Эдуард Тополь - Красная площадь

– Это я знаю! Мы уже читали вашу телеграмму! – отмахнулся он. – В 18.00 вас ждет Леонид Ильич.

В машине Жаров открыл бар и налил мне и себе по полному фужеру коньяку.

– Ну, слава Богу, что я вас нашел! – сказал он успокоенно. – А то пришлось бы вас с юга вытаскивать. Честно скажу: я дал команду по военной линии, и во всех южных аэропортах вас уже ждет военная комендатура.

– А что случилось?

– Сейчас покажу… – Жаров выпил свой фужер залпом, занюхал тыльной стороной ладони и полез в карман кителя, извлек сложенные вчетверо листки бумаги. – Как только Суслов умер, я с ходу устроил обыск у него в кабинете и на квартире. Смотрите, что я нашел! – и он включил свет в салоне лимузина, который катил по вечернему Тверскому бульвару в сторону центра.

На больших линованных листах нервной и явно старческой рукой было размашисто написано:

ТЕЗИСЫ К 4-МУ ФЕВРАЛЯ

1. Доклад «ПОРОКИ ВОЖДИЗМА Л.И. БРЕЖНЕВА»

а) Поражения во внешней политике:

– провал мирной оккупации Афганистана в 1978 году, сдерживание активных мер по советизации Афганистана;

– запоздалая реакция на начало профсоюзного, антисоветского движения в Польше, либерализм к лидерам «Солидарности»;

– нерешительность в расширении зон советского влияния на Ближнем Востоке, что привело к потере наших позиций для выхода к Персидскому заливу и к утере контроля над арабской нефтью.

б) Во внутренней политике:

– либерализм (с оглядкой на Запад) по отношению к антисоветскому диссидентскому движению. Солженицын, Сахаров;

– разрешение еврейской, армянской и немецкой эмиграции, что привело к возрождению у народов союзных республик националистических устремлений, направленных на откол от СССР;

– развал плановой экономики и возникновение «левой» экономики (цифры по материалам «Каскада»);

– члены семьи Брежнева – участники коррупции и взяточничества (по материалам «Каскада»);

– в результате вышеназванных пунктов – ослабление идеологического воспитания трудящихся, разрушение у сов. народа веры в коммунистические идеалы, критическое отношение народа к существующей власти.

2. Решение заседания Политбюро:

а) предложить Л. Брежневу уйти на пенсию. В случае согласия – доклад «Пороки вождизма» не оглашать, проводить Бр-ва с почетом, с наградами и т.п. В случае отказа – вывести из состава Политбюро, доклад «Пороки вождизма» огласить майскому Пленуму ЦК.

б) сформировать «Правительство Нового курса», которое в ближайшее время обеспечит следующие мероприятия:

Во внешней политике:

– немедленная полная советизация Афганистана;

– окончательный разгром сил «Солидарности» в Польше;

– решительное использование неспособности Запада противостоять, как показали события в Афганистане и в Польше, любым активным действиям Сов. Союза. Поэтому – максимальная военная поддержка прокоммунистическим народным движениям в странах Ближнего Востока, включая прямое военное вмешательство, с целью в ближайшие один-два года обеспечить наш контроль над Персидским заливом и арабской нефтью.

– расширить поддержку оружием и др. силами коммунистическим и антиимпериалистическим силам в странах Латинской Америки и Африки;

– использовать наметившийся раскол между странами НАТО, расширить его и вызвать изоляцию США в капиталистическом мире.

Успешная реализация этих пунктов в течение конкретного срока (1-2 года) явится последним этапом подготовки к советизации Европы, Ближнего Востока и американского материка.

Во внутренней политике:

– жесткое искоренение диссидентских движений, религиозного и духовного сектантства, прекращение всех видов эмиграции;

– перепись трудоспособного населения и обязательное закрепление трудящихся за предприятиями, колхозами и совхозами, что обеспечит резкий подъем экономики и позволит снабжать продуктами питания только трудовое население по сети внутрипроизводственных распределителей;

– искоренение всех форм «левой» экономики и других проявлений антисоветских или капиталистических устремлений. С этой целью провести ряд показательных судебных процессов с публичным приведением в исполнение смертной казни;

– в связи с новыми внешне- и внутриполитическими задачами увеличить численный состав Советской Армии путем увеличения обязательного срока службы с 2-х до 5-ти лет в сухопутных войсках и с 3-х до 7-ми лет в Военно-Морском флоте.

