Анатолий Баюканский - Черный передел. Книга II
Нина Александровна Жигульская, по обыкновению, чтобы не терять форму, делала усиленную утреннюю зарядку. Закончить ей так и не удалось. Зазвонил телефон.
– Слушаю.
– Нина! Это я! Включи телевизор! – взволнованно проговорил Петр Кирыч и повесил трубку. На экране знакомое лицо диктора Кириллова показалось необыкновенно бледным, губы еле шевелились: «Вся власть в стране переходит в руки Государственного комитета по чрезвычайным происшествиям, приказы и постановления которого исполняются неукоснительно».
У Нины Александровны закружилась голова, она опустилась на диван. А диктор продолжал говорить. От его слов мурашки поползли по спине: «Грабителей, мародеров, паникеров расстреливать на месте!.. Президент Горбачев не в состоянии управлять страной… Обязанности главы государства переходят к вице-президенту Геннадию Янаеву…»
Отключив телевизор, Нина Александровна выглянула в окно. Время еще не подошло, но «волга» уже ждала ее. Стала торопливо одеваться, сообразила, что сегодня нужно быть на рабочем месте в строгом деловом костюме. Снова зазвонил телефон.
– Нина! – Голос Петра Кирыча был суров. – Сегодня в три часа дня заседание областного чрезвычайного комитета. Я включил тебя.
– Зачем? – Она внутренне напряглась. У них и прежде намечались разногласия по поводу событий в стране. Она искренне симпатизировала Ельцину, а Петр Кирыч – Лукьянову. – У меня – завод!
– А у меня – страна! И я не желаю, чтобы ее и впредь разваливали всякие проходимцы. Жду в три!
У входа в заводоуправление Нина Александровна встретила Русича, они многозначительно переглянулись, захотелось остановиться, обсудить ситуацию, но, так и не сказав друг другу ни слова, разошлись.
Тревога и внутренняя напряженность чувствовались во всем: несколько раз без вызова заглядывала в кабинет секретарша, трижды раздавался звонок, снимала трубку – молчание, словно кто-то проверял, на месте ли директор. Не выдержав неизвестности, Нина Александровна включила телевизор в комнате отдыха.
Неожиданно скрипачи исчезли с голубого экрана. По улицам любимой Москвы шли танки. И особенно взволновало Нину Александровну, что вместо приветствий люди гневно потрясали кулаками, бросали бутылки с зажигательной смесью, пытались засунуть стальные прутья под гусеницы танков. Потом оператор перевел камеру, и Нина Александровна увидела сутулую фигуру какого-то военного. В титрах появилась строка: «Комендант города Москвы генерал-полковник Калинин». Не отрывая глаз от бумажки, этот вовсе не воинственный генерал объявлял о назначении им начальников районных комендатур, коим давались особые полномочия вплоть до расстрела.
«До расстрела! До расстрела!» – Эта фраза буквально завязла в мозгу. «Почему каждый заступающий на высший пост либо обещает народу с три короба вплоть до коммунизма, либо начинает охаивать прежнего лидера, преследовать его сторонников… вплоть до расстрела!»
Наблюдать дальше за развитием событий было страшно, и Нина Александровна, с трудом совладав с нервами, вышла из комнаты отдыха, села за рабочий стол, попыталась сосредоточиться на том, что сегодня предстояло сделать. В суматохе едва не забыла: именно сегодня, 19 августа, на «Пневматике» ждали государственную комиссию по приемке первых образцов насоса 1Н-12 для космической промышленности. Нужно было еще раз все перепроверить. Она подумала о том, что, возможно, в такой день комиссия не приедет.
Вновь вошла секретарша. Молча положила на стол телефонограмму. Нина Александровна прочла ее тут же: «Всем директорам предприятий незамедлительно прибыть в большой зал областного комитета партии».
Отдав необходимые распоряжения, сунула на всякий случай в сумочку пачку денег, паспорт, запасные ключи от сейфа, оглядела кабинет, словно прощалась с ним, и вышла на улицу.
На центральной площади Ленина, несмотря на рабочий день, толпились люди. Кто-то яростно размахивал красным флагом, кто-то выкрикивал лозунги. Выделялась группа пожилых людей с орденскими колодками на пиджаках. Нина Александровна издали узнала маму Зину, шагнула к ней:
– Здравствуйте! Я Жигульская! Директор «Пневматики»! А вы мама Зина?
– Угадали, Нина Александровна, это я. Видите, радость-то какая? – Она повела рукой по сторонам. – Наступает наконец прозрение. Россия без партии жить не может.
– И Алексей так считает? – спохватилась, но было поздно, на нее стали оглядываться. Не хватало только, чтобы эти фанатики набросились на нее.
– У Алексея своя голова на плечах, у меня своя! – уклонилась от ответа мама Зина и отвернулась, давая понять, что говорить им больше не о чем.
