Джон Гришэм - Дело о пеликанах

В отличие от бородатых и сосредоточенных адвокатов «Зеленого фонда» он действовал на присяжных как удав на кроликов.

«Зеленый фонд» проиграл процесс, что в целом не было неожиданным. Нефтяные компании потратили миллионы, а плетью обуха не перешибешь. И всегда лучше ставить на Голиафа, чем на Давида. На присяжных не произвели впечатления страшные предупреждения о загрязнении и хрупкости пойменной экологии. Нефть означала деньги, а людям нужна была работа.

Судья оставил запрет в силе по двум причинам. Во-первых, он считал, что «Зеленый фонд» доказал правоту своих утверждений относительно пеликанов, взятых государством под защиту. Во-вторых, было очевидно, что «Зеленый фонд» обжалует это решение и что вопрос далек от завершения.

Пыль осела ненадолго, и Маттис одержал небольшую победу. Но он знал, что предстоят другие суды.

Он был человеком большого терпения и огромного предвидения.

Глава 30

Магнитофон находился в центре небольшого стола в окружении четырех пустых бутылок из-под пива.

В ходе беседы он делал записи в блокноте.

— Кто рассказал вам о судебном процессе?

— Парень по имени Джон Дельгреко. Он учится на третьем курсе юридического факультета в Тулейне. Прошлым летом он подрабатывал секретарем на крупной фирме в Хьюстоне, которая стоит за этим скандалом. Он не был допущен к судебному процессу, но слышал много слухов и сплетен вокруг него.

— И все фирмы были из Нового Орлеана и Хьюстона?

— Да, основные фирмы, вовлеченные в тяжбу, но сами компании находятся в десятке различных городов, поэтому они, безусловно, привлекали своих местных юрисконсультов. Там присутствовали адвокаты из Далласа, Чикаго и нескольких других городов. Это был цирк.

— В каком состоянии находится тяжба?

— После состоявшегося судебного разбирательства материалы процесса будут переданы в апелляционный суд пятой инстанции. Апелляционная жалоба по этому делу еще не составлена, но должна быть готова через месяц или около этого.

— Где находится суд пятой инстанции?

— В Новом Орлеане. Примерно через два года после ее получения малое жюри из трех судей рассмотрит дело и примет решение. Проигравшая сторона непременно обратится с ходатайством о повторном слушании полным составом суда, и это займет еще три-четыре месяца. В постановлении всегда имеется достаточно огрехов, чтобы отменить решение суда или возвратить дело на доследование.

— Что значит «доследование»?

— Апелляционный суд может избрать один из трех вариантов действий. Утвердить вердикт, отменить его или, найдя достаточно ошибок, вернуть дело для проведения нового судебного разбирательства. Если оно возвращается назад, значит, идет на доследование. Суд может также утвердить частично, отменить частично или частично возвратить на доследование.

Записывая, Грэй покачал головой в растерянности:

— Как могут люди идти в юристы?

— Я спрашивала себя об этом несколько раз за прошлую неделю.

— Имеются ли какие-нибудь соображения по поводу возможного решения суда пятой инстанции?

— Никаких. Они его даже не видели пока. Истец якобы заявляет о многочисленных нарушениях со стороны ответчика, и, принимая во внимание, что дело носит характер сговора, многое может оказаться справедливым. И решение присяжных может быть отменено.

— Что случится тогда?

— Фарс начнется сначала. Если обе стороны окажутся неудовлетворенными судом пятой инстанции, они могут подать апелляцию в Верховный суд.

— Странно, странно.

— Каждый год Верховный суд получает тысячи апелляций, но выбирает для рассмотрения единицы из них. Судя по деньгам, давлению и рассматриваемым вопросам, это дело имеет хорошие шансы на то, чтобы быть избранным.

— Сколько потребуется времени, начиная с сегодняшнего дня, для принятия решения в Верховном суде?

— Где-то от трех до пяти лет.

— К тому времени Розенберг умер бы своей смертью!

— Да, но в Белом доме к тому времени, когда бы он умер своей смертью, мог оказаться демократ. Поэтому лучше убрать его сейчас, когда еще можно предопределить его замену.

— В этом есть смысл.

— Глубокий смысл. Если вы — Виктор Маттис и имеете всего около пятидесяти миллионов, но хотите быть миллиардером и не прочь убить парочку верховных судей, то для вас сейчас самое время.

— А что, если Верховный суд откажется рассматривать дело?

