Прометей. Ледяное безмолвие - Сергей Skolorussov
– Ого! – удивился командир спецназовцев, заглядывая в колодец. – Классно они поработали.
– Это «Гипер гофер», устройство для бурения кернов во льду, – пояснил его подчинённый. – Я видел его работу. Не знаю, чем он прожигает кольцо во льду, но работает очень быстро.
– Ну молодцы, что скажешь! – подытожил командир и обратился к Нутрецову: – Начнём спуск?
Полковник отступил от колодца на шаг:
– Я здесь останусь, а вы спускайтесь.
– Товарищ полковник, вы не поняли. Для начала мы отправим туда паука и пуделя. Не хотелось бы нарваться на сюрпризы.
Паук – робот с многочисленными конечностями, шустро подбежал к колодцу и тут же, упираясь лапами о стенки отверстия, быстро спустился вниз. Следом за ним на стропе опустили пуделя. Внешне этот робот мало походил на пса, но его предназначение было близким по сути. По тепловизору он искал живых людей и определял время, когда человек покинул то или иное место. В передней части робота-ищейки находились несколько завитушек электронных зондов и рецепторов. Именно поэтому все его называли пуделем, а не просто собакой.
Роботы не нашли ни живых, ни мёртвых. Они засняли часть здания, раздавленную ледником и лабораторию, разрушенную взрывом. Также роботы исследовали коптёрку охранников и пришли к выводу, что люди покинули её не сегодня. Вывод напрашивался сам собой: во время прихода сюда американских рейнджеров в лаборатории уже никого не было. В дополнение к пуделю и пауку, спецназовцы запустили в колодец с десяток скоростных минидронов. Их размер не превышал габариты голубя. Дроны, оснащённые только тепловизорами, примерно за пару часов обследовали все московские туннели. Живых они не обнаружили.
Сразу, как ему доложили о результатах, полковник вышел на связь с Калачовым:
– Геннадий Васильевич, в Москве никого нет. Абсолютно никого. Мы всё тщательно обследовали. Видимо Шелихов с Кузнецовой мертвы и по этой причине не реагируют на тепловизор. У меня на руках кадры разрушенной лаборатории. Даже по предварительной оценке можно прийти к выводу, что здесь произошёл взрыв. Возможно, что тела учёных лежат под завалами. Что нам дальше делать? Если разбирать завалы – до конца дня мы явно не успеем. Или возвращаться на базу?
Генерал помолчал и спросил:
– Какие-нибудь документы обнаружили?
– Нет, ничего.
– Хорошо, возвращайтесь.
Нутрецов не озвучил версию, по которой разыскиваемые люди и их проекты могли попасть к американцам. Стоящий рядом с полковником командир спецназовцев всё слышал:
– Конечно, пиндосы вряд ли здесь нашли живых. Но вот документики прихватить вполне могли. Что-то ты об этом не обмолвился.
Полковник его оборвал:
– Не твоё дело. Кому надо, я доложу. И обращайся по званию. Устав напомнить?
Спецназовец пожал плечами и пошёл грузиться. Обратно он с Нутрецовым не полетел. Весь отряд легко поместился во втором десантном вертолёте. Взамен в вертушку полковника сгрузили всё оборудование, которое «спецы» брали с собой на операцию…
…На обратном пути случилось непредвиденное. Вертолёт резко снизил скорость и стал терять высоту. Полковник тут же проснулся и примчался в кабину лётчика. Тот хаотично щёлкал тумблерами и активизировал различные иконки всплывающих голографических окон.
– Что случилось?
– Ничего, – голос лётчика, к удивлению Нутрецова был вполне спокоен. – Машина долгие годы стояла на приколе. Для техники хуже варианта не придумаешь. Никакого обследования или восстановительного ремонта ласточка не проходила. Вот и приходится теперь расхлёбывать: то тот узел вышибет, то другой.
– Что-то отказало?
– Турбина заглохла.
– Мы падаем?
