несчастного господина Литвинчука, а потом получили в лоб пулю от соучастников преступления…
— При чем тут я — и ФСБ?
— Ну, ваша принадлежность к спецслужбам, прошлая или нынешняя — не важно, давно ни для кого секретом не является. В этом случае, конечно, как говорится, концы в воду, однако нужный резонанс все равно будет достигнут: кто же станет иметь дело с кровавым кремлевским режимом, который не стесняется убивать по всему миру своих политических противников…
Владимир Александрович вспомнил позорный провал, связанный с ликвидацией чеченского лидера Зелимхана Яндарбиева, и вынужден был признать, что определенная логика в словах журналистки есть.
— Да, наверное.
В данном случае, собственно, тоже все пошло не так, как планировалось.
Теперь уже ясно, что воспользоваться контактом с человеком, приехавшим из России, Алексей Литвинчук не сумел.
И пока англичане раздумывали, как бы грамотнее обставить задержание и арест Виноградова при вылете из страны, кто-то попытался сработать на опережение: сначала обшарили номер в гостинице, потом установили наружное наблюдение…
* * *
Генерал едва успел предупредить Виноградова, чтобы тот ни при каких обстоятельствах не встречался с Литвинчуком. Возможно, он уже знал или догадывался о том, что перебежчик отравлен и представляет опасность для окружающих. А возможно, просто-напросто опасался провокации, ведь если верить словам Соболевской, довольно быстро выяснилось, что история с советской «грязной» бомбой, спрятанной в самом центре Лондона, выдумана от начала и до конца.
Очевидно, в какой-то момент об этом стало известно не только российской разведке.
Но, как это часто происходило в истории секретной дипломатии и шпионажа, игроки уже расселись за столом, карты были розданы, и события начали развиваться в соответствии со своей собственной, понятной только политикам логикой.
Чеченцы Ахмеда Закатова, боевики из международной группировки Могилевского, служба безопасности Олигарха, узнавшего о предательстве своего человека… Причины для показательного убийства Литвинчука имелись у многих, однако реальную пользу из его смерти извлек в первую очередь, как всегда, Олигарх. Чего стоило хотя бы письмо, якобы подписанное на больничной койке отравленным офицером-перебежчиком, — его русский текст, уже опубликованный во всех средствах массовой информации, Виноградову дала прочитать при встрече Ирина Соболевская. Она же показала и жуткие фотографии, сделанные в госпитале…
А ведь теперь, после смерти Литвинчука, его открытое письмо обретает силу политического завещания…
Ай да Олигарх!
Ай да сукин сын…
* * *
О том, что делал в Лондоне адвокат Виноградов в течение последних суток, а также о том, каким образом он в конце концов все-таки оказался среди ночи в машине русской журналистки Соболевской, можно было бы написать небольшой, но остросюжетный детективный роман. Однако Владимир Александрович никогда не испытывал тяги к литературному творчеству, вполне удовлетворяясь чужими публикациями.
— Знаете, Ирина, я тут прочитал недавно про одного нашего бывшего шпиона. Его зовут Джон, а фамилия, кажется, Саймондс или Саймонс… не помню точно. Он был сотрудником Скотленд-Ярда, в шестьдесят девятом году попался на взятках и, не дожидаясь суда, по подложному паспорту вылетел из Великобритании. Когда у этого мистера Саймондса кончились деньги, он решил податься в шпионы, явился в советское посольство в Рабате и предложил свои услуги. Наши помялись-помялись — и дали согласие: англичанин был редким красавчиком и довольно скоро стал специализироваться на соблазнении западных дипломатов женского пола. В Болгарии, в Африке, в Индии, в Сингапуре… После некоторого перерыва он успел еще поработать в Австралии и Новой Зеландии, однако чрезмерная половая нагрузка, увы, привела англичанина к потере былой привлекательности и сексуального задора. В восьмидесятом году Саймондс вернулся в Англию, сдался властям и отсидел два года, но не за шпионаж, как ни странно, а за коррупцию. Так вот, говорят, что сейчас он живет где-то в Европе и с упоением вспоминает уроки профессионального мастерства, которые преподавали ему две очаровательные русские секс-инструкторши…
— К чему вы это? — Соболевская посмотрела сначала на Виноградова, потом на часы.
— Не знаю. Просто вспомнилось.
Наконец из-за поворота шоссе вытянулся рефрижератор: сначала лимонно-желтое поле света, потом обрубок кабины с кокетливо оттопыренной трубой, и только после — показавшийся неестественно длинным, почти бесконечным, борт с эмблемой и названием всемирно известной российской транспортной фирмы.
Размеренно и неторопливо перебирая огромными колесами, рефрижератор дополз до отразившейся в лучах фар стрелки-указателя. Торжествующе выдохнул, рыкнул — и тут же осел на заранее обусловленном месте.
Двигатель, однако, продолжал работать, водитель только убрал дальний свет и переключился на ближний. Был он один или в кабине с ним находился еще кто-то, определить оказалось невозможно — матовые стекла надежно скрывали происходящее внутри от посторонних глаз.
Соболевская сверилась с номерным знаком рефрижератора.
— Сидите пока…
— Без вопросов! — заверил Виноградов.
Ирина Соболевская набрала чей-то номер по мобильному телефону и выслушала доклад, который ее вполне удовлетворил, — видимо, никакой подозрительной активности в зоне встречи и на ее ближних подступах не наблюдалось.
— Пора. Подождите, сначала я.
Журналистка вышла из своей машины, и почти сразу же навстречу ей вежливо приоткрылась пассажирская дверь в кабине грузовика.
Ничего удивительного — кроме пуленепробиваемых стекол и сверхточных систем спутниковой ориентации и связи, подобные машины вполне могли быть оборудованы приборами ночного видения. В свое время, нашпигованные электроникой и разведывательной аппаратурой японского и отечественного производства, такие вот «челноки»-дальнобойщики привозили в СССР, помимо дешевой жратвы и предметов ширпотреба, много-много разной интересной информации о секретных военных и промышленных объектах потенциального противника.
Соболевская встала на подножку и легко забросила себя в непроницаемую утробу кабины.
Одна за другой таяли в темноте секунды…
Казалось, ожидание никогда не кончится.
Однако в конце концов дверь открылась опять, и Ирина спрыгнула обратно, на обочину.
— Давайте!
— Ох, мать моя… — заторопился Виноградов.
Подбор «нелегала» произошел по всем канонам детективного жанра.
Некоторая доля торжественности, правда, была потеряна из-за досадного инцидента: едва сделав шаг от машины Соболевской, Владимир Александрович тут же споткнулся
