Александр Смоленский - Укрепрайон «Рублевка»
– У вас он не меньше, Александр Павлович. Помогать будете?
– Охотно.
– А газета будет, конечно, называться «Искрой»? – не унимался Ордынский.
– Нет, Петр Никодимыч, не тяните нас за уши в политику. Газета будет называться «Земские вести». Я согласен возложить на себя эту миссию, – растрогался воспоминанием о своих былых заслугах сталелитейный магнат. – Считаю также жизненно необходимым через прессу информировать население о нашей деятельности.
– Все, господа, мне надо хотя бы пару часов поспать. А потом сразу собирать совет старейшин. – С этими словами Ордынский решительно направился к выходу.
– Хорошо, господа, – согласился староста, – будем заканчивать. А вы, Петр Никодимыч, не тяните с советом. На первом же его совместном с управой заседании я представлю к обсуждению перечень основных задач. Вы не возражаете, Лидочка, посодействовать в этом?
Все дружно повернулись в сторону углового столика, где совсем недавно вела стенограмму секретарь управы. Но за столом никого не было.
– Безобразие, – растерялся Духон. – Кто же вел стенограмму?
«Как раз об этом не беспокойтесь, – хотел сказать Демидов, – со стенограммой все будет в порядке».
Минут через пятнадцать, быстро взбежав наверх, Даниил остановился у дверей номера, который еще недавно посетил с нескрываемым удовольствием. Больше такого не повторится, уговаривал он сам себя, пытаясь открыть дверь, которая легко поддалась. На кровати то ли спала, то ли делала вид, что спит, полуобнаженная секретарша. Рядом, зарывшись меж ее грудей головой, на коленях стоял отставной генерал Ордынский. По тому, как шарили под простыней его руки, можно было догадаться, что он бодрствует.
«И старик туда же, – зло подумал Даниил про своего потенциального родственника. – Ох уж эта Рублевка. Ни стыда, ни совести».
* * *Полковник Звенигородцев нажал на магнитофоне кнопку «Stop».
– Это все? – спросил директор АНБ Кушаков. – Впрочем, что еще нужно? Как в театре побывал.
– А дальше что делать? – осторожно поинтересовался полковник. – Можно вмиг обломать их инициативу. Если прикажете. У нас сил хватит.
«Мозгов бы хватило», – невесело подумал Кушаков, а вслух с сарказмом сказал:
– Вам только прикажи. И так столько дров наломали. А результата с гулькин нос.
– Гулькина мы уберем. Не справился. Потерял квалификацию. А филер, я вам доложу, товарищ генерал, был отменный.
– Чего уж. Никто не может подняться выше того, что ему дано природой. Даже если будет выпрыгивать из собственных штанов. – Кушакова потянуло на философию. – Больше никакого экстрима, – после непродолжительного раздумья приказал он. – Для нас что главное? Чтобы люди из «карантина» не высовывались и делом занялись. Например, кто-то крестиком пускай вышивает. Кто-то мусор вывозит. А еще кто-то... – В этот момент Кушаков, видимо, переключился мыслями на волновавшую лично его проблему: – Ты мне скажи, Звенигородцев. Что твоя подсадная утка, как ее? Капитан Смирнова действительно так хороша?
– На вкус и цвет, товарищ генерал...
– Ты, Звенигородцев, брось, не юли, а отвечай по существу. Или не надо вообще ничего отвечать. Просто в следующий раз направь ее ко мне. С докладом. Я скажу куда.
Кушаков поднялся со стула, дав понять, что разговор закончен. Звенигородцев направился к двери.
– А что, эта твоя Лидочка продолжает шашни с этим уральским молодцем?
– Кто их знает? Мне докладывают, что он стал ее избегать. А что там на самом деле, бог их знает.
– Ну-ну. Можете идти, полковник.
Тем временем в доме генерала на Рублевке собрались старейшины.
– Петр Никодимыч, откройте, пожалуйста, – уже в пятый раз за день настойчиво стучалась в дверь домоправительница Ордынского. – Я блинчиков напекла. Всем. Нельзя же так долго без еды...
– Уйди, женщина, от греха подальше. Иначе я пошлю на... словом, туда, где вы уже лет двадцать не бывали! – кричал из-за двери новоиспеченный глава совета старейшин. – У нас тут установочное заседание, а ты со своими блинчиками...
– Никодимыч, как ты с женщиной разговариваешь?! – возмутился дед Иосиф, важно восседая на затертом до дыр старинном кресле. – Это на тебя не похоже...
– Солдафон он и есть солдафон, – поддержал грузина Акимыч. – Хоть и генерал.
