Зима Скорпиона - Каплан Эндрю
Все трое судей встали и вышли из помещения.
37
Борисполь,
Киев, Украина
Скорпион, закованный в кандалы, сидел на полу в своей камере, ожидая казни. Свет в камере оставили включенным, и охранники приглядывали за ним в глазок. Он больше не думал о побеге. Даже скованным и с болью во всем теле он мог бы вырубить пару охранников, но они знали, насколько он опасен. Они придут с достаточной силой, чтобы одолеть его. В лучшем случае он сможет нанести травмы нескольким из них.
Не думал он закончить свою жизнь таким образом. Столько вопросов осталось без ответа. Началась ли война?
Вроде никто не вел себя так, как ведут во время войны. Не было и слышно ни взрывов, ни сирен. Сумел он предотвратить войну или его запрятали так глубоко за толстые стены Лукьяновки, что взрывы бомб в городе до него не доносятся? Добрался ли Ахнецов до кого-нибудь в России? Что случилось с YouTube? Почему все ведут себя так, словно никто не знает о той видеозаписи? Как они сумели выследить его с Ириной на телестудии? Кто предал их?
Что с Ириной? Он пытался спасти ее, но не смог. Ее спасло что-то сказанное Горобцом. Почему Горобец спасал ее? Потому ли что она была для них слишком важным предметом торга? В том ли дело, что она — дочь основателя «Руха»? Во всяком случае, она в безопасности — пока. Она старалась помочь ему. Возможно, даже любила его. Он видел это или что-то близкое к этому в ее отчаянном взгляде, когда ее тащили из зала суда. Он хотел бы видеть ее, коснуться ее.
На какой-то момент он вообразил их вдвоем на его парусной яхте «Зефир», названной так в честь ласкового западного ветра в Средиземноморье, с надутыми бризом парусами где-нибудь в Кикладах, например, в темно-синих водах между Спросом и Паросом. Он представил себе, как она будет выглядеть в бикини, с согретой солнцем кожей, среди бескрайнего голубого простора. Как они вдвоем будут вгрызаться в свежезажаренного на гриле морского окуня, освежаясь добрым вином Bâtard-Montrachet Grand Cru.
«Ведь я почти выиграл», — думал он. Он обратился мыслями ко всему, что случилось. Где он ошибся? Чего не заметил? Как СБУ узнала, что они на телестудии? Кто настучал на них? Ахнецов? Менеджер телестудии Коробей? Почему? Ведь они хотели показать запись.
И это была не работа СВР. Он позаботился о том, чтобы обезопасить Гаврилова, да и вопрос об участии СВР в этом деле был пройденным этапом. Если только в игре не принимал участия кто-то еще. Но кто? От киевского центра ЦРУ он держался в стороне, к тому же Контора хотела, чтобы он предотвратил войну. И что с видеозаписью, которую он поместил в YouTube? Даже если ЦРУ было замешано в деле, оно хотело, чтобы запись увидели. Это или смягчило бы кризис в отношениях с Россией или доказало бы непричастность США ко всей этой истории.
Если только в офисе Кожановского не было «крота». И тут его озарило: Славо!
Но как они отследили Ирину? Что «хвоста» на пути от Центрального вокзала за ними не было, Скорпион не сомневался. Но возможно, что он им и не требовался. Если Славо узнал номер последнего сотового телефона Ирины, они могли следить за ней посредством GPS.
Скорпион поднял взгляд. Из коридора послышались звуки. Его сердце забилось сильнее. Жизнь подходила к концу. В его мозгу промелькнули образы Ирины, потом Найлы той ночью в Амстердаме. Он вспомнил Келли, как она выглядела с золотистым загаром на Тивериадском озере. «У меня осталась уйма незавершенных дел, — подумал он. — Но у кого их не остается?».
Он услышал приближение охраны. Судя по звукам шагов, там было не меньше шести человек. Они остановились у двери его камеры. У него пересохло горло, и он едва мог дышать.
Скорпион вспомнил одну ночь в пустыне из времен его детства. Умер один из сыновей шейха Заида, Малик, сын от второй жены Латифы. Он поранился при падении, в рану попала инфекция, и, когда его привезли в больницу, спасти его было уже невозможно.
