Чингиз Абдуллаев - Тождественность любви и ненависти
Утром Чхеидзе снова выпил немного виски. Он разговаривал по телефону и кубики льда растаяли в воде, превратив виски в теплую жижицу, от которой и здоровому человеку станет плохо. А у Давида Георгиевича были больные почки, которые он застудил еще три года назад в Норвегии. Когда он выпил эти разбавленные уже теплой водой виски натощак, ему стало плохо. Его начало тошнить. Типичный синдром при больных почках. Но он уже не верил самому себе, собственным ощущениям. Он с ужасом вспомнил о предсказании гадалки. Ведь сегодня его должны были убить. И тогда он перезвонил Ирине, отменил назначенные на тот день встречи и попросил срочно найти меня. А когда я приехал сюда, он мне обо всем и рассказал. Но я решил проверить содержимое бутылки. Как раз в тот момент в дверь постучались, и он пошел открывать дверь. Я достал носовой платок и смочил его жидкостью из бутылки.
Затем я отправил этот платок на анализ. Его сделали в лаборатории ФСБ. И выяснили, как я и предполагал, что виски не содержало яда...
– Он там был, – быстро вставил Мужицкий.
– Подождите, – попросил Дронго, – я еще не закончил. Итак, в бутылке не было яда, что подтвердила и экспертиза. Вечером я уехал домой. Утром Чхеидзе нашли мертвым на полу. Но кроме самого Чхеидзе о предсказании цыганки знали все окружающие его люди. А вот о его отравлении мог знать только один человек. Его секретарь Лиана, – он показал на секретаря.
На этот раз она вздрогнула. Все посмотрели в ее сторону, словно вдруг увидев перед собой изобличенную убийцу.
– Я его не убивала, – резко возразила Лиана, – не смейте обвинять меня в этом преступлении. Я подам на вас в суд, если вы скажете, что я его убила.
– Вы вошли в апартаменты и нашли его мертвым, – продолжал Дронго, – рядом валялся его пистолет. Вы сразу сообразили, какую выгоду можно извлечь из сложившейся ситуации. Вы разрешили Гюнтеру забрать оружие и вернуть его охраннику. Пока он выходил из комнаты, вы добавили яд в бутылку виски, которая стояла на столе. Когда сотрудники прокуратуры и милиции появились в отеле, они почувствовали отчетливый запах. Возможно, вы готовили яд совсем для других целей, сейчас об этом невозможно говорить с уверенностью. Но вы его положили в бутылку. У других подозреваемых просто не было такой возможности, ведь вы не могли знать, что я тоже решил проверить содержимое бутылки.
Она молчала, покрываясь красными пятнами.
– Дрянь, – крикнула Тамара, – это она убила моего отца.
– Подождите, – попросил еще раз Дронго, – не нужно делать столь скоропалительных выводов. Бутылку отправили на экспертизу, которая подтвердила наличие яда. И затем, во время допроса в прокуратуре, Лиана рассказала, что на самом деле Тамара является дочерью погибшего, а Ирина Миланич ее мать. Мотив для убийства более чем очевиден. Огромное наследство. Самое печальное, что Лиана пала жертвой собственной предусмотрительности. Во-первых, она поверила цыганке, решив, что ее босса все равно убили. Во-вторых, решила немного «помочь» следствию. Ведь у прокуратуры и ФСБ нет прямых улик против подозреваемых. Она и подбросила эти улики, чтобы следователи могли предъявить обвинение Ирине Миланич и Тамаре Дмитриевой в совершении убийства, которого они на самом деле не совершали.
– Вы только подумайте, какая она стерва, – снова не выдержала Тамара.
– Предположим, что вы рассказали нам правду, – вмешался Мужицкий, – предположим, что все так и было. Но тогда кто убил Давида Чхеидзе? Кто его отравил?
– Никто, – ответил Дронго, – я уже говорил про его больные почки. Сильный стресс, автомобильная авария, удар по почкам, злоупотребление алкоголем, шок от встречи со своей дочерью и ожидание убийства. Он не выдержал подобного напряжения. И умер вчера на рассвете. Его никто не убивал, он убил себя сам, если можно так выразиться. Умер, когда поверил в предсказание цыганки.
– Глупости, – поднялся со своего места Мужицкий, – мы сейчас получим заключение паталогоанатомической экспертизы и вы поймете, что все рассказанное вами сказка. Денисов должен привезти мне это заключение.
– Господин Мужицкий, – устало изрек Дронго, – я видел лицо погибшего. Он умер не от яда, могу вас уверить даже без вскрытия. Я видел слишком много умерших в результате отравления. Они выглядят совсем иначе.
