Прометей. Ледяное безмолвие - Сергей Skolorussov
– Хорошо. Всё будет так, как вы пожелаете, – гость панибратски похлопал «знаменитость» по плечу. Рука показалась тяжёлой – было больно. В тот же момент, без явной причины, ладонь президента шлёпнула Рашева по щеке: – Просыпайтесь! У нас нет времени… Просыпайтесь.
Наиль Ахмедзиевич открыл глаза и вернулся в реальность. Она была далека от его грёз. Сон был во сто раз приятней. «Великий учёный» спал на раскладушке, поставленной в узкой рукотворной пещере, выкопанной на дне высохшего колодца. Он не мог без посторонней помощи покинуть своё убежища – не было лестницы, по которой можно было выбраться на свет. Три раза в день в колодец опускалась верёвка, с помощью которой ему доставлялась еда и забирались излишки деятельности его организма. Он прятался в доме своих дальних родственников, живших на окраине Майкопа. В настоящий момент Рашев готов был согласиться, чтобы его кормили на один раз меньше, чем обычно. Лишь бы не видеть то, что он видел сейчас. В его тесной конуре сгрудились два мордоворота. Зверские выражения их лиц не сулили ничего хорошего. Впрочем, возможно, что такими ужасающими их рисовали его страхи и всполохи свечей. Тем более, что одним из «мордоворотов» был щуплый Артём Шустицкий.
– Не губите меня! – Наиль шлёпнулся на колени. – Я всё скажу! Всё! – руки Артёма покрылись подобострастными поцелуями. – Только не убивайте! Я всё расскажу! И про ковчег, и про квоты, и про всё остальное!
Реальный, а не приснившийся, гость брезгливо вырвал руку из хватки Наиля и сделал шаг назад:
– «Про ковчег»?
– Да! Да!
– Нас не интересует ковчег. Мы по другому поводу.
– Всё, что угодно… всё что угодно… – дрожащим голосом лепетал горе-учёный, предпринимая новую попытку добраться губами до рук Шустицкого.
Тот отступал назад, но хозяин коморки напористо преследовал его. Наконец Артём упёрся в стенку грота, не выдержал и громко скомандовал:
– Стоять!
В небольшом помещении его крик показался оглушительным. Настолько громким, что даже спецназовец вздрогнул и непроизвольно щёлкнул затвором автомата. Рашев замер, словно подвергся мгновенной заморозке.
– Сядьте! – Шустицкий указал на спальное место отшельника.
Наиль Ахмедзиевич покорно сел и отрыл рот, чтобы что-то сказать. Но гость вновь его перебил:
– Молчать! Отвечать только тогда, когда я прикажу. Понятно?
Рашев покорно кивнул. Артём понизил голос до спокойного:
– Нас интересует «Прометей». Он у вас?
Хозяин пещеры молчал, боясь открыть рот без приказа.
– Отвечайте.
– Извините, уважаемый, но я не понимаю, о чём вы меня спрашиваете. Какой-такой прометей-мометей? – неожиданно для себя маститый учёный прикинулся торговцем восточными сладостями.
Вот что с нами делает страх! Шустицкий посчитал это за хитрость:
– Не юли! На меня смотри! Глаза – в глаза! Где «Прометей»?
Рашев немного пришёл в себя:
– Я на самом деле не знаю, что такое этот «прометей»?
– Это научный проект особой государственной важности, – отчеканил Шустицкий, не отрывая от собеседника пристальный взгляд. – Мы знаем, что вы имеете к нему отношение.
– Ни сном, ни духом. Истинный крест, – зачем-то перекрестился пещерный затворник, вряд ли являющийся адептом Христа.
– Врёшь! Зачем ты тогда прячешься? От кого?
Вопрос практически убил Рашева. По крайней мере, тяжело ранил. Он не знал, как на него ответить. Раскрыться было страшно. Рашев до конца не осознавал, с кем он разговаривает. Поэтому он осторожно спросил:
– А вы кто?
