Андрей Завадский - Вечер потрясения
– Сейчас вы можете решить сами, что для вас важнее, что вы цените больше – свою жизнь и жизнь своих близких, которые ждут вас и могут так и не дождаться, или долг перед родиной, присяга, приказ. И тех, кто решит уйти, ни я, ни их товарищи не станут считать трусами или дезертирами. Приказать вам идти в атаку – значит, приказать умереть, а таких приказов в уставе не существует, и отдавать их я не могу. Решайте сейчас и идите туда, где вас ждут, защищайте свои дома, свои семьи, то, что вам по силам защитить. Ну а тем же, кто останется, кто готов сражаться, до конца выполняя свой воинский долг, я не стану обещать ни почестей, ни наград, я не буду обещать даже, что вы живыми выйдете из боя – глупо сулить то, чему не бывать. Но одно я, полковник Российской Армии Станислав Павловский, могу обещать вам наверняка – гибель в бою с врагом, который до конца дней своих не сможет забыть, как сражаются, защищая свою родину, русские солдаты, не сможет забыть вашу ярость и отвагу. Я могу дать вам только смерть, но ту, которая будет для каждого из вас шагом к бессмертию! А вы, вы вправе выбрать сейчас – жить каждому из вас, или умереть!
Голос полковника в последний раз взвился над строем, так, что слышать офицера мог каждый, и угас. А бойцы, все, кто остался от целой дивизии, уничтоженной, не сделав по врагу ни одного выстрела в ответ, все еще стояли в нестройных шеренгах. Никто не шелохнулся, когда стихло эхо последних слов командира, вдруг почувствовавшего чудовищное опустошение внутри. В груди словно что-то оборвалось, силы покинули офицера, и все, на что его хватило, это крикнуть, надсаживая связки:
– Кто остается верен воинской присяге, кто готов продолжить сражаться с врагом, совершившим вероломное нападение на нашу родину – выйти из строя! Шаг вперед!
Прошло несколько мгновений, несколько томительных секунд, стоивших полковнику Павловскому новых седин. Для тех, кто слушал его речь, шаг вперед означал шаг в собственную могилу, и не просто было решиться на это по собственной воле. Гвардии старший сержант Азамат Бердыев колебался, возможно, излишне долго, но все сомнения рассеялись, стоило только вспомнить лица своих товарищей, тех, кого он сам доставал из горящих танков, лица, обгоревшие порой до костей, до неузнаваемости изуродованные беспощадным пламенем.
Старший сержант, задержав дыхание, словно хотел нырнуть в воду с высокого обрыва, шагнул вперед, выступив из строя, и почувствовал, как сжалось в комок сердце. И боковым зрением он увидел, как рядом с ним, плечо к плечу, встают его водитель и наводчик. Азамат взглянул на своих товарищей, и те, почувствовав его благодарный взгляд, чуть заметно кивнули в ответ. Экипаж оставался вместе, чтобы вместе идти к своей гибели. А за ними уже выходили из строя, смыкаясь в шеренги, десятки бойцов, офицеры и солдаты, принесшие сейчас безмолвную клятву умереть, но не отступить. Полковник Павловский чувствовал, как по небритой щеке скатилась слеза. Он был готов продолжить свою войну.
– По машинам! – назначенные командирами рот и взводов офицеры, не мешкая, разразились потоком команд. – Готовность – три минуты! Бегом, марш!!!
Экипажи бросились врассыпную, взлетая на броню и бросая свои тела в проемы люков. С глухим лязгом опускались бронированные крышки, на несколько часов – а возможно, на всю оставшуюся жизнь – отрезая людей от внешнего мира, связь с которым теперь была возможна только по радио, да через призмы приборов наблюдения и окуляры прицелов. Несколько секунд – и над лесом разнеслась разноголосица запускавшихся моторов. Взвыли на высокой ноте газотурбинные двигатели танков Т-80У, утробно зарычали дизели боевых машин пехоты.
– Готовы? – Старший сержант Бердыев, поглубже натянув шлемофон, попытался удобнее расположиться на жестком сидении – мощная и надежная "восьмидесятка" при всех своих достоинствах, отличном прицеле, прочной броне, не отличалась особым комфортом. – Поехали, парни! Степан, вперед!
Вереница бронемашин, то немногое, что осталось от гвардейской танковой дивизии, выступала, чтобы дать последний бой. Спустя пару минут единственным напоминанием о ней остались сизое облако выхлопных газов, затянувших лес колышущейся дымкой, да поляна, перепаханная гусеницами на зависть любому колхозному полю.
