Джеффри Арчер - Говорить ли президенту?
Председатель встал с постели в 7.20 и закурил первую за день сигарету. Он не мог точно припомнить, когда проснулся. В 6.10 он позвонил Тони, который к тому времени уже встал и ждал его звонка. Сегодня они встретятся лишь в случае, если председателю спешно понадобится машина. Следующий их разговор — ровно в 9.30 — проверка состояния готовности.
После разговора с Тони председатель позвонил горничной и заказал обильный завтрак. То, что предстоит сделать сегодня, — не та работа, с которой можно управиться на пустой желудок. Матсон должен звонить в любое время после 7.30. Может, он еще спит? После вчерашней работы Матсон заслужил небольшой отдых. Председатель улыбнулся. Он прошел в ванную и включил душ: появилась тоненькая струйка холодной воды. Проклятые гостиницы. Сто долларов за ночь и нет горячей воды. Он довольно безрезультатно поплескал на себя водой и стал думать о предстоящих пяти часах, снова и снова прорабатывая план, удостоверяясь, что не упущено ни малейшей детали. Сегодня Кейн умрет, и он получит два миллиона долларов в «Объединенном банке Швейцарии» в Цюрихе, номер счета АЗЛ-376921-Б — небольшое вознаграждение от его благодарных друзей по торговле оружием. А дядя Сэм не получит и цента налогов!
Зазвонил телефон. Черт! Он прошел к телефону; вода с тела капала на пол, сердцебиение усилилось. Это был Матсон.
Сегодня ночью, выполнив задание, Матсон и председатель возвратились на машине от квартиры Марка в 2.35. Матсон проспал на тридцать минут. В этом чертовом отеле забыли позвонить и разбудить его: в наше время ни на кого нельзя понадеяться. Едва проснувшись, он позвонил председателю и обо всем доложил.
Суан уже преспокойно сидел наверху крана: он был готов — и, наверное, единственный из них, кто еще спал.
Вода продолжала капать с председателя на пол, но он был доволен. Положив трубку, он вернулся в душ. Дьявол, вода по-прежнему холодная.
Матсон мастурбировал. Он всегда так делал, когда нервничал и надо было убить время.
Флорентина Кейн не просыпалась до 7.35. Перевернувшись на бок, она попыталась вспомнить сон, который только что видела, но ничего не вышло, и тогда она пустила мысли на самотек. Сегодня она отправится в Капитолий, чтобы до специальной сессии сената представить законопроект о владении оружием, а затем отобедает вместе со всеми главными сторонниками и противниками законопроекта. Как только Комиссия одобрит законопроект — а в этом она не сомневалась, — она сосредоточится на разработке стратегии для последней битвы в конгрессе. По крайней мере, перевес теперь, судя по всему, на ее стороне. Она улыбнулась Эдуарду, хотя он стоял к ней спиной. Сессия была напряженной, и она с нетерпением ждала, когда сможет отправиться в Кемп-Дэвид и провести побольше времени с семьей. Надо вставать, большинство американцев уже на ногах, а я все еще валяюсь в постели, подумала она. Да, но тем американцам, кто уже встал, не пришлось накануне вечером обедать с четырехсотфунтовым королем Тонги, который и не думал уходить из Белого дома, пока его фактически не выставили. Президент не была уверена, что сможет найти острова Тонга на карте. В конце концов, Тихий океан — большое место. Вести переговоры она предоставила государственному секретарю Эйбу Чейесу — он по крайней мере точно знал, где находится Тонга.
Она перестала думать о толстом короле и спустила ноги на пол — или точнее, на президентскую печать. Этот проклятый знак был всюду, кроме туалетной бумаги. Она знала, что обнаружит в холле по пути в столовую на завтрак: третье издание «Нью-Йорк таймс», третье издание «Вашингтон пост», первые издания «Лос Анджелес таймс» и «Бостон глоб», приготовленные ей для прочтения, с отмеченным красным местами, где речь шла о ней, плюс готовый дайджест вчерашних новостей. Как они успевают приготовить все это, прежде чем она оденется? Флорентина прошла в ванную и включила душ; напор воды был подходящий. Она стала обдумывать, что сказать напоследок, как убедить тех в сенате, кто еще колеблется, что законопроект о владении оружием должен стать законом. Поток мыслей был прерван ее попытками достать мылом до середины спины. Хоть это президенты по-прежнему делают сами, подумала она.
До встречи с директором у Марка оставалось двадцать минут. Он сунулся в почтовый ящик — всего лишь конверт из «Америкен экспресс». Марк оставил его нераспечатанным на кухонном столе.