— Он умоет руки, если суд пятой инстанции утвердит решение присяжных. Но если он отменит решение, а Верховный суд откажет в рассмотрении этого дела, то у Маттиса возникнут серьезные проблемы. В таком случае он, как мне кажется, затеет новую тяжбу и начнет все сначала. Слишком много вложено денег, чтобы он убрался восвояси зализывать раны. Надо думать, что, позаботившись о Розенберге и Джейнсене, он всерьез взялся за дело.

— Где он находился во время суда?

— Оставался совершенно невидимым. Помните, что общественности неизвестна его ведущая роль в этом процессе. Ко времени начала суда существовало тридцать восемь объединившихся ответчиков. Ни одна личность в отдельности не называлась, фигурировали только корпорации. Из тридцати восьми только семь компаний выступали на процессе официально, но его доля собственности в каждой из них не превышает двадцати процентов. На сцену были выставлены лишь мелкие фирмы. Остальные находились за кулисами, и я не смогла разузнать о них. Но я выяснила, что многие из них тесно связаны друг с другом, а некоторые даже находятся в собственности у общественных корпораций. Распутать это почти невозможно.

— Но контроль осуществляет он?

— Да. Я подозреваю, что в его собственности или под его контролем находится около восьмидесяти процентов этого проекта. Я проверила четыре из этих частных компаний, и три из них оказались за пределами материка. Две на Багамах и одна на Кайманских островах. Дельгреко тоже слышал, что Маттис использует банки и компании, зарегистрированные на островах.

— Вы запомнили те семь компаний, которые фигурировали официально?

— Большую часть. Они, конечно же, указаны в деле, но его у меня нет. Правда, значительную часть его я уже восстановила по памяти.

— Могу я увидеть его?

— Вы можете взять его, но оно смертельно.

— Я прочту его позднее, а сейчас расскажите мне о фотографии.

— Маттис родом из маленького городка под Лафайеттом. В молодости он снабжал деньгами политиков в южной Луизиане. Уже тогда он предпочитал делать это, оставаясь в тени. В своем штате он подкармливал демократов, а в столице — республиканцев. Вскоре он стал своим человеком в высших кругах власти. Он никогда не появлялся открыто, но такого рода деньги трудно скрыть, особенно когда они передаются политическим фигурам. Семь лет назад, когда нынешний президент был еще вице-президентом, он ездил в Новый Орлеан для пополнения республиканской копилки. Там собрались все воротилы, включая Маттиса. Одно блюдо на устроенном ими обеде стоило десятки тысяч долларов, поэтому пресса, естественно, постаралась проникнуть туда. Каким-то образом фотографу удалось снять Маттиса во время рукопожатия с вице-президентом. На следующий день снимок появился в новоорлеанской газете. Это чудесная фотография. Они улыбаются друг другу как лучшие друзья.

— Ее не трудно будет раздобыть.

— Я поместила ее на последней странице дела так, шутки ради. Из этого вышла веселая шутка, не правда ли?

— Теперь действовать начну я.

— Маттис исчез из поля зрения несколько лет назад, и сейчас считается, что он живет в нескольких местах одновременно. Он очень эксцентричен. Дельгреко говорит, что многие считают его сумасшедшим.

Магнитофон просигналил, и Грэй сменил ленту. Дарби встала, чтобы пройтись. Занимаясь с магнитофоном, он поглядывал на нее. Две кассеты уже были записаны и помечены.

— Вы устали? — спросил он.

— Я плохо спала. Сколько у вас еще вопросов?

— Зависит от того, сколько вам еще известно.

— Основное мы обговорили. Остались лишь некоторые недостающие детали, которых мы можем коснуться утром.

Грэй выключил магнитофон и встал. Она стояла у окна, потягиваясь и зевая. Он удобно расположился на диване.

— Что случилось с вашими волосами? — спросил он.

Дарби села в кресло, подобрав под себя ноги с накрашенными ногтями и упершись подбородком в колени.

— Я рассталась с ними в отеле в Новом Орлеане. А как вы узнали?

— Я видел фотографию.

— Откуда?

— Даже три. Две — из университетского ежегодника и одну — из Аризоны.

— Кто вам их прислал?

— У меня есть связи. Они пришли ко мне по факсу, поэтому качество не очень хорошее. Но на них вы с роскошными волосами.

— Лучше бы вы этого не делали.

— Почему?

— Каждый телефонный звонок оставляет след.