Лётчик не выдержал и, покосившись в сторону взволнованного пассажира, ухмыльнулся:
– Не бойся, командир! А два винта у нас на что? Просто дольше ползти будем. В Сочи мы уже не летим. Ближайший аэропорт, где можно отремонтировать турбину – Ростов-папа.
Вертолёт сложил крылья, опустился поближе к земле и продолжил путь. Но Нутрецов уже не вернулся в салон, а продолжал сидеть за спиной пилота.
Не прошло и получаса, как он почувствовал, что вертолёт заложил вираж и при этом резко снижается:
– Что опять случилось?
– Всё нормально – надо подобрать человека.
– Какого «человека»? – удивился Володя, выглядывая из-за плеча пилота.
– Сейчас увидишь.
Вертолёт выровнялся, и прямо по курсу Нутрецов увидел человека, лежащего ничком на снегу.
– Да он поди уже замороженный!
– Сейчас узнаем.
– Стоит ли? Сможем потом взлететь?
Лётчик повернул голову и уставил свой взгляд на полковника:
– Ты о чём вообще? Как потом жить?
Сказано было веско и предельно серьёзно. Володя ничего не ответил, а просто махнул рукой и вновь уселся на откидное кресло. В висках колотило волнение. Он машинально пощупал сердце – так и инфаркт получить нетрудно. Сколько всё-таки неадекватов в стране!
Вертолёт несколько раз тыкался в снег, но тут же приподнимался над ним. Затем завис в метре от земли. Пилот шустро вскочил и попытался выйти в салон, но уткнулся в полковника. Нервно махнув рукой, лётчик призвал пассажира подняться:
– Чего сидишь? Торопиться надо – машина висит на автопилоте! Как бы её не завалило порывом ветра! Давай, давай!
Нутрецов повиновался. Летун схватил раскладные носилки и бросился к одиноко лежащему на заснеженных просторах телу. Перевернув его на спину, забормотал:
– Жива, слава богу, – он пошлёпал её по щекам – безрезультатно, девушка не пришла в сознание. – Ничего, раз снег на лице тает, значит, всё будет хорошо… – он на секунду завис, вглядываясь в её черты. – Совсем молоденькая. Красивая… Как ты тут оказалась? – переведя взгляд на Нутрецова, неожиданно грубо рявкнул: – Чего стоишь? Носилки раскладывай! – и опять повернулся к девушке: – Сейчас, родная, потерпи. Тебе повезло, что у нас турбина крякнула. Так бы просвистели по верхнему эшелону и не увидели тебя.
Вертолёт без всяких капризов поднял трёх человек в воздух и взял курс на Ростов. Полковник всё же спросил:
– Странно, как она здесь оказалась?
Вертолётчик ждал этого вопроса, ему явно хотелось высказаться:
– Сам не пойму. Километров за двадцать до этого попались брошенные аэросани. Тогда ещё удивился – откуда? Но не стал приземляться, так как рядом с ними ни одной души. Видимо это её транспортное средство. Бензин кончился или двигатель накрылся. Только откуда она ехала и куда держала путь? Вот вопрос! Девушка – одна на безлюдном леднике, где нет ни связи, ни жилья, ни кустика. Только холодная смерть. Странно всё.
– Это она от своих саней всего двадцать километров прошла?
– Двадцать километров – очень приличное расстояние. Видел, какой снег глубокий? Я даже сесть на него не смог.
Глава тридцать девятая
15 апреля
Бочаров ручей, Сочи
Всё, как во времена Джордано Бруно
– Почему вы вернулись, Арсений Сергеевич?
– А что мне там делать? Я учёный, а не строитель. И как учёный сделал всё, что от меня требовалось. Собрал лучших специалистов: сейсмологов, геологов, климатологов. Но больше я не могу там находиться.
– Почему? – президент не мог понять причину отказа.
– Да поймите, Юрий Константинович, меня гнетёт то обстоятельство, что я занимаюсь спасением избранных. Меня постоянно мучает это обстоятельство. У меня кровавые мальчики в глазах и днём, и ночью.
– Но разве есть другой