Звено истребителей "Страйк Игл" приближалось к цели, опустившись на опасно низкую высоту. Тяжелые истребители едва ли не цеплялись за верхушки деревьев, срезая плоскостями крыльев тонкие веточки. Полет в таких условиях могли выполнять только настоящие профессионалы, асы – именно такие летчики и сидели за штурвалами пары F-15E. Противнику позволялось узнать, что он стал мишенью, лишь в тот миг, когда на земле разорвутся сброшенные американскими истребителями бомбы, и ни секундой ранее.
– Скопление русской бронетехники замечено в квадрате Эхо-три,- сообщил штурман головной машины. – Полсотни миль прямо по курсу. За ними наблюдает "Хищник".
Беспилотный разведчик RQ-1A кружил далеко впереди, удерживая в фокусе дневных и ночных камер русские танки и бронемашины, продвигавшиеся лесами навстречу наступавшим колоннам Третьей механизированной дивизии генерала Свенсона. И хотя горстка измотанных маршем, напуганных, растерянных вражеских солдат не могла представлять опасность для американских пехотинцев, не успевших растратить свои силы в настоящем бою, перед пилотами поставили вполне конкретную задачу – устранить препятствие на пути наземных сил.
– Чарли-два, прием, – командир звена связался с ведомым, что отставал от него на полкорпуса, держась по правую руку. – Набрать высоту тысяча футов. Радар в режим поиска наземных целей! Активировать инфракрасную систему переднего обзора!
– Роджер, командир! Включаю радар!
Звено синхронно взмыло вверх, поднимаясь над лесом, и по земле заскользили невидимые лучи бортовых радиолокационных станций AN/APG-70 – командир группы не полагался только на данные с "Предейтора", предпочитая сам видеть цель и решать, как и откуда удобнее наносить удар. Инфракрасные сенсоры прицельно-навигационной системы LANTIRN, размещенной в подвесных контейнерах под фюзеляжем обеих машин уставились на бескрайний лес, улавливая любое тепло. С рассветом их эффективность снижалась, зачастую проще было обнаружить цель невооруженным взглядом, но в сумраке чащи от человеческого взгляда можно было легко укрыть очень многое.
– Цель на радаре, – прозвучал напряженный голос штурмана. – Это бронетехника! Дальность девять миль!
– Оружие к бою! Приготовиться к атаке!
В сознании пилотов включился таймер, начав обратный отсчет. Истребители мчались к цели, и в тот миг, когда бешено вращающаяся стрелка воображаемого секундомера достигнет отметки "ноль" предстоит оборваться разом очень многим жизням. Американские летчики на этот счет не испытывали мук совести – они явились сюда, чтобы победить.
Откинув крышку люка, старший сержант Азамат Бердыев с наслаждением выпрямился, от души потянувшись и сделав глубокий вдох. Свежесть пробуждающегося леса не могли испортить даже запахи машинного масла и выхлопных газов, густым облаком повисших над проселочной дорогой, по обочинам которой изредка мелькали деревни, названия которых не хотелось искать на карте.
Странный звук, настойчиво вплетавшийся в мощный рев моторов, привлек внимание старшего сержанта. Пошарив взглядом по небосводу, который с рассветом затянули низкие серые облака, полностью поглотив свет восходящего солнца, командир экипажа увидел нечто, мелькнувшее над самыми верхушками деревьев.
– Вот, черт! – Поняв, что кружит над ними, Азамат вцепился в рукоятки зенитного пулемета НСВТ, разворачивая оружие. – Ублюдок!
Беспилотный разведчик RQ-1A "Предейтор" держался на ничтожно малой высоте, наверняка не попадая в поле зрения радаров "Тунгусок", прикрывавших остатки дивизии от ударов с воздуха. Раскинув пятнадцатиметровые крылья, "игрушечный" самолет описывал круги над дорогой, направив к земле объективы камер, и наверняка о местонахождении колонны уже знали во вражеском штабе.
Старший сержант Бердыев на несколько мгновений слился с пулеметом, замерев, даже затаив дыхание, когда силуэт американского беспилотник возник в кольце прицела. Палец утопил гашетку, и НСВТ, чуть ощутимо вздрогнув – импульс отдачи полностью поглотила турель – выпустил короткую очередь.
– Проклятье! – Сержант видел, что искры трассеров прошли правее и ниже цели. Плавно поведя стволом пулемета, Азамат, стиснув зубы и зарычав от досады и злости, вновь нажал на спуск.
Ярость сделала свое дело – длинная, в половину ленты, очередь настигла цель, находившуюся не менее чем в километре от дороги. Крупнокалиберные пули разорвали пластиковую обшивку беспилотника, кромсая его фюзеляж и уничтожая всю сложную электронную начинку.
– Вот так, ублюдок! Долетался! – Бердыев торжествующе вскинул руки, грозя небу крепко сжатыми кулаками.