На этом сюрпризы не кончились. У самого входа в здание обкома на каменных ступенях стояли несколько человек с листовками в руках, они пытались вручить пахнущие типографской краской листки всем, кто входил в обком партии. В вестибюле она не выдержала, заглянула в листовку, сверху был ярко-красный заголовок: «Защитим народного Президента от хунты! Защитим Конституцию!» «Что это? Оказывается, и в нашем городе есть люди, которые осмеливаются бросить вызов тем, кто объявил Горбачева низложенным?» Нина Александровна сунула листовку в сумочку, заметив, как внимательно смотрели на нее два милиционера у входа. В руках у них почему-то сегодня были автоматы.
Зал заседаний быстро заполнялся людьми. Нина Александровна узнавала многих: директора заводов, руководители строек, сотрудники милиции, начальство местного гарнизона. Они без обычных шуточек и подколов занимали свои места. В зале царила настороженность. Нина Александровна не пошла в президиум, на это никто не обратил внимания, что было также необычно. Петр Кирыч в полувоенном кителе с орденскими колодками вышел к трибуне, резко заговорил:
– Товарищи! Вы, конечно, в курсе происходящих в стране событий. И то, что случилось, не может нас с вами не радовать, ибо каждый настоящий коммунист, каждый руководитель давно ждал, что со сцены уйдут те, кто не в состоянии поднять жизненный уровень народа. Горбачев, как вы знаете, серьезно болен. Да он… – Петр Кирыч не закончил фразы, сокрушенно махнул рукой. – Время дорого, товарищи! Промедление смерти подобно. Наверное, нет среди вас человека, который не смотрел бы пресс-конференцию членов ГКЧП. Товарищи Лукьянов, Пуго, Крючков изложили суть событий. Что требуется от нас, от местной власти? Единодушно поддержать руководство страны, нового Президента Геннадия Ивановича Янаева и создать в области свой комитет, малый ГКЧП, провести быстрое интернирование так называемых демократов, явно действующих по указке западных спецслужб. Постановление и всевозможные приказы комитета будут отпечатаны часа через два. Подробные указания нами получены ночью. Не сомневаюсь, что в Старососненске порядок будет обеспечен, как всегда, в полном объеме. Крикунам, демагогам, верхоглядам, сионистам и прочей шушере должен быть положен конец. – Петр Кирыч зорко оглядел зал. – Есть возражения? Нет? Тогда разъезжаемся по предприятиям, по районам, в орготделе каждый узнает, куда и на чем ехать. И еще один совет: не допускайте провокаций, стычек. Комитету госбезопасности брать изменников родины быстро, без шума и долгих объяснений. Грабителей, насильников и мародеров, а также тех, кто попытается оказывать сопротивление, расстреливать на месте без суда и следствия.
– Петр Кирыч, разрешите вопрос? – встал прокурор области.
– Погоди ты, Хальзов! – Петр Кирыч отмахнулся от прокурора как от назойливой мухи. – В спешке я чуть было не забыл самое главное: мы же не утвердили областной штаб в поддержку ГКЧП. Вот передо мной список кандидатур. Зачитываю: начальник КГБ Баландин, предисполкома Шорников, начальник УВД Ачкасов, начальник гарнизона Муха и ваш покорный слуга. Есть иные предложения?
– Надо бы, Петр Кирыч, внести в список, – подал осторожный голос с места Разинков, – представителей от рабочего класса, для авторитета. – Взгляды Петра Кирыча и Разинкова встретились, оба поняли все без слов.
– Александр Михайлович! – с напускной суровостью загремел с трибуны секретарь обкома. – Разве перечисленные мною высокие должностные лица не авторитетны в области?.. Но криминала не будет, если мы поддержим генерального директора, – скривил губы Петр Кирыч. – Давайте введем в состав нашего ГКЧП от рабочего класса товарища Разинкова.
В зале раздались жидкие хлопки, кое-кто, не выдержав, захихикал. Все отлично знали об отношениях первого и Разинкова: рука мыла руку.
Разинков опять, как всегда, оказался в нужном списке в нужное время.
– Еще вопросы? Предложения? – Петр Кирыч, как старый коршун, из-под своих знаменитых «брежневских» бровей зорко оглядел зал.
– Если позволите? – Звонкий, удивительно чистый от волнения голос Нины Александровны заставил всех примолкнуть, повернуться в ее сторону. Вряд ли кто еще рискнул бы говорить после того, как Петр Кирыч поставил жирную точку. – Скажите, уважаемый Петр Кирыч, стоит ли нам, в Старососненске, копировать московскую модель? Помните, в годы революции в нашем районном городе Елецке создали все, как в Москве, – ЦИК, ВЦИК, а потом товарищ Ленин сказал елецким делегатам: «Хватит валять дурака!» Не окажемся ли мы в таком положении? Паны дерутся, а у холопов чубы трещат.