В ста ярдах от него в «форде»-седане, позевывая, сидел О’Малли. Слава Богу, удалось доложить, что Марк покинул дом и разговаривает с черным служителем из гаража. Ни О’Малли, ни Томпсон никому не признались, что накануне вечером на несколько часов потеряли Марка из виду.
Марк завернул за угол дома и скрылся от глаз человека в синем «форде». Его это не обеспокоило. Часом раньше О’Малли проверил, где стоит «мерседес», а выехать со стоянки он мог только одним путем.
Завернув за угол, Марк приметил красный «фиат». Похож на машину Элизабет, мелькнула у него мысль, только вот бампер погнут. Он пригляделся внимательней и, к своему удивлению, увидел, что в «фиате» сидит Элизабет. Он открыл дверь. Если ему отведена роль Рагани, а она — Мата Хари, беспокоиться уже поздно. Он сел рядом с ней. Они молчали, а потом вдруг одновременно заговорили и нервно рассмеялись. Она попыталась заговорить. Марк на этот раз промолчал.
— Я приехала сказать, что напрасно ты принял все так близко к сердцу вчера вечером. Я должна была дать тебе хотя бы возможность объясниться. Я и вправду не хочу, чтобы ты спал с какой-нибудь другой дочерью сенатора, — сказала она, пытаясь выдавить улыбку.
— Это ты извини меня, Лиз. Верь мне, как говорят в Голливуде. Что бы ни случилось, давай встретимся сегодня вечером, и я попытаюсь тебе все объяснить. Но пока не спрашивай меня ни о чем и обещай, что, что бы ни случилось, сегодня мы встречаемся. Если после этого ты больше не захочешь меня видеть, я тихо уйду, обещаю.
Элизабет согласно кивнула.
— Но, надеюсь, не так резко, как ушел до этого.
Марк обнял ее и быстро поцеловал.
— Больше никаких ехидных шуточек об этом вечере. С тех пор я только и жду, что мне представится еще один шанс.
Они рассмеялись. Марк стал выходить из машины.
— Может, я подвезу тебя на работу, Марк? Мне это по пути и, кроме того, не придется сегодня вечером обременять себя двумя машинами.
Марк был в нерешительности.
— Почему бы нет?
Уж не последняя ли это часть плана, подумал он.
Когда она завернула за угол, Саймон взмахом руки попросил остановиться.
— Машина из седьмой квартиры прибудет попозже, Марк. Сейчас мне придется поставить «мерседес» на улице, но ты не волнуйся: я буду за ним присматривать. — Он посмотрел на Элизабет и ухмыльнулся. — Видать, ты и без моей сестры обойдешься, старина.
Выехав, Элизабет влилась в поток машин на 6-й улице. В ста ярдах от них О’Малли жевал резинку.
— Где сегодня поужинаем?
— Давай вернемся в тот французский ресторан и начнем весь вечер заново. Завершим на этот раз последний акт пьесы.
По-моему, это звучит так: «Он римлянин был самый благородный. Все заговорщики, кроме него…»[22] — подумал Марк.
— Сегодня я угощаю, — сказала Элизабет.
Марк согласился, вспомнив нераспечатанный конверт из «Америкен экспресс». На углу улицы Джи на светофоре зажегся красный свет. Они остановились и стали ждать. Марк снова почесал ногу; теперь она здорово болела.
Машина все еще кружила вокруг Капитолия, но Голт уже заканчивал информировать Х. Стюарта Найта.
— По нашему мнению, попытка будет сделана, когда президент выйдет из машины у Капитолия. Мы позаботимся о Капитолии, если вы сможете доставить ее в здание невредимой. Мои люди будут прикрывать здания, крыши и все выгодные позиции на возвышенности, с которых можно произвести выстрел.
— Если бы президент не настаивала на том, чтобы подниматься по ступеням Капитолия, это сильно облегчило бы нашу работу. Даже с тех пор, как Картер предпринял прогулку по Пенсильвания-авеню в 77-м… — В голосе послышалось раздражение. — Кстати, Голт, почему ты не сказал мне об этом раньше?
— Тут есть одна странность. Я пока еще не могу дать тебе все подробности, но не волнуйся — в плане защиты президента они не существенны.
— Ладно. Пусть будет так. Но ты уверен, что мои люди никак не смогут помочь на твоем участке?
— Нет. Главное для меня знать, что ты в оба следишь за президентом. Это даст мне необходимую свободу, нужную, чтобы поймать мерзавцев с поличным. Нельзя, чтобы они что-то заподозрили. Я хочу поймать убийцу, пока он еще не выпустил оружие из рук.
— Сообщать ли мне президенту? — спросил Найт.
— Нет, извести ее только, что эта новая мера безопасности, которую ты применяешь время от времени.
— Их у нее столько, что она должна поверить, — заверил Найт.