Он нервно ходил взад-вперед, топча кирзовыми сапогами персидский ковер. Акимыч определенно испытывал острый дефицит алкоголя в организме, ибо вот уже пять часов кряду семь стариков обсуждали актуальные вопросы обустройства будущего Успенского земства и необходимых для этих целей первоочередных законодательных актов.
– Знаете, что я вам скажу, дорогие мои мальчишки, Иосиф Виссарионович и Акимыч, – язвительно взвился Ордынский. – Говорят, что мудрость приходит с возрастом, а в вашем конкретном случае этот самый возраст, видимо, так и не пришел. Вы что, не понимаете? Если мы сейчас нажремся блинчиков, произойдет отток крови от мозга к желудку, и тогда хрен наши старые мозги смогут выдать что-либо толковое. Управа ждет умных предложений, а мы тут блинчиками будем разговляться... Кстати, другие уважаемые люди нашего поселения сидят молча, не комментируют, не обзываются, как некоторые.
– Ладно, не кипятись, Никодимыч, – примирительным тоном сказала одна из дам, также член совета. – Если б мы все были такие умные, ну, вот я, например, то сейчас могла бы хозяйкой супермаркета быть, потому как вовремя его бы приватизировала. Лучше прочитай еще разок, что мы там запроектировали? Может, что упустили?..
– Какие, на хрен, проекты?! Вы прямо как олигархи. Они все ультиматумом грозили непонятно кому, а вы все про проекты, про проекты, – вновь грубо встрял Акимыч. – Надо сев начинать. Самая пора. Иначе останемся без хлеба.
– Правильно говорит абориген, – поддержал дед Иосиф. – Нас как учили? Надо начинать борьбу за урожай с весны! Так что надо народ поднимать, в поля выводить...
– А я настаиваю, господа, что прежде всего необходимо заняться очисткой территории, пока эпидемия не началась. Пускай молодежь объявит субботник, а мы ей поможем, – предложил еще один старейшина – некогда кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС.
– А куда мы мусор денем? – резонно спросил Ордынский.
Тут все разом задумались. Из чего Петр Никодимыч сделал вывод, что задал крайне важный вопрос.
– Я думаю так, – многозначительно подняв палец, произнес Акимыч. – Заплатим Самвелу, чтобы он сколотил большой плот. На него погрузим все рублевское дерьмо и сплавим его по Москве-реке прямо в белокаменную...
– Остроумнейшее решение! Хе-хе, – развеселился генерал.
В это время в дверь кабинета вновь постучались. Ордынский как ошпаренный выскочил из-за стола и, дергаясь немощным телом, нервно закричал:
– Какого черта? Сколько раз повторять, что не хотим мы блинчиков!
– Да это я, Петр Никодимыч. К вам можно войти? – послышался за дверью баритон Демидова.
– Конечно, конечно, Даниил Никитич. – Генерал сразу сменил тон. Подойдя к двери, он дважды повернул массивный ключ и распахнул перед заместителем старосты Успенской земской управы врата обиталища совета старейшин.
– Петр Никодимыч, может, подведем итоги рабочего дня? – как можно мягче предложил Даниил. – Посмотрим вместе, что мудрецы предлагают земской управе.
– С превеликим удовольствием, – оживился генерал и взял со стола исписанные мелким почерком листы бумаги. – Мы набросали несколько декретов, которые, думаю, необходимо принять в первую очередь. В целях экономии вашего дорогого времени, господин Демидов, я позволю себе огласить их перечень.
– Не надо утруждать себя, генерал, – ответил Демидов. – Передайте мне бумагу, пожалуйста, я сам прочту.
– Нет уж увольте, я сам, – обиженно надул губы Ордынский и незамедлительно начал читать:
1. Об организации субботника по очистке территории Успенского земства. 2. О национализации государственных объектов, находящихся в ведении организаций, не зарегистрированных в районе земства. 3. О мобилизации трудовых и материально-технических ресурсов в целях проведения весеннего сева зерновых и прочих культур. 4. Об оказании содействия гражданам Успенского земства в восстановлении приусадебных хозяйств в целях продовольственного самообеспечения. 5. О восстановлении на территории Успенского земства раннее действующих промышленных и сельскохозяйственных предприятий, а также о возвращении в сельхозоборот земель, ранее незаконно реализованных под дачи и другие объекты.
6. О создании на территории Успенского земства отрядов самообороны и охраны общественного порядка.
7. О запрете на территории Успенского земства производства и употребления самопальных алкогольных напитков, а также нецензурных выражений.
8. О мерах по борьбе с тунеядством.
9. О мерах по борьбе с проституцией и сексуальными извращениями.
10. Об организации курсов переквалификации и повышения квалификации трудоспособного населения Успенского земства.