Шустицкий кивнул и шлёпнул рукой по нагрудному карману. Тут же над его плечом возникло голографическое удостоверение сотрудника ФСБ. 3-d фотография вращалась, показывая голову владельца документа во всех ракурсах.
– Понятно?
– Фу-у-у, наши… – облегчённо выдохнул Наиль Ахмедзиевич.
– Кого вы испугались? Вас преследуют?
– Нет, – учёный расслабленно повёл плечами и даже попытался встать.
Но Шустицкий не терял нить допроса. Никаких поблажек!
– Сидеть! – скомандовал он резко. – У меня большие полномочия. Я с вами ещё не закончил.
Рашев вновь уселся на место, согласно кивнув головой:
– Я весь внимание.
– Расскажите всё, что знаете про «Прометей».
– Но я ничего не знаю… Правда, правда, совсем ничего.
– Тогда почему вы прячетесь? – повторил свой вопрос гость.
Рашев помолчал и пожал плечами:
– Врачи советуют. У меня проблемы с лёгкими. Вот-вот должны подвезти особую соль.
Артём ухмыльнулся, встал и начал расхаживать перед сидящим на раскладушке хозяином:
– Не советовал бы вам упорствовать. Речь идёт о государственных интересах. За ложь вы можете поплатиться. Жестоко поплатиться.
Рашев синхронно с рассказом гостя либо выражал соответствующие эмоции, либо кивал головой. Шустицкий продолжил:
– Мы знаем много. Достаточно много, чтобы уличить вас во лжи. Поэтому отвечайте подробно и обстоятельно. Я записываю ваши ответы, – он хлопнул по другому нагрудному карману, и над ним возникло видео с Рашевым, сидящим на кровати. В углу кадра можно было прочесть надпись «Оперативная съёмка».
– Я готов рассказать всё, – на учёного без слёз нельзя было смотреть. – Но я не знаю, что рассказывать. Правда, не знаю. Подскажите с чего начать.
– Хорошо. Начните с того момента, как вы позавчера утром явились в свой институт.
Рашев обречённо вздохнул и начал свой рассказ.
Этот день был четвергом. Но уже с прошлой пятницы никто из сотрудников на работе не появлялся. Институт упразднили. Накануне вечером ему позвонил Гольдберг, пригласив на работу. Пригласил, чтобы в нейтральной обстановке поговорить о квотах. На институт было выделено четыре квоты. Директор предложил Рашеву одну из них. Они поругались по этому поводу, и Наиль ушёл в свой кабинет. Когда, успокоившись, он явился назад, дверь в приёмную Гольдберга была приоткрыта. Из глубины кабинета раздавались крики: «Говори! Где документы? Мы всё равно найдём и тогда тебе конец!»
Рашев сообразил, что его появление не сулит ему ничего хорошего. Он решил ретироваться незамеченным, как вдруг из-под стола секретарши высунулся человек. В руках он держал свалившиеся на пол папки с документами. На секунду их взгляды пересеклись. И Наиль понял, что ему срочно надо спасаться. Со всех ног, ничего не соображая, он бросился в свой кабинет. Там, за секретной перегородкой, у него была комната отдыха. В ней он принимал важных гостей. Но преследователь увидел, как он юркнул из коридора в дверь кабинета и проследовал по его стопам. Он громыхал шкафами и ругался, находясь всего в шаге от трясущегося за перегородкой учёного. Рашев не стал дожидаться, когда потайная комната перестанет быть таковой. Он растворил окно и спустился по пожарной лестнице на землю. Такой подвиг он вряд ли сможет повторить в будущем. Слишком опасно в его возрасте лазать по верхотуре. Убегая, Наиль Ахмедзиевич заметил, что по этой же лестнице вниз спускается его преследователь. Беглый учёный решил: «Ничего, сейчас сяду в машину – он не догонит». Но у преследователя тоже оказался автомобиль. И он его постоянно догонял: всё ближе и ближе. Пару раз Рашеву пришлось притормозить, чтобы не сбить беженцев, перебегающих улицу в неположенном месте. Страшно ругаясь, он выжал из дорогой машины все её возможности, чтобы