– Это уже смешно, – Мужицкий достал телефон и стал набирать номер. – Где Денисов? Когда закончили? Когда он будет в отеле? Уже поехал. Хорошо. Что там написано? Нужно было узнать, черт вас подери, – он убрал аппарат, – сейчас узнаем, – недовольно сообщил он.
– Я не понимаю, – вмешался Самойлов, – не понимаю, что происходит. Предположим, что его никто не убивал и он умер сам. Предположим, что его убили. Но в обоих случаях нужно решать, что будет с его компанией. Что станет с деньгами, которые он должен инвестировать.
– И тут начинается вторая часть, – кивнул Дронго, – его наследником официально считается племянник, сын его сестры. Но сейчас выяснилось, что у него есть родная дочь, что подразумевает более близкую степень родства. И возможно, еще один ребенок, если Лиана сумеет доказать, что носит под сердцем именно его ребенка. Боюсь, что ваша компания ничего не получит, уважаемый господин Самойлов. Начнутся длительные судебные процессы по установлению истинного наследника с обязательным наложением ареста на его счета и имущество. Если учесть, что Лиана уже давно работает в компании и знает многие секреты погибшего, а Тамара профессиональный юрист, хотя и молодой, они схлестнутся ни на жизнь, а на смерть. И им будет не до инвестиций.
– Эта стерва не получит ни одного доллара, ни одного швейцарского франка, – злодорадно пообещала Тамара, – это я могу ей гарантировать. Она еще хотела посадить меня в тюрьму.
– Вы не поняли, – возразил Дронго, – она хотела вас подставить, чтобы автоматически исключить из возможного числа наследников.
– Мы завтра выедем в Швейцарию, – вмешиваясь в разговор, пообещала Ирина Миланич, – и попросим наложить арест на все имущество.
– А я подам на вас в суд и докажу, что это не дочь Давида Чхеидзе и вы его обманули, – заявила Лиана.
Поднялся шум и крик. В этот момент дверь открылась и в апартаменты вошел старший лейтенант Денисов. Он был явно смущен. Подойдя к Мужицкому, он протянул ему конверт с заключением экспертизы. Тот взял конверт и победно взглянул на Дронго.
– Тоже мне «эксперт», – иронично произнес он, открывая конверт. Но по мере того как он читал, победная улыбка сходила с его лица. Он был явно ошарашен прочитанным.
Затем он оторвался от чтения акта и поднял лицо. Губы беззвучно шевелились.
– Что? – не выдержал Самойлов. – Что там написано?
– Они... он... но там был яд. Откуда вы все узнали? – спросил Мужицкий, с трудом выдавливая из себя слова.
– Я же вам сказал, что яд попал в бутылку после его смерти, – терпеливо повторил Дронго, – что там написано?
– Он умер от разрыва сердца, – выдавил Мужицкий, – сильное давление. Больные почки, стресс. И закупорка сердечного клапана. Его никто не убивал.
Он был так огорчен, словно упустил настоящего преступника. Мужицкий поднялся и пошел к выходу. Затем обернулся.
– В понедельник мы вынесем постановление о прекращении расследования. Иностранцы могут уехать. Наши граждане могут не приезжать для допроса. Дело считается закрытым.
– Как это закрытым? – закричала Ирина. – Оно только сейчас начинается.
Дронго подумал, что его прежняя знакомая уже начинает меняться. И не в лучшую сторону. Мужицкий посмотрел на него.
– Откуда вы могли все узнать? – печально спросил он.
– Я же вам сказал про две экспертизы, – пояснил Дронго.
Мужицкий махнул рукой и вместе с Денисовым пошел по коридору. Даже не закрывая за собой двери.
– Эта аферистка, – закричала Тамара, – настоящая шантажистка. Мы должны подать на нее в суд прямо сейчас. Она нагуляла от кого-то ребенка и теперь выдаст его за мою сестру или брата.
– Мы ей не позволим, – согласилась с ней Ирина, поднимаясь со своего места.
– Вы его все время обманывали, – в свою очередь крикнула Лиана, тоже поднимаясь со стула. Переводчик и Гюнтер бросились к ним. Самойлов с усталым видом сидел на стуле. Он посмотрел на Дронго и жалобно произнес:
– Предсказание цыганки сбылось. Во всяком случае в отношении меня. Я стал «халифом на час». Только занял место президента компании, и уже разорился. Вы слышите, как они ругаются. Не видать нам наших инвестиций.
– Это точно, – согласился Дронго.
Он пошел к выходу. У дверей он обернулся. Ирина, Тамара и Лиана кричали друг на друга. Дронго вздохнул, вышел в коридор и осторожно закрыл за собой дверь.