В течение трех дней траура они сидели у огня в шатре. Латифа не могла удерживать рыданий, и шейх Заид, вместо того чтобы утешить ее, отослал из шатра. Когда Скорпион вопросительно посмотрел на него, тот сказал:
— У пророка Мухаммеда, мир праху его, есть хадис, в котором говорится: «Плач по покойнику мучает его в могиле».
— Значит, мы не должны плакать? — спросил тогда Скорпион.
— Это не имеет значения, но лучше не плакать, — ответил шейх, однако Скорпион заметил слезы в его глазах.
Послышался звук поворачивающегося ключа, и дверь открылась. Скорпион напрягся. Пуля в затылок, и боль прекратится. «Ничего не говорить, ничего не показывать им, — сказал он себе. — Умирают все». Он сделал глубокий вдох и взглянул на человека, вошедшего в камеру. Тот смотрел в сторону, говоря что-то охраннику, так что лицо его было в тени, и Скорпион поначалу не понял, кто это. Но вот он вышел на свет, и Скорпион увидел его лицо. Это был хорошо сложенный мужчина на седьмом десятке, в костюме от Армани и в очках в стальной оправе, почти совершенно седой. «Это невозможно, — сказал себе Скорпион, — у меня галлюцинации».
— Скорпион, — сказал этот человек, и не узнать его голос было невозможно.
Иванов, «Шахматист», директор Федеральной службы безопасности России, собственной персоной. Выглядел он почти в точности так, как тогда, когда Скорпион видел его в последний раз в Санкт-Петербурге. Его мысль сразу перенеслась в прошлое — Найла, Дачный клуб на Невском проспекте, и чем все это кончилось в здании склада вблизи Нарвской заставы.
Скорпион попытался встать на ноги.
— Снимите с него оковы, — сказал Иванов охраннику по-русски, а затем обратился к Скорпиону по-английски:
— Вы можете идти?
— Не уверен.
— Пошли, — сказал Иванов, подхватив Скорпиона под руку, чтобы поддержать его. Охранник поддержал его с другой стороны. — У нас не так много времени.
Скорпион пытался идти. Без кандалов это у него получалось, но едва-едва.
— Значит вторжения, войны не было? — спросил Скорпион.
— Нет. В чем дело? — спросил Иванов, когда Скорпион остановился.
— Мне нужно кое-что сделать, — ответил Скорпион.
— Не сейчас. У нас всего несколько минут. Я не хочу, чтобы это обратилось в мерзкую свару между чиновниками.
Иванов и охранник помогали Скорпиону идти к стальной двери тюремного корпуса. Из-за дверей некоторых камер доносились крики.
— Где Кулаков? — спросил Скорпион, вися между Ивановым и охранником. С ними были еще двое в штатском, их Скорпион счел работниками ФСБ, и несколько других тюремных охранников.
— Не здесь, — ответил Иванов, глянув на охранника.
— Правда, — подтвердил тот.
— А что со Степаном? — спросил Скорпион.
— С кем?
— С ненормальным блондином, что помогает на допросах.
— У него крыша поехала, — пояснил охранник Иванову.
Иванов остановился и посмотрел на Скорпиона.
— У нас нет времени на него.
— Он убил молодую девушку. Она не заслужила такой смерти. Она не должна была принять смерть от его рук, — сказал Скорпион, отталкивая их и пытаясь идти самостоятельно.
— Я был прав, — пробурчал Иванов. — Вы сентиментальны.
— Это займет всего минуту, — сказал Скорпион. — Где он? — спросил он охранника.
Тот указал на лестницу. Они поднялись на два этажа, Скорпион морщился от боли на каждом шагу. Иванов открыл дверь в кабинет, находящийся в стороне от коридора, и заглянул внутрь. Он подозвал охранника:
— Это он?
Охранник кивнул.
Степан в одиночестве сидел за столом. Он смотрел на пламя свечи, над которым держал пинцетом визжащую белую мышь.
— Я даю вам одну минуту, — сказал Иванов. — Затем мы уходим. С вами или без вас.
Скорпион вошел и закрыл за собой дверь.
* * *— Вы спасли меня. Почему? — спросил Скорпион. Они сидели на заднем сиденье «Лады Рива», едущей по улице Грушевского мимо правительственных зданий в Мариинском парке. Скорпиону все это представлялось нереальным. Ему казалось, вот-вот, и это окажется сном, и он проснется в своей камере, ожидая пули в затылок.