3. Сформировать «Правительство Нового курса» в составе:

1-й Генеральный Секретарь ЦК КПСС -

2-й Генеральный Секретарь ЦК КПСС – М. Суслов

Политбюро:

На этом последняя линованная страница записей была надорвана – прямо на слове «Политбюро». Возвращая бумаги Жарову, я подумал: да, в перечне обвинений Брежневу для полного компота как раз не хватает «мокрого дела» любовника дочери. А весь остальной текст прекрасно годится для любого антибрежневского выступления, даже если первый инициатор и автор этого документа М. Суслов час тому назад отдал Богу свою злую партийную душу.

– Где вы это взяли? – сказал я Жарову.

– Прямо у него в письменном столе, в кабинете… Оторвал в самом нужном месте! А то мы бы уже знали, кто в заговоре…

Я усмехнулся:

– Иван Васильевич, это не Суслов оторвал. Оторвали те, кто подложил эти бумаги ему в ящик…

– Да это сусловский почерк, что вы мне говорите! – возразил он.

– Я не спорю. Это, может быть, и Суслов написал, даже скорей всего. А вот что эти бумаги с оторванным концом открыто лежали в ящике его стола, говорит, как мне кажется, о том, что их подложили туда специально. То есть тот, кому нужно, имеет копию, и не одну, и может пользоваться идеями Суслова для переворота. А для Брежнева – это знак, чтоб не ерепенился и ушел на пенсию по-хорошему…

Жаров захлопал глазами. При всех своей денщицкой старательности он, похоже, был и туповат, как денщик, несмотря на генеральские погоны.

– А кто же это подложил? – спросил он.

Я вздохнул.

Правительственная «Чайка» подкатывала к Красной площади.

ТЕЛЕФОНОГРАММА

Начальнику Дежурной части ГУВД Мосгорисполкома полковнику милиции Шубейко И.И.

В 17 часов 35 минут на станции метро «Маяковская» упали или сброшены с платформы под колеса две женщины. Движение остановил. Срочно пришлите оперативно-следственную бригаду.

Дежурный Отдела милиции на московском метрополитене майор милиции Ф. Абрамов

Миновав Спасскую башню, мы оказались на внутренней территории Кремля. И я тут же понял, почему позавчера сопровождавший меня брежневский порученец замялся, когда Нина и Антон попросили прокатить их в правительственном лимузине по Кремлю: вся внутренняя территория Кремля была запружена войсками – танки, бронемашины, группы солдат, молчаливо покуривающие под роскошными кремлевскими елями, и снова – танки, бронемашины, солдаты, и – полная тишина, ни смеха, ни голосов, только хруст снега под солдатскими сапогами.

Зато в коридорах ЦК была суета, торопливые шаги служащих, нервный треск пишущих машинок и телетайпов за дверьми. Несмотря на то, что я шел с самим начальником личной охраны Брежнева – трехкратная проверка документов на каждом этаже, личный обыск, «сдайте пальто на вешалку», еще один обыск, и наконец – мы на 5-м этаже, в приемной Генерального секретаря ЦК КПСС. Здесь снова удивительно тихо, серые ковровые покрытия скрадывают шум шагов.

– Сюда, пожалуйста, – говорит мне Жаров и открывает еще одну дверь, но вместо кабинета мы оказываемся в небольшом уютном зале с лепными потолками и окнами в Кремль и на Красную площадь. В центре зала, за зеленым столом для заседаний, уставленным подшивками старых газет, чашками кофе и бутылками с нарзаном, – Евгений Иванович Чанов, мой давний знакомый, любимый журналист Брежнева Вадим Белкин и еще трое незнакомых мне мужчин средних лет. Белкин что-то стучит на пишущей машинке, Чанов пишет что-то от руки, но при нашем появлении все встают, Белкин идет ко мне навстречу.

– Игорь Иосифович, здравствуйте! Знакомьтесь. Это советники Леонида Ильича, Павел Романович Синцов, Сурен Алексеевич Пчемян, Эдуард Ефимович Золотов. А с Чановым вы знакомы…

Советники пожимают мне руку, все они примерно одного, лет сорока, возраста, в хороших костюмах и модных галстуках. Синцов – плотный, похожий на киноартиста, Пчемян – высокий, темноволосый, с умным армянским лицом, Золотов – полноватый, веснушчатый блондин…

– Присаживайтесь, – говорит мне Синцов. – Чай? Кофе? Вы голодны?

– Нет, спасибо. – Я сел в кресло, посмотрел за окно на часы Спасской башни. До 18.00 было еще минут двадцать.

– Тогда извините, – сказал мне Синцов. – Мы сейчас закончим абзац и поговорим. – И повернулся к Белкину. – Так. На чем мы остановились